Песах Амнуэль - Смещение

— Простите, Алан. — Ализа осторожно коснулась его сжатых в кулак пальцев. — Вы о ком?

— Что? Простите. Возможно, я и дальше буду путаться. Потом объясню. Хорошо? Сначала — физика. Я сам начал понимать не сразу. Точнее — сначала не понимал вообще. Сейчас понимаю настолько, чтобы попытаться обсудить. Видите ли, Ализа, если я не обговорю главное с понимающим человеком… Физиком… Коллегой… Не смогу двигаться дальше. И тогда…

— Тогда — что? — участливо спросила Ализа через минуту, потому что Алан замолчал посреди фразы; то ли прислушиваясь к чему-то внутри себя, то ли расставляя в нужном порядке нужные слова, предложения, фразы. Почему-то у Ализы возникло ощущение физической близости — никогда раньше с ней такого не было, а в присутствии Алана — тем более! Ей хотелось отодвинуться на край диванчика, чтобы наваждение исчезло, и ей хотелось придвинуться ближе, обнять Алана, прижаться к нему, чтобы лучше понять. Все годы, когда они ходили по одним коридорам, присутствовали на одних дискуссиях, спорили о собственных и чужих теориях, — между ними сохранялось неощутимое, непонимаемое сознанием взаимодействие. Как между двумя запутанными фотонами, разделенными в пространстве, но «ощущающими» любое изменение состояния друг друга.

— Тогда, — медленно произнес Алан, повторяя не свои слова, а фразу Того, Кто Сидел Рядом, — изменения в нашей ветви многомирия станут стохастическими и непредсказуемыми. Распределение изменится — оно меняется ежесекундно в любом случае, — но из-за многомировой стрелы времени изменение станет необратимым, и может случиться ужасное.

— Не понимаю. Это… преамбула?

Ализа не любила разговоров о будущих апокалиптических событиях, не смотрела фильмов-катастроф, не читала гнетущих романов-антиутопий, мрачные пророчества казались ей игрой мальчишек с их страшилками, даже если мальчишкам по шестьдесят лет, и это ведущие ученые, нобелиаты. А уж что несли и как пугали писатели-фантасты, журналисты, режиссеры и сценаристы блокбастеров! Если Алан поддался подобным мыслям, если пришел, чтобы обсудить еще одну теорию постапокалипсиса…

Встать и уйти? Из собственного кабинета? Сказать, что у нее нет времени выслушивать бессмысленные теоретические идеи? Отойти к окну, повернуться спиной, дать Алану понять: продолжать не нужно?

— Преамбула. — Алан сделал то, что собиралась сделать Ализа: встал, отошел к окну, повернулся спиной, смотрел на деревья в парке, на дорожку, по которой в быстро опустившемся сумраке медленно шли двое, жестикулируя и о чем-то споря.

— Я решил доказать, что прав. Ализа, я всегда и всем доказывал свою правоту. Не убеждал. В диссертации я сделал только половину задуманной работы. Если бы не Бор, если бы не Уилер, предавший меня, потому что Бор был для него солнцем в окошке физики… Если бы! Перепрыгнуть через эти препятствия я не мог. Но мог обойти. Так я и поступил.

Алан обернулся. Ализа слушала внимательно, хотя и хмуро, а Тот, Кто Пришел С Ним, тенью стоял у доски, наполовину исписанной математическими знаками, оставшимися от прошлой дискуссии. Алан убедился, что реальность такова, какой он ее представлял, и продолжил:

— Следующим очевидным для меня шагом было распространение волновой функции с Вселенной на ансамбль вселенных — возможно, неограниченный. Какова была главная мысль моей диссертации? Вселенная — единый квантовый объект, описываемый единственной волновой функцией. Чрезвычайно сложной, конечно, настолько сложной, что рассчитать ее не сможет никто и никогда, но вопрос ведь не в технике вычислений, а в физическом принципе. Вселенная — квантовый объект с собственной волновой функцией. И потому Вселенная существует в суперпозиции всех своих возможных состояний. Все состояния Вселенной физически реальны, ни одно не менее вероятно, чем другое. Все состояния независимы друг от друга физически, поскольку уравнение Шрёдингера линейно и не допускает взаимодействующих решений.

— Да-да, — нетерпеливо сказала Ализа. Зачем Алан излагает то, что она знает, и он знает, что она знает, и любой физик-теоретик знает прекрасно? Это азы современной эвереттики.

— Простите, Алан, я вас перебила. Продолжайте.

Алан потер пальцами переносицу. Ализа сбила его с мысли, но он действительно не должен был останавливаться на азах, и Тот, Кто Пришел С Ним, кивнул, соглашаясь.

— Статистическая физика — классическая ли, квантовая ли, неважно — исследует свойства системы частиц.

Он опять замолчал — на этот раз потому, что Тот, Кто Пришел С Ним, поморщился и раздраженно дернул плечами. Да, он опять сказал банальность, известную не только любому физику, но и каждому, кто хоть раз сдавал в колледже выпускные экзамены. Но Алан должен был сказать и банальность, чтобы самому пройти по еще не проложенной дорожке. Пусть послушают — не помешает. И не надо морщиться. Вам не кислое яблоко подсовывают, а новую физику.

— Представьте, — обратился Алан к Ализе, игнорируя Того, Кто Пришел С Ним, — котел, емкость, пробирку, что угодно, заполненные газом. Описать состояние и движение каждой молекулы невозможно — их слишком много. Но описать состояние газа как целого — реально, и этим занимается статистическая физика. Газ имеет температуру, газ обладает давлением, всегда можно рассчитать, какой процент молекул движется быстро, какой — медленно, где расположен максимум распределения… Простите, Ализа, вы сейчас поймете, почему я повторяю азы. Это статистическая физика, какую изучают в нашей реальности. Такую физику я описывал в диссертации — физику единственной квантовой Вселенной. Теперь слушайте. Нужно идти дальше, и я пошел дальше.

Итак, Вселенная находится в суперпозиции всех своих состояний. Сколько их? Вы знаете, Ализа, оценки разные — от десяти в пятисотой степени до бесконечности. В любом случае — запредельно много. И в каждой ветви существуют, скажем так, копии всего, что существует во всех остальных ветвях. Существую я — в каждой ветви чуть-чуть в другом состоянии. В одной ветви я рассказываю вам сейчас то, что вы и без меня знаете, Ализа, и вы раздраженно смотрите на часы — не теряете ли вы со мной драгоценное вечернее время. Но вы остаетесь и слушаете, потому что знаете — я скажу то, что вам пока неизвестно. В другой ветви вы слушать не стали, в третьей не дождались меня и уехали домой, в четвертой вас задержал профессор Гибсон, в пятой…

— В миллиардной… — пробормотала Ализа.

— В миллиардной, — подхватил Алан, — вы не услышали моего звонка…

— Алан…

— Вижу, вы начали понимать, хотя я еще не перешел к сути!

— Вы хотите сказать, что все состояния, эти Аланы в каждой ветви, если рассматривать их — вас — как отдельную систему, это те самые молекулы газа в закрытом сосуде…