Эдмонд Гамильтон - Потерянный во времени мир [litres]

Напряжение старого катайнийца стало очевидным. С усилием, Курт заставил свои мысли повернуть назад от жестокой трагедии.

– Да, мне пришла в голову одна идея, которая на первый взгляд покажется безумной, но это может сработать. У вас есть цифры о точном количестве необходимого урана?

– В моей лаборатории, – с готовностью ответил Дармур. – Сюда, пожалуйста.

Он повел их к небольшому сферическому черному строению позади особняка. Освещенное помещение представляло собой одну большую комнату, заполненную приборами катайнийской науки. Некоторые из них были незнакомы, но назначение большинства из них Курт сразу узнал. В центре комнаты возвышался объект, похожий на приземистый телескоп, установленный на карданах над комплексом многослойных кварцевых дисков. Дармур кивнул в его сторону, направляясь к своим папкам.

– Ахронный лучевой проектор, который я использовал, чтобы послать в будущее сообщение, которое привело вас сюда.

Он принес Капитану Будущее массу расчетов. Пока Дармур объяснял цифры, Курт задавал резкие, короткие вопросы.

– Это говорит мне о количестве урана, которое вам понадобится, – сказал он наконец, записывая. – Итак, какова была окончательная оценка вашими разведывательными экспедициями всего количества урана, доступного в настоящее время в Системе?

Дармур рассказал. Курт записал и эти цифры, а затем начал серию быстрых, сложных вычислений. Наконец он поднял глаза и посмотрел куда-то вдаль.

– Может быть, и так, – пробормотал он. Затем его челюсть напряглась. – Мы это сделаем! Нет другого способа получить достаточное количество урана.

Мозг следил за расчетами, и даже он оказался поражен, когда догадался о намерениях Курта.

– Это будет большой риск, парень, – предупредил Саймон. – Гораздо больший, чем все, на что мы отважились.

– Капитан Будущее, и каков ваш план по добыче урана? – поинтересовался старый Дармур.

Курт Ньютон коротко объяснил. При этих словах в глазах старого катайнийского ученого появилось выражение удивления и благоговения.

– Во имя священной звезды! – прошептал он. – Вы попытаетесь это сделать?

– Я бы попробовал все, что угодно, прежде чем позволил бы Зикалу и его отряду уничтожить всю марсианскую расу, – заявил Курт. – Дай, мне эти бумаги, и мы еще раз обсудим мои цифры. Мы должны подготовить все это к завтрашнему заседанию Совета.

С самого рассвета тысячи катайнийских мужчин и женщин бежали по улицам столицы к возвышающейся черной сфере Зала Совета. Представители прибыли со всего золотого мира. Те, кто не мог поместиться в огромном здании, теснились в окружающем парке плотной неподвижной молчаливой толпой.

Их абсолютное молчание было доказательством ужасающей серьезности положения. Надежды и страхи поколений должны были, наконец, достичь кульминации на сегодняшней судьбоносной сессии Совета. Миллионы людей обреченной планеты должны были наконец узнать, должна ли отчаянная необходимость толкнуть их на убийство марсиан, или же они каким-то образом смогут избежать этого преступления. Внутри огромного амфитеатра Зала Совета царила такая же напряженная тишина. Далеко в тени возвышались изогнутые ряды сидений, море размытых белых лиц. Все глаза были устремлены на помост перед большим храмом. Чистый белый свет из скрытого источника ярко освещал помост, но на нем еще никто не сидел. Резкие звуки труб внезапно разнеслись по похожему на пещеру залу. Затем раздался глубокий усиленный голос.

– Совет Катайна!

Вниз по широкому острову к помосту мрачной молчаливой процессией шли тридцать человек в желтых шелковых парадных одеждах, с бледными и осунувшимися лицами. Они молча заняли места на помосте, лицом к толпе.

– Главный Советник! – проревел тот же мощный голос.

Немного отойдя от остальных, старый седовласый человек в своем тяжелом одеянии стоял прямо, как стрела. Его голос звучал торжественно.

– Люди Катайна, мы долго жили в тени предвестия рока. Каждый из нас знает, что в течение восьми недель наша планета вступит в последнее противостояние с Юпитером, что приведет к ее взрыву и окончательному разрушению. Ничто не может спасти наш мир от этой катастрофы. Мы долго искали способ спасти нашу расу… Почти два года назад два самых известных ученых нашей расы, Зикал и Дармур, предложили различные планы спасения миллионов катайнийце. Каждому из них совет выделил все необходимое для подготовки его плана. Учитывая характер чрезвычайной ситуации, представлялось разумным подготовить оба предложения. Тогда, если один из них окажется непрактичным, другой все равно можно будет использовать.

Теперь пришло время решить, следует ли следовать плану Зикала или плану Дармура. Сегодня Совет примет решение. Однако прежде чем сделать это, два сторонника различных планов изложат нам свои предложения.

Главный советник сделал широкий жест. На помост из первого ряда зрителей поднялись Дармур и Зикал. Эти двое мужчин составляли контраст – седые волосы Дармура, сутулая, стареющая фигура и изможденное лицо на фоне крепкой фигуры Зикала и массивных, уверенных черт.

– Зикал сначала подытожит свое предложение, – заметил главный советник. – Слушайте внимательно, люди Катайна, и молитесь священной звезде, чтобы мы приняли мудрое решение в этот роковой день.

Зикал шагнул вперед. Его сильное лицо было серьезным, уверенным в себе, а черные глаза шарили по толпе. Его голос был твердым и сильным.

– Катайнийцы, я буду краток. Все вы знаете подробности моего предложения. Вы понимаете, что он предусматривает немедленное уничтожение марсианской расы, за которым последует быстрое переселение нашего народа на Марс на флоте космических кораблей, уже построенного Советом. Сам по себе план не может провалиться. В этот момент сотни космических кораблей ждут приказа атаковать Марс. Каждый из этих кораблей содержит огромное количество контейнеров смертоносного газа, хранящегося под высоким давлением. Этот газ настолько смертоносен, что концентрация в тысячную долю процента убивает мгновенно. Этим кораблям даже не нужно высаживаться на Марс. Они войдут в марсианскую атмосферу в определенных точках и выпустят огромное количество сжатого газа. Люди Марса умрут быстро и почти безболезненно, прежде чем они даже осознают опасность. Через несколько дней газ осядет в виде порошка, и мы сможем начать миграцию на Марс, – тут голос Зикала стал глубже, пульсируя от сдерживаемых эмоций. – Люди Катайна, я знаю, что вы стараетесь избежать этой ужасной необходимости. Я тоже от этого шарахаюсь. Мы – раса, ненавидящая войну и любые другие формы убийства. Пусть необходимость геноцида целой расы кажется нам ужасной, но либо марсиане, либо мы, катайнийцы, должны умереть. Их перенаселенный мир не может поддерживать обе расы. Для Солнечной системы будет гораздо лучше, если мы, катайнийцы, выживем. Наша цивилизация – более высокая и утонченная. В нас больше надежды на будущее. Поэтому, ненавидя необходимость массового убийства так же сильно, как и вы, я все же считаю своим долгом просить Совет одобрить мое предложение и дать мне полномочия немедленно привести его в исполнение, – тут Зикал сделал паузу, в напряженном молчании толпы и Совета ощущалось напряжение. Прежде чем продолжить, он взглянул на Дармура. – И еще одно, катайны. Мой план – с помощью которого мы можем спастись. Марс, как вы знаете, единственная планета в Солнечной системе, на которой мы можем существовать постоянно. Что же касается фантастического замысла Дармура перенести всю нашу расу к Сириусу, то это невозможно. Чтобы продвинуть нашу Югру, к этой далекой звезде, как он предложил, потребовалось бы больше урана, чем есть во всей Солнечной системе. Я призываю Дармура признать этот факт!