Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 05

Пекинская утка

Джи называла маму маман не потому, что начиталась французских романов, а за непоколебимость характера. Розалия Соломоновна Зензубель, будучи девушкой яркой восточной внешности, скромной в одежде и неприхотливой в еде, в университете увлеклась коммунистическими идеалами и сменила имя-отчество на мягкое снаружи, но жёсткое внутри китайское Шу — Справедливая. Дочь говорила, в школе маман была очень способной. Стоило бы оценить степень воздействия роботов, но в любом случае бесплатно поступить на химический факультет МГУ, окончить его с красным дипломом, остаться на кафедре, по велению сердца вступить в ряды коммунистической партии, родить дочь и назвать её по-китайски — это вам не фэн-шуй изюму. Нетрудно предположить, что с родителями, которые, судя по интерьеру квартиры, тяготели к мещанству, молодая мать имела политические разногласия. Недолговременные, так уж судьба распорядилась. Тем не менее после скоропостижного перехода старшего поколения в иное состояние материи Шу ничего в квартире не поменяла. Джи была уверена, что это павлин не дал, «охранял память за бабушку с дедушкой». Может, и так, а может, банальная текучка заела — работа, дом, ребёнок, — не мешает интерьер и нехай, как говорят китайцы. Шу и сама с годами мало менялась, разве что чёрный цвет волос постепенно становился белым.

В университетской лаборатории она была на отличном счету: умная, ответственная, всё вовремя, без опозданий и задержек— золотой сотрудник, такой любые молекулярные связи скрепит и укрепит. Родственные же, полагала передовик научного производства, сами собой скрепятся и укрепятся, если родители подадут пример самодисциплины и собранности, должным образом направив ребёнка на стезю порядка, — Шу была матерью старой формации. До школы малышка Джи неукоснительно соблюдала режим дня: в 7.30 подъём, умывание, лёгкий завтрак, поход в детский сад, где заправляла в меру строгая, отзывчивая воспитательница-роботица, вечером свободное время с мамой, ужин, в 21.30 отход ко сну, — и не ощущала никакого диктата. Маленькие дети организованность приветствуют, она им нервную систему стабилизирует.

Школа встретила сборищем отвязных шалтай-болтаев, бесправными учителями-роботами и соблазнами. Так-то Шу ограничивала сидение за компом, но вскоре покладистая Джи заупрямилась, потребовала, ссылаясь на одноклассников, гарнитуру. Лично Шу никогда ни в каких облаках не витала, рассматривая компьютер через призму принесения пользы или нанесения вреда человеку неорганическим истуканом, только в данной ситуации растерялась. С одной стороны, коллектив вещь великая, с другой — смотря какой коллектив. Тут, конечно, опасаться нечего, дети всё-таки, потом — прогресс не остановить, она сама не чужда прогрессу, главное при пользовании дивайсами — самоконтроль. Результат: дочь нахлобучила гарнитуру, и прощай, самоконтроль, а вместе с ним прости-прощай, старушка мама, как поётся в народной китайской песне. Мать изо всех сил старалась не выпускать вожжи из рук, дочь неохотно подчинялась, однако дальше больше — начались отставания в учёбе.

Для Шу это был удар под дых, поскольку она, утвердившись на платформе оптимизма и ответственности, не сомневалась, что человеческие возможности можно развить самостоятельно, без всяких андроидов. Нужно перестать разгильдяйничать, нужно научиться ставить цель, нужно стремиться к ней, подтянуть успеваемость, сейчас все условия для интеллектуального роста созданы, тогда с годами и успешной можно стать, и богатой. А то молодые хотят всего и сразу. Нет, дорогуши, от каждого по способностям, каждому — по труду. В конце концов, останавливала себя мать, глядя на неспособную дочь, нужно научиться довольствоваться малым, помнить, что на уровень заработной платы влияют такие показатели, как качество работы, соблюдение трудовой дисциплины, лояльность к руководству.

Ей самой нравилось самоотверженно служить обществу, ощущать себя необходимой огромному количеству людей, двигать вперёд науку, и она старалась заглушить растущие в глубине сверхспособного мозга подозрения, что подошедшая к переходному возрасту дочь всё это в гробу видала. Шу оставалась жёсткой, но не жестокой матерью — жестокость по отношению к детям каралась законом, — продолжая любить Джи в соответствии с принципами марксизма-ленинизма-маоизма:

«Свинство в малом, девочка моя, порождает свинство в большом. Я как руководитель не могу требовать аккуратности от подчинённых, если сама растрёпа. В стране сейчас что? Для одного закон писан, для другого нет. Правила игры должны быть одинаковыми для всех, соблюдаться всеми, и над всем должен стоять партийный контроль. А не чистоган. Так, посуду вымой, потом яблоко съешь, тебе витамины нужны»;

«Зубы у неё от яблок сводит! У людей зубы сводит от бессилия что-либо изменить в стране. Надо, чтобы человек мог гордиться своей родиной. Учти, если ты не осознаешь важности заботы о собственном здоровье, грош тебе цена впоследствии как руководителю. Так, десять часов, умываться, чистить зубы и < спать»; |

«В грязь лицом можно ударить в любой одежде, что сейчас и демонстрирует общество потребления. Заруби себе на носу: человеку всегда будет недоставать чего-то, что есть у других. Не расходуй свою жизнь в бессмысленных попытках приблизиться к горизонту. И выключи эту дегенеративную музыку, от неё мозги плавятся. Так, снимай гарнитуру, много вредно, иди лучше Достоевского почитай».

Декларации декларациями, однако второй в списке коммунистический вождь, не вполне, видимо, доверяя самоконтролю, завещал просто учёт и контроль. Роботы не при делах, мать по собственной инициативе днюет и ночует на работе, вопрос: кому контролировать? Успеваемость безнадзорной дочери оставляла желать лучшего, а полезные принципы, спонтанно подаваемые на завтрак или ужин, ею вовсе не усваивались. Кроме того, строгость дома и вседозволенность в школе породили в пубертатном сознании когнитивный диссонанс, проще говоря, подростковый ум зашёл за разум. Мать переживала, но иного способа распрямить извилины дочери, как только установить её, подобно железобетонному монументу, на спасительное основание логических учений, не видела, — Шу была честна и бескомпромиссна что дома, что на службе.

Дочь же, в противоположность монументальной матери, видела. Вон она, лёгкая, воздушная, ветерку послушная канареечка, порхает вместе с подружками-пичужками от ниточки к ниточке в сети паука-птицееда. Чив — «синичка, твой котёнок ми-ми-ми, смайлик», чив — «ласточка, твоя манга на последнюю сагу про вампиров вау, смайлик», чив — «трясогузочка, твой одноклассник Сэм фрик и козёл», чив — «а ты, канарейка, дура клиническая». «Да, дура, дура…» Как, что, куда? Чив — «у меня френд Лот». «Смайлик, смайлик, смайлик…»