Эвре Рихтер-Фрих - Бессмертные карлики [litres]

Внезапно на противоположном конце площади зажегся огонь и открылось чье-то окно.

– Сообразительный человек этот учитель, – пробормотал Фиэльд.

Спустя несколько минут они стояли в маленькой узкой приемной, в которой две тонкие свечи бросали красно-желтый свет на маленького человека с черной шапочкой на голове. Он сидел в кресле, которое, по-видимому, служило ему также и постелью. Морщинистое и ввалившееся лицо свидетельствовало о глубокой старости, но добрые карие глаза горели юношеским блеском. Он кивнул чуть заметно головой Фиэльду и сделал ему знак подойти поближе. Все трое молчали. Старик словно снимал мерку со своего полуночного гостя. Наконец он кивнул с довольным выражением лица.

– Если я правильно понял вашего помощника, – сказал он, – то ваша поездка имеет отношение к профессору Сен-Клэру и его внучке?

– Совершенно правильно, – ответил Фиэльд непринужденно. – Случай натолкнул меня на путь Сен-Клэра. А теперь новые случайности заставляют меня следовать за внучкой. Ей грозит большая опасность.

– Теперь я понимаю. Если бы я что-нибудь подозревал, то ни за что бы не отпустил ее из Орайо. Она посетила меня перед отъездом и была преисполнена мужества и надежды. Из ее слов я составил себе представление об опасностях, подстерегающих ее в дороге. Я никогда не питал доверия к Мартинецу. У этого человека язык без костей. Но откуда знаете вы, чужой в нашей стране, обо всем этом?

Фиэльд задумчиво выслушал учителя. Затем он сказал:

– Уважаемый сеньор, я питаю недоверие ко многим людям, но вам я доверяю. Прежде всего, я должен сообщить вам, что Сен-Клэр умер.

– Я давно догадался об этом.

– Он умер далеко отсюда, на руках доброго индейца. Последний случайно оказался моим старым приятелем и послал мне все, что осталось после умершего: дневник и завещание. Я любознательный человек и намереваюсь довести до конца то, что не удалось профессору. Это, впрочем, длинная история.

– Я уже знаком с нею, – сказал учитель со вздохом. – Раймонд Сен-Клэр был хорошим человеком, но отчасти и фантазером. Он хотел найти бессмертных карликов. Однажды, в такую же темную ночь, как сегодняшняя, Сен-Клэр явился ко мне. Он знал, что я человек молчаливый. И утро наступило прежде, чем он докончил свой чудесный рассказ… Вы знаете его?

– Отчасти.

– Тогда вы знаете, что однажды в лимский госпиталь принесли индейца племени коло. Он страдал болезнью, которую никто не мог объяснить. Позвали Сен-Клэра… Индеец лежал в странном припадке. Он страшно исхудал и едва мог говорить. Но, кроме этого, нельзя было открыть никаких признаков болезни. Однако при подробном исследовании Сен-Клэру удалось заметить небольшой шрам на шее этого человека. Он почти совсем зарос, но, по-видимому, происходил от весьма глубокой раны. Потом Сен-Клэр нашел вокруг шеи индейца полосу шириною в два сантиметра, похожую на след от металлического ошейника. Это навело его на раздумья. Повторное внимательное исследование показало, что пациент был каким-то образом отравлен неизвестным ядом, ослабившим и поразившим группы мозговых клеток. Этим объяснялась его апатия.

Различными экспериментами Сен-Клэру понемногу удалось нейтрализовать действие яда. Человек стал медленно выздоравливать. Но в то же время, как возвращалось к нему сознание, показались другие опасные симптомы, а именно, – странное беспокойство, возраставшее порою до ужаса. Все чаще и чаще просыпался он среди ночи, издавая дикие крики, от которых содрогался весь госпиталь.

Сен-Клэр начал понимать, что этот человек пережил, должно быть, нечто страшное и что ужасные воспоминания об этом препятствовали его выздоровлению.

Между тем, наступил день, которого с таким нетерпением ждал Сен-Клэр. Человек заговорил. Сначала неуверенно, словно ребенок, но потом все яснее и понятнее. Он как будто хотел сообщить что-то, что мучило его сознание. В течение месяца Сен-Клэр понемногу узнавал тайну, сгубившую жизнь столь смелого индейца.

После этого однажды его нашли мертвым в постели. Но тайна его не умерла с ним. Теперь я знаю, что она также стоила жизни моему незабвенному Раймонду Сен-Клэру. О ней, наверное, рассказано в дневнике!

– Это необыкновенная история, – сказал Фиэльд. – И, если взглянуть на нее в свете, который проливается дневником Сен-Клэра, то мы находимся перед одной из величайших загадок бытия. И меня не удивляет, что великий исследователь рискнул своей жизнью, чтобы проникнуть в тайну, которая стирает границы между жизнью и смертью. Сен-Клэр стоял на пороге этой тайны – он заглянул в нее через дверь бессмертия. Он не вернулся живым оттуда… То, чего не мог завершить старый человек, должно удасться другому.

– Вы хотите сами?..

– Да.

– Несмотря на то что вы знаете всю опасность, весь ужас?..

– Нет опасности и ужаса, которые были бы достаточно велики, чтобы заградить путь человеческому духу исследования. Я хочу попытаться пройти тот путь, который еще отделял Сен-Клэра от полного знания… Но прежде я должен спасти его внучку от западни, которую ей расставили.

Тут Фиэльд рассказал обо всем, что он услышал от Вальдеца.

Учитель сильно побледнел, когда узнал, что Антонио Веласко замешан в это дело.

– Этот орех вам трудно будет разгрызть, – сказал он и с испугом осмотрелся. – Черный Антонио – тайная сила в этой стране. Он злой дух Перу. Повсюду он имеет своих приспешников. Нет ни одного проводника мулов в этой местности, который бы осмелился поступить против его приказа… Это было бы равносильно смерти. Будьте осторожны, доктор, – он не только кровожаден и жесток, но также и дьявольски хитер.

Фиэльд пожал плечами:

– Я вырву из его рук внучку Сен-Клэра, хотя бы мне пришлось объездить за ним всю землю!

– Это будет стоить вам жизни…

– Посмотрим… но теперь нам надо ехать. Готовы ли животные?

– Они стоят во дворе. Я достал вам хорошего проводника. Это капеллан здешней церкви. Вы можете на него положиться… Но я очень хотел бы снова увидеть вас живым и невредимым. И в случае, если вы нагоните донну Инес раньше, чем ее настигнет Антонио, тогда пришлите ее ко мне. Она будет здесь в безопасности.

– Непременно… Благодарю вас за все… Мы увидимся снова.

Фиэльд поспешил выйти.

– Хорошо, если бы я верил в это так же, как он, – прошептал старый учитель и погрузился в раздумья.

Стояло прохладное утро. Солнце только что встало и зажгло огнями огромные снежные вершины на западе. Маленькая экспедиция уже двое суток двигалась по узким тропинкам Монтаны.

– Не надо торопиться с самого начала, – промолвил проводник, гладко выбритое лицо которого одно лишь напоминало о его духовной службе. В остальном он скорее был похож на горца, который мог быстро перейти от слов к делу в случае опасности. По тому, как он сидел в седле, как он зорко оглядывался кругом, как уверенно выбирал самые удобные тропинки, нельзя было не заметить, что ремесло проводника преобладало в нем над призванием церковника. Он осторожно оглядывался на каждом повороте, словно опасаясь погони.