Песах Амнуэль - Смещение

— Нет, конечно. Это все равно что рассчитать волновую функцию Вселенной. Бесконечно большое число параметров. Но вы видите, к чему я веду? Что может дать нам существование такой функции распределения?

Ализа догадалась. Это было нетрудно, если принять главную идею.

— Изменение состояния одной частицы или их группы, — сказала она, — должно приводить к изменению функции распределения.

— Именно! Я знал, что вы поймете, Ализа! Своими решениями и поступками я меняю не только собственную жизнь, но и функцию распределения моих состояний в многомирии. Я меняю свою судьбу во всех ветвях, даже если их число бесконечно.

— А они меняют вашу!

— Безусловно. Но если я не знаю о существовании функции распределения, мой выбор в разных ветвях распределяется случайным образом — по Гауссу или Пуассону, — и вид общей функции не меняется, согласны?

Почему ему непременно нужно было услышать ее согласие?

— Да, — не очень уверенно сказала Ализа. — То есть, конечно, случайное распределение сохраняется.

— Так! А если я знаю общий вид функции? Если мои поступки уже не соответствуют случайному выбору, а они действительно ему не соответствуют? Если я знаю о квантовой статистике многомирия?

— Тогда распределение перестает быть случайным и равновесным.

— Именно! И я могу…

— Изменять собственные состояния в разных ветвях, меняя форму функции распределения!

Тот, Кто Пришел С Ним, вышел на середину комнаты и показал большой палец.

— Более того.

Кто это сказал? Алан молчал, глядя на доску. Ализа молчала, глядя на Алана, будто лишь сейчас увидела его впервые и поняла, насколько он красив.

— Более того, — повторил Тот, Кто Пришел С Ним, и Алан продолжил фразу:

— Более того, я могу рассчитать собственные действия — реальные поступки в реальном мире — таким образом, чтобы функция распределения изменилась. Моя функция. Но внутри каждой ветви мое состояние зависит от состояния других квантовых систем, ведь существует суперпозиция и запутанность, верно? Согласны?

Скажите «да»!

Скажите «да», Ализа, и тогда изменится ваша функция распределения, ваши «я» станут чуть другими во всех бесконечных мирах. Скажите «да», и от этого слова изменится Вселенная.

— Да… — неуверенно произнесла Ализа, взяла из руки Алана фломастер, дописала к формуле на доске несколько знаков под интегралом, поменяла пределы интегрирования — от нуля до бесконечности, передала фломастер Алану, смотревшему на доску зачарованным взглядом, и сказала, обращаясь к Тому, Кто Пришел С Ним:

— Вам этого недоставало для правильной картины, верно?

Тот, Кто Пришел С Ним, кивнул.

Алан сказал:

— Да.

Ализа отошла на шаг, пробежала взглядом написанные на доске формулы квантовых распределений. Формулы были просты и изящны, как простое и изящное уравнение Шрёдингера. Простое в самом общем виде и безумно сложное, когда начинаешь подставлять параметры конкретных квантовых объектов и рассчитывать конкретные результаты физических экспериментов.

— Как просто, — сказала Ализа, — если задать правильную аксиому. Но, Алан, вы же понимаете: с помощью этого уравнения можно играть мирами, как мячиками. Теоретически. Реально — нет. Это очень красиво, но…

— Это не просто красиво, это работает, Ализа.

Алан смотрел в окно. Наступил вечер, в парке зажглись фонари, прочертив пунктиры аллей, а в небе все еще не совсем погас закат, прихлопнувший землю багровой крышкой.

— Вы понимаете, Ализа… — Алан говорил, прижавшись лбом к теплому стеклу, голос звучал глухо, растекаясь на отдельные звуки, собиравшиеся заново в воздухе комнаты, и оттого слова казались непонятными на слух, но ясно различимыми в сознании, будто переплывали из мозга в мозг, минуя пространство и трамбуя время.

— Вы понимаете, Ализа, эти уравнения не нужно решать. Их достаточно знать. Это вообще не уравнения, вы же видите. Это формулы квантовых распределений. Формулы бытия квантового объекта во всех мирах. Это формулы моих жизней — везде, где я жив. Это формулы ваших жизней, Ализа. Жизней каждого человека. Каждого камня. Каждой галактики. Каждого…

Он мог перечислять бесконечно, но Тот, Кто Пришел С Ним, сделал нетерпеливый жест рукой, будто дирижер, заканчивающий симфонию резким движением.

— Чтобы изменить себя, вам не нужно решать уравнений, Ализа! Достаточно принять решение и сделать то, что вы решили сделать. Меняя себя здесь, вы меняете распределение — в какой-то ветви вы вместо чая наливаете себе кофе, не понимая, почему поступили так, а не иначе. Изменив свой выбор здесь и сейчас, вы меняете кривую распределения, и максимум смещается. Знание формы распределения не дает возможности сказать что-то конкретное об отдельном квантовом объекте. Но распределение меняется, какой бы выбор вы ни сделали в нашем мире. Даже если это всего лишь выбор между чаем и кофе.

— Алан, вы говорите об эффекте бабочки применительно к функции распределения.

Тот, Кто Пришел С Ним, хлопнул в ладони и вышел на середину комнаты. Теперь Ализа его хорошо рассмотрела. Это был высокий, крепко сложенный мужчина, с красивым лицом, черной бородкой и большими глазами чуть навыкате. Хью Эверетт Третий немного отличался от портретов, которые Ализа видела в книгах.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я вас не сразу узнала. Вы-то как здесь оказались? Я имею в виду — в ветви, где умерли полвека назад. Знание функции распределения позволяет бегать из одного мира в другой? Да еще и во времени?

Эверетт, прищурившись, смотрел на Ализу, и ей вспомнилась книга Бирна, которую она посмотрела по диагонали, не прониклась к главному герою ни симпатией, ни даже уважением — он представлен был самовлюбленным гедонистом, занявшимся физикой только потому, что в этой науке, как ему казалось, он мог сделать нечто, способное перевернуть мир. Он всегда хотел большего, чем ему удавалось сделать, семьей не интересовался, женой пренебрегал, ходил к проституткам, пил виски, курил по десять пачек «Кента» в день…

— Сколько вопросов! — насмешливо произнес Эверетт.

— Простите, — смешалась она.

— Могу ответить, — кивнул Эверетт. — Все это результат… кхм… непродуманности. Моя ошибка в том, что я не надеялся в первом же эксперименте получить значимый результат… Процесс оказался самоподдерживающимся, и теперь, как в голливудском блокбастере, от нас троих зависит — будет ли существовать эта ветвь альтерверса. Будет ли существовать мир еще хотя бы двадцать четыре часа, потому что функция распределения меняется. Не смотрите на меня как на привидение, мисс Армс!

— Кто вы? — спросила Ализа.

— Мама! Мамочка! Я хочу домой. Давай уедем отсюда!

— Конечно, милая. Чуть позже. Через полчаса, когда вернется доктор Изабель.