Александр Филиппов - Сказка без чудес

Таким образом, благодаря высокому профессионализму рядового сотрудника аппарата областного парламента судьба Заповедного бора на законодательном уровне оказалась предрешена.

Из адвокатской конторы троица возвращалась в подавленном настроении. В автобусе всё того же 26-го маршрута, теперь полупустого, баба Ягода сторонилась всех пассажиров, посматривала на них свирепо, как на врагов. И так сверлила подозрительным взглядом примостившегося по соседству интеллигентного старичка, что тот счёл за благо отсесть от неё подальше. Даром, что воровать, кроме завалявшейся в карманах Дымокурова мелочи на проезд, у незадачливых путешественниц, теперь было нечего.

А Глеб Сергеевич подумал вдруг с изрядной долей сочувствия, что, может быть, его тётки и впрямь представляли некогда, в стародавние времена, грозную силу, о которой в народе слагали легенды, пугали детей, однако сейчас, вне границ родного им Заповедного бора, они кажутся беспомощными провинциалками. И нуждаются здесь, в коварном и беспощадном городе, в особой защите. Ну, скажем, как «краснокнижные», исчезающие представители фауны.

— Ты прав, Глебушка, к цыганам надо Якова посылать, — соглашаясь, сказала Василиса Митрофановна, устраиваясь рядом с племянником на свободное сидение у задней двери салона. — Яков, даром что лесовик, на первый взгляд, мужик дремучий, да его много жизнь помотала. Срок отбывал, я уж и не помню, сколько раз. И на царской каторге, и в сталинских лагерях. Сбегал не единожды. Зимой, по тайге, по пятьсот вёрст в одиночку одолевал! Я так понимаю, что в этой, как её… криминальной среде он большой авторитет имеет.

— Я с ним пойду, — заявил непреклонно Глеб Сергеевич. И тётка не стала отговаривать, а глянула лишь искоса, как показалось отставному чиновнику, с уважением.

Когда, добравшись на этот раз без приключений до дому, незадачливые клиенты адвокатской конторы рассказали Якову о краже и потере всех документов на право владения имением, тот засобирался сразу же, не откладывая дела в долгий ящик.

Выслушав о намерении Дымокурова выступить в роли провожатого в этом непростом предприятии, кивнул хмуро, однако отправляться в путь без Потапыча отказался категорически.

Напрасно пытался Глеб Сергеевич убедить родственника в том, что медведь будет нелепо и чужеродно смотреться на улицах города, станет привлекать к себе всеобщее внимание, вовсе нежелательное с учётом деликатности предстоящей миссии. Однако Яков настоял на своём.

Чтобы привести косолапого в цивилизованный, менее грозный и пугающий горожан вид, мудрая Василиса Митрофановна предложила обрядить его, словно для выступления в цирке.

Пошарив в глубине кухонной антресоли, отставной чиновник извлёк оттуда узел с завалявшимися там с давних пор вещами

Потапыча, обречённо поднимавшего по команде Якова то передние, то задние лапы, облачили в старый свитер неопределённо серо-белого цвета, вылинявший после неудачной стирки шерсти ангорской козы. Поверху надели чёрную жилетку от костюма-тройки. Снизу натянули синие потёртые джинсы, обрезав штанины ниже колен. Получились этакие шорты-Бермуды.

Бабу Ягоду изрядно позабавил тот факт, что в поясе и племянник, и медведь оказались примерно одной окружности. Поднявшийся на задние лапы Потапыч довольно представительно выглядел со свисавшим над пряжкой кожаного ремня пузцом.

Однако Глеб Сергеевич веселья тётки не разделил. Он весь был сосредоточен на предстоящей операции, которая казалась ему серьезной, и, вполне вероятно, смертельно опасной.

На голову медведю водрузили изрядно побитую молью зелёную фетровую шляпу с птичьим пером, сохранившуюся с тех незапамятных времён, когда Дымокуров съездил пару раз на рыбалку с друзьями-чиновниками. К слову, оба раза на его купленную за умопомрачительные деньги импортную телескопическую удочку, как, впрочем, и у коллег, ничего путного не клюнуло. Зато было выпито море водки, от которой у Дымокурова подскочило давление, а от речной сырости в пояснице открылся прострел.

Шляпу на голове косолапого укрепили, пропустив под нижней челюстью, ремешком. В итоге Потапыч стал похож на вырядившегося по случаю ярмарки, крепко подгулявшего молдаванина, нетвёрдо стоявшего на ногах.

Тревожно-мнительное состояние Глеба Сергеевича усугубило то, что в довершение сборов Яков извлёк из чемодана обрез трёхлинейной винтовки, и, клацнув затвором, вогнал в магазин пяток тронутых зелёной патиной патронов.

— Надёжный винтарь! — успокоил он, неверно истолковав ошарашенный взгляд Дымокурова, и пряча оружие в глубинах куртки где-то подмышкой. — Бабахает, как из пушки. Я из него в гражданскую всадника с коня за две сотни шагов сшибал!

Отставной чиновник благоразумно не стал уточнять, каких именно всадников — красных, или белых, ссаживал с коней выстрелом из обреза родственничек. Однако настроение ещё более снизилось.

Перед тем, как отправиться «на дело», Глеб Сергеевич достал из секретного места — в бельевом шкафу, под простынями, — несколько тысячерублёвок, полагая, что обворованные родственники остались совсем без денег. И предупредил Якова, что сам расплатится за такси. В тайных помыслах своих, исключив, таким образом, вероятность использования родственником «винтаря» при расчёте с водителем.

Вообще, в последние часы Дымокуров сам себе удивлялся. Не то, чтобы жадный, но, скажем так, по натуре бережливый, скромный в личных потребностях, благодаря чему, а так же приличной государственной пенсии, денежки у него в доме водились, он принялся размандыривать их сейчас на нужды родни без всякого сожаления.

Будто сказочный богатырь Илья Муромец тридцать лет и три года безвылазно на печи пролежал, а когда калики перехожие на пороге возникли, в дальнюю дорогу позвали, силу беспредельную чудесным образом вдруг обрёл…

Хотя, если исключить всяческий мистический компонент и вернуться на твёрдые позиции материального мира, окажется, что в этой истории Глебу Сергеевичу просто очертенела бессмысленная растительная жизнь этакого чахленького цветочка в горшке на подоконнике городской квартиры. И, когда представился случай, он самым решительным и безрассудным образом рванул сквозь оконное стекло, без оглядки бросившись, как писали в старину, в бурное море событий…

Прибывший по вызову таксист, привыкший, судя по всему, ко всяким чудачествам клиентов, совершенно спокойно отреагировал на то, что в салон к нему, кроме парочки пассажиров, сопя и фыркая, на заднее сиденье забрался разряженный, как клоун, настоящий живой медведь. Бросил только ворчливо, стараясь не упустить своей выгоды:

— За этого, — и кивнул себе за спину, — пятьдесят рублей доплатите. Как за багаж. И смотрите там, чтобы он обивку мне не подрал!