Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

К сожалению, мои опасения подтвердились ещё до того, как вслед за демоном я добрался до медблока. На пути мне встретилась Инва. По взгляду я понял, что с грузом проблемы. Я отдал демону знак прощания. Подошёл к коллеге.

Мы вместе вернулись к грузу. В двух телах сработали тепловые индикаторы заражения. В живой плоти насыщенная кровь автоматически реагирует на патологию. Тело пытается выжечь его, повышая собственную температуру. Это, соответственно, запускает похожую реакцию в ликре, и та активизирует спящие войровые включения. В мёртвой плоти всё, разумеется, не так.

При подготовке груза в тело вводят специальную войру, и та действует аналогично индикаторам заражения в крови. Она разогревает тело, но не настолько, чтобы уничтожить патоген самостоятельно. Просто для того, чтобы дать операторам сигнал об опасности.

Пока нас с Инвой не было, Сайхмар максимально разомкнул сеть. Он сформировал пять ликровых кругов. Тела с вероятным заражением и беременное тело выделил отдельно. Он старался держать все ликровые круги синхронно, но вне единой сети они, так или иначе, начнут расходиться, что добавит нам довольно много нагрузки. Тем не менее решение я приветствовал.

Пока я брал пробы крови и ликры, Инва разложила тут часть вспомогательного оборудования. Она нам понадобится для определения и нейтрализации патогена. К сожалению, лекарств и реагентов, хотя мы и добивались максимальной комплектации, не хватало.

Я передал Инве пробы от обоих потенциально заражённых и потенциально здоровых тел (по одному от каждого ликрового круга). Она приняла их. Отдала знак полной комплектации.

Обсудив наиболее безопасный способ операции грузом, мы приняли решение подключить к оперированию одного из ликровых кругов Онвара. Сайхмар счёл необходимым издать сложную трель из щёлкающих и чмокающих звуков, что с его личного языка следовало перевести как пожелание, чтобы молодой механоид не подвёл нас.

С этим я отправился искать юношу. Он обнаружился у дверей медблока. Я подошёл к нему, как того и требовала инструкция, не обращая внимания на то, как жалко и глупо он плакал.

– Онвар, – обратился я к нему, – груз, вероятно, заражён. Нам требуются все способные к работе операторы.

– Боюсь, я ни к чему не способен, Риррит, – пожалел он себя, кое-как смазав со щёк влагу. Я обратил внимание на характерное движение. После смерти этот способ движения руки останется где-то в эхе мышечной памяти. – У меня очень болит рука. Пальцы… мне просто не натянуть перчатку. Я хотел бы, но… даже если и надеть её, то… Риррит, я боюсь лечь на связи опять. Я слишком хорошо помню, как это больно. Пойми, я пытался запомнить твою технологию. Я очень старался. Но… прости, это невозможно понять. Это кровавый кисель какой-то. Это… затягивающее, мутное… Оно болит где-то внутри. Очень сильно. Вот здесь вот, – он стукнул себя по грудной клетке, – прямо внутри. И это нельзя терпеть. С этим нельзя разобраться!

За то время, пока он ныл, я выбрал дальнейший способ ведения диалога.

– Прекратить! У тебя есть приказ твоего начальника по назначению! Выполнять!

Он грустно рассмеялся, не поднимая головы. Я не стал давить дальше. Он хлюпнул, убрав влагу с носа и щёк тем же движением, каким вытирал кровь в тот час, когда убил солдат.

Он сказал ещё:

– Я плохо знал эту девушку, Скарри. Но я находился там, когда она умирала. Я сидел рядом. Ничего не мог сделать с собой. Не мог заставить себя уйти. Ты знаешь, мне казалось в ту минуту, что если бы я полюбил её, если бы я где-то внутри себя согласился с тем, что буду с ней, что пойду за ней, куда бы то ни пришлось… Всё равно куда. Но с ней. Что приму всё. Тогда она бы выжила. Потому что кто-то… Кто… до конца. Кто-то должен с нами идти, до конца, Риррит.

Я повторил спокойно. Не притронулся к нему.

– Иди.

Как я и предполагал, он встал. Начал натягивать спецовку.

– Как видишь, я иду, Риррит. Если вы хотите, чтобы я вам помог, то что же – вы сами виноваты в своей недальновидности, – произнёс он с грустной патетикой, – ведь вы же понимаете сами, что всё, чего я касаюсь, приходит в упадок. В смерть.

Я чуть замешкался, снова выбирая модель поведения, но появившийся в дверях медблока Хозяин Луны снял с меня необходимость решать:

– Друзья мои, всё довольно плохо! Я бы сказал, что все, с кем контактировала бедная девушка, в смертельной опасности, а мы втроём ещё больше притащили этой заразы сюда. Вам сейчас страшно? Мальчик-балбес, ты спал с этой мёртвой девочкой? Говори быстро и кратко, а то меня гложет любопытство.

Взглянув на Онвара, я понял, что интимной связи у молодых людей не было.

Я обратился к демону:

– Мастер, в грузе обнаружен патоген. Пожалуйста, объясните, что именно показало ваше исследование.

– Патоген в грузе? Так. – Он жестом пригласил нас с собой. Я отдал Онвару приказ привести сюда Инву, а самому остаться с Сайхмаром. Сам же последовал за демоном. Он объяснял мне на ходу: – Я взял кое-какие пробы из тела Скарри. Анализ идёт, но необходимо время для завершения. Как ты уже видел сам, здешняя отрицательная войра насытилась патологически весьма и весьма интенсивно. Условия благоприятные: влажно и тепло. Кроме того, нельзя забывать, что здесь работает Машина. Она занимает всю территорию долин и обычно содержится в полном порядке. То есть, как правило, почву обрабатывали необходимыми базисами и те не давали отрицательной войре насыщаться выше определённого предела. Но теперь об этом месте никто не заботится.

– Это тот же патоген, что мы видели там, на вокзале?

– Я не знаю. Если да, то можно признать, что здесь повсюду распространилась одна и та же колония, а если нет…

– Груз обречён? – коротко уточнил я.

– Не в грузе дело, приятель. Давай, обозначь: мне очень нравится, как ты это делаешь.

Я пришёл к выводу, что молчать не имеет смысла, и произнёс:

– Ветер.

– Именно! Ветер! Эта зараза выдувалась из долин многие и многие годы. Она уже где-то есть в мире. Развивается в лёгких какого-нибудь пассажира поезда особо дальнего следования или бегуна. А может, всё ещё экзотичней и она нашла путь в организм чего-то квазиживого. Кошки? Пса? Она где-то есть, и она ещё изменится. Она даст о себе знать такой пандемией, такой болезнью, чьё развитие вырвется на несколько поколений впереди нас. Мы можем выжить. Но не вылечить её. Дело не в грузе, а во всём мире, дружок, – с этими словами он открыл дверь лаборатории медблока и пригласил меня внутрь жестом: – Не буду продолжать дальше, ты и так понял густоту тёмной краски. К счастью, не всё так плохо, ведь здесь находимся мы с тобой: такие умные и смелые красавцы, а значит, всё пойдёт по другому сценарию. Патоген учится? Отлично. Мир снабдил нас составом естественного происхождения, он тоже учится – положительно насыщаемой войрой. В этих големах – очень активные и очень пластичные агенты войры. Поскольку эти големы находились в долине всё это время и не заразились, то велик шанс того, что агенты войры в них развивались параллельно патогенным. И имеют кое-какие инструменты борьбы. Я уже взял образец ликры, и она дистиллируется. Получим агенты войры через тридцать или сорок минут, и к этому времени мы сравним то, что я достал из Скарри, с тем, что мы притащили на себе, – он отдал сам себе знак согласия и закончил тише: – Рядом Низкий Ветер. Это мой город. Космопорт – это ключ к Луне. И я должен его защищать. Мне нужна сыворотка для прививки. Прямо сейчас. Обученные бороться с патогеном агенты положительной войры. Здесь и немедленно, пока всё не ушло в мир и не развилось дальше. Потом, как сказал бы Сайхмар, ветра в шапке не удержишь.