Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

Послышался гул возбужденных голосов: некоторые повстанцы согласились со старейшиной, но большинство осудило не столько его намерение, сколько грубость его слов. Истинные венериане предпочитали выражать неприязнь более изощренным способом.

Кванна совершенно спокойно смотрела на старейшин, ничем не выдавая своего негодования — женщине не пристало в открытую спорить с мужчиной и осуждать его слова.

— С городом не все так просто, господин, — тихо произнесла она. — При правильных действиях мы сможем многое выведать у землян, прежде чем они уберутся восвояси.

— Я говорю вам, что надо сражаться, как мы и планировали! — взревел покрытый шрамами горец, ударив кулаком по колену. — Сражайтесь, грабьте и побеждайте, пока они не улетели отсюда! Разве не этого хотели ваши отцы? Зачем нам нужен новый план? Убивайте и грабьте, и к черту все это многовековое ожидание!

Гомон голосов эхом разнесся по пещере, но в следующее мгновение все замолчали, увидев сверкнувшую алую накидку вскочившего на ноги Вастари. Прежде чем хоть кто-то понял, что происходит, в воздухе мелькнула дубинка, соприкоснувшаяся с головой старейшины.

Затем Вастари навис над съежившимся горцем. Алая накидка широкими складками лежала его на плечах, и он был готов нанести еще один удар дубинкой, усеянной драгоценными камнями. Горец зажал руками разбитый нос, и кровь заструилась по его рукам, капая на оранжевую мантию.

Насупив брови, Вастари сурово посмотрел на затихшего горца, решившего выразить свое мнение и сейчас опустившего голову, пока на медленно раскачивающейся окровавленной дубинке играли блики костра.

— У Истри есть здесь друзья? — тихо, но настойчиво спросил он.

Никто не проронил ни слова. Вастари наклонился и два раз шлепнул Истри ладонью по лицу, от чего у того закачалась голова. Горец был почти вдвое крупнее Вастари, но не предпринял ни одной попытки нанести ответный удар, а только сел на корточки, прикрывая сломанный нос рукой и с нескрываемым уважением поглядывая на Вастари.

С таким же выражением лица на Вастари посмотрели и остальные венериане, сидящие у костра, когда он, нехотя отвернувшись, закрепил дубинку на поясе, не обращая ни малейшего внимания на пятна крови на его атласном одеянии.

— Так свободы не добиться, — продолжал Вастари, усаживаясь рядом с Кванной. — Если мы все рассоримся, то ступим на ту же скользкую дорожку, что и остальные неудачники. Мы же не какой-то партизанский отряд, дерущийся из-за добычи! Свобода стоит небольшой жертвы, если та поможет нам захватить Венеру! Земляне построили империю не на рабстве. Они являлись свободными людьми и воевали за самих себя. Если мы надеемся отвоевать Венеру, нужно избавиться от земного гнета и всех междоусобных распрей. Мы не дети, играющие в игрушки. Мы — свободнорожденные лидеры, сражающиеся за изгнание захватчиков с нашей земли и то, чтобы править Венерой согласно венерианским законам. — В голосе Вастари чувствовался пыл истинного борца, окрыленного идеей свободы. — Будь на то воля Истри, он напал бы на Дарву и погиб. У землян есть оружие, которое нам не победить. И даже если бы мы одержали верх, то что изменилось бы в итоге? Истри и ему подобные обчистили бы землян и разбежались бы по своим крепостям, награбив как можно больше добра. Вскоре каждый позавидовал бы добыче своего соседа, и спустя некоторое время вы все вернулись бы к тому, с чего начали — к междоусобным стычкам, не позволяющим объединиться против захватчиков с Земли, налетчиков с темной стороны Венеры или какой-нибудь другой угрозы. Благодаря таким глупцам, как Истри, земляне притесняют нас на нашей же планете. Если враги когда-нибудь вернутся, глупцы вроде Истри снова навлекут на нас беду, но только в том случае, если мы не будем действовать сообща. Свобода и единство! Задумайтесь над моими словами!

Вастари встал и принялся взволнованно расхаживать по блестящему полу пещеры. Слушатели, словно загипнотизированные, неотрывно следили за ним. Его голос дрожал и звенел от страстной искренности, а в наблюдающих за ним глазах горели яркие огоньки алчности.

— Говорю вам, за это стоит побороться! Мы должны избавиться от землянина, при этом не подставив самих себя. После его исчезновения нам будет чем заняться... например, захватом оружия! Мы непременно должны его заполучить, иначе не сможем отвоевать Венеру! И именно поэтому Кванна обязана вернуться в Дарву и как можно больше разузнать о планах землян. Так или иначе, если мы хотим взять управление планетой в свои руки, необходимо завладеть тем, чем сейчас владеют они. Все это потребует мужества, хитрости и отваги. А потом... — Вастари замолчал, глядя на мерцающие на потолке тени, явно думая о чем-то далеком и прекрасном. — Свобода и Венера будут нашими! Земляне давным-давно боролись за свободу — и завоевали ее, а вместе с ней и звезды! Теперь пришла наша очередь. Когда-то давно они, в первый раз сражаясь против тирании, пели старую боевую песню, которая подходит и нам. Кванна узнала ее от землянина, с которым живет. Я хочу, чтобы вы все услышали эту песню. Кванна...

Девушка склонила белокурую голову и запела тихим звонким голосом старинную застольную песню, переложенную на венерианский мотив и когда-то служившую гимном народу, павшему много веков назад. Слушатели молча сидели, а в их глазах отражались поблескивающие огоньки костра. Это была странная сцена. Еще бы, ведь трудно представить более неподходящее место для исполнения этой песни, чем сверкающая пещера, служащая убежищем жестоким людям в великолепных разноцветных накидках и мантиях. Кванна запела:

После этих слов глаза юного Вастари фанатично засверкали, и он продолжал беззвучно напевать гимн вместе с сестрой:

Покрытый морщинами седой марсианин, сидящий позади старейшин, с печальным видом слушал балладу.

Джеймс Дуглас проснулся в комнате, наполненной светом голубых сумерек, созданных уходящим туманом. В течение нескольких секунд его не тревожили никакие дурные мысли, и он был спокоен, как умиротворяющая вечерняя мгла. Но потом к нему вернулась память и обычное плохое настроение, и медленно сев на кровати, он нахмурил черные брови. Кванна сидела у окна, и легкий порыв ветерка только что взъерошил копну ее красивых светлых волос. Она услышала, что Джеймс проснулся, и обернулась. В действиях девушки чувствовались легкость и спокойствие.