Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

— Да, нам предстоят еще стычки. Но там сильное ополчение, много боеприпасов и оружия. На этот случай у Ная есть хороший козырь в рукаве. В конце концов, если он узнает местонахождение Анти-Кома, даже Рэйли не будет возражать против решительных мер.

— Най пока не пойдет ни на что радикальное, — добавила Элейн. — Вот почему мы выжидаем момента. Если Комус захочет проникнуть в город Анти-Кома, он это сделает. Помните, что Най желает, чтобы Анти-Ком был захвачен в целости и сохранности, чтобы техники Комуса могли найти защиту от него. — Она оглядела комнату. — Джонни, собери свою группу и попытайся найти безопасный выход из города. Мы должны просочиться через кольцо Комуса.

Джонни с сомнением покачал головой.

— Они постоянно контролируют все дороги, — выговорил он. — Но мы попытаемся.

Он подозвал к себе нескольких человек, и они вышли вместе.

— Ты не думала, почему город так осажден? Ты знаешь, что они все еще ищут? — спросил я у Элейн, стараясь говорить спокойно.

Она бесстрастно встретила мой взгляд.

— Да, я знаю.

— Они ищут тебя, — воскликнул я.

Она вытянула руку, словно любуясь голубым камнем на кольце. Я знал, что она боится момента, когда встанет перед выбором, как Сэм Бердсли, умереть или остаться жить ценой предательства. Но в глубине души я знал, что она не дрогнет.

— Не только меня, — ответила она. — Любого, кто знает об Анти-Коме больше Сэма. Мы просто обязаны найти какой-нибудь способ выбраться из города.

Кто-то бежал вверх по лестнице снаружи. Ни с того ни с сего я поймал себя на мысли, что снова думаю о труппе Суонна, брошенной в осажденном и истеричном городе.

— За труппой надо присмотреть, Элейн, — начал я. — Они ведь не знали, что делают. Я хотел бы...

Но затем дверь распахнулась, вошел молодой человек со сбившимся дыханием и затараторил еще с порога:

— Они раскололи Бердсли. Я подслушал бóльшую часть их разговора. Он рассказал им все, что знал... Вам всем лучше быстро убраться отсюда. Они знают, что это штаб-квартира. И они уже в пути.

Толпа взволнованно загалдела. Через мгновение шум перекрыл высокий голос Элейн. Она отдавала приказы быстро и спокойно. Глядя на нее, я видел, как пульсирует артерия у нее на шее, как дрожат ее руки, но по ее голосу нельзя было догадаться, насколько она напугана. Ее мысли были ясны, она указывала направление — куда бежать, назначала место следующей встречи. И через несколько минут толпа превратилась в дисциплинированные группы бойцов и волна их стремительного рассредоточения увлекла меня вниз по лестнице вместе с остальными.

На улице почти стемнело. Стекла от разбитых уличных фонарей скрипели под ногами. Кто-то решил, что много освещения — это лишнее, и он был совершенно прав. Здесь, в полумраке, было легче затеряться в ночи.

Рука Элейн опустилась на мою.

— Я хочу закончить разговор с тобой, Рохан, — произнесла она. — Пойдем со мной. Теперь ты знаешь слишком много, и я не хочу, чтобы тебя поймали...

На одной из темных улиц нарастал звук урчащих моторов, с каждой секундой все ближе и громче. Это были маленькие полицейские машины Комуса, а может быть, мародеры, захватившие их авто. С тех пор как я пересек границу этого мятежного штата, я только один раз столкнулся с мародерами. Меня на секунду парализовал ужас от воспоминания того ночного боя, когда огромная туша бандита нависла надо мной.

Кто-то крикнул:

— Это они! Бегите! Быстрее!

И мы побежали.

Когда я наконец остановился, запыхавшись, в промежутке между двумя старыми деревянными домами на темной улице, то обнаружил, что остался один.

Я стоял тихо, старался не выдать себя громким дыханием, и прислушивался. Вдалеке то и дело раздавались крики, но шагов поблизости не было слышно. Я чувствовал запах пыли, старого влажного дерева и мокрой травы с какой-то невидимой лужайки. Если в этих домах кто-то и прятался, то он стоял так же неподвижно, как и я, прислушиваясь и выжидая. На улице вообще не было никакого движения.

Через некоторое время я закурил сигарету и задумался, что же делать дальше? Но ответ пришел сам собой. Пока я не был уверен, что труппа в безопасности, я не мог расслабиться настолько, чтобы сделать следующий шаг, каким бы он ни был. Хотя причин для этого не было. Труппа отреклась от меня. По крайней мере, Гатри. Но чувство ответственности, которое я взял на себя за маленькую группу актеров, не давало мне права с легкостью отказаться от них.

Я смотрел на уличные знаки, чтобы сориентироваться. Потом на звездном небе я нашел ковш Большой Медведицы и увидел, что Полярная звезда слабо мигает. Театр располагался в южной части города. Я осторожно двинулся вперед, держась в тени.

Я шел уже минут десять, когда услышал, как зазвонил первый церковный колокол. Это озадачило меня. Набат не был похож на сигнал тревоги, но через несколько секунд зазвонил другой колокол, а за ним еще один, далеко на северной окраине города. Один колокол звучал большим и глубоким басом, другой звенел слегка приглушенно, в третьем преобладала теноровая нота. Они не очень хорошо звучали вместе, но это было неважно. Все, что они намеревались сделать, — наполнить ночь торжественным звуком своего колокольного звона. Интересно, это люди так звонят или какой-то механизм заставляет их звучать? И в любом случае — почему? Зачем колокольный перезвон сейчас наполнил воздух в осажденном и напуганном городе? Я ускорил шаг.

Время от времени встречались отдельные прохожие, и я старался не попадаться им на глаза. Я пока не хотел встречаться ни с повстанцами, ни с силами Комуса, а тем более с мародерами. Колокола продолжали звонить. Я знал, что где-то в центре города наверняка установлен большой телевизионный экран, по которому могут передавать новости, которые сейчас мне были необходимы. Но это в случае, если телевизор остался цел.

Я миновал маленький темный парк, где провел самую свою скверную ночь в одиночестве. Я увидел знакомый водоем с деревом и свернул за угол на улицу, где стоял театр. В слабом свете ближайшего не разбитого уличного фонаря я увидел, что трибуны все еще стоят. Они выглядели уставшими и брошенными на пустой улице.

На дальней стороне ряда скамеек притихла большая квадратная туша грузовика с фургоном. Его круглые раструбы громкоговорителей смотрели в небо. Кабина была пуста. Куда исчезла труппа? Я стоял на пустынной улице, чувствуя себя глупцом. Церковные колокола размеренно звонили, создавая мощные вихри звуков, которые эхом отдавались во мне. Естественно, труппа должна была укрыться где-нибудь и как можно быстрее, когда сирены начали трубить «Эй, Чарли», а толпа зрителей рассеялась. Куда же они подевались?