Александр Филиппов - Сказка без чудес

— Окстись, милай, — испуганно замахала на него руками старушка. — Нешто, какая мать с мёртвым дитём разъезжать в автобусах станет?! — А потом, помолчав задумчиво, сказала, округляя глаза от ужаса: — А ведь и впрямь, гражданин-товарищ начальник, ваша правда. Ребятёнок-то всё дорогу помалкивал… И это… признаков-то… не подавал! Неужто, и впрямь — покойничек?!

Полицейский крякнул с досады:

— Не про то вы, мамаша, подумали. — И, пошарив в кармане кителя, достал связку ключей, повернулся на стуле, повозившись минуту, распахнул тяжёлую дверцу сейфа у себя за спиной. Извлёк из нутра толстенный альбом, положил перед собой на столе, принялся листать неторопливо, посапывая сосредоточенно.

Страницы альбома были сплошь заклеены цветными и чёрно-белыми фотографиями каких-то людей, в анфас и в профиль. Найдя нужное место, майор перевернул альбом в сторону бабы Ягоды, ткнул пальцем в одно из фото:

— Часом, не эта мамаша с ребёночком рядом с вами сидела?

Старушка принялась вглядываться сосредоточенно.

На снимке молодая, чернявая, бровастая, закутанная в тёмные одежды, похожая на горянку женщина была уже без ребёнка.

— Кажись, и впрямь она, — кивнула баба Ягода. — Я ещё обратила внимание — на мегаметанку похожа. А мегаметане, они к старикам почтительные… неужто у неё на ребёночка рука поднялась?!

— Да ничего с ребёночком не стряслось, будет вам, — поморщился полицейский. — Небыло при ней никакого ребёночка!

— Дык… как же?! — изумилась старушка.

— Профессиональная воровка-карманница это. Кличка — Мадонна. Цыганка по фамилии Хлебникова. Дважды судимая. Из ширмачей. — И пояснил для непосвящённых. — Ширмачи — это те, кто сумочки да одежду под прикрытием режут. Кто-то, например, плащ или пиджак, вроде жарко ему, на руку накидывает. И как ширмой, прикрываясь, бритвой орудует. К портмоне подбирается. А у Мадонны такая ширма — дитё. Тем более, в случае чего — мамашу с грудничком в последнюю очередь заподозрят.

— Так как же ей не стыдно — на такое поганое дело ребёнка с собой таскать! — возмутилась баба Ягода.

— Да не ребёнок у Мадонны, муляж. Кукла перепелёнутая… э-э… тьфу, чёрт, запеленатая!

— Ну, слава те Господи! — выдохнула с облегченьем старушка.

А Глеб Сергеевич заявил в свою очередь веско:

— Вот и хорошо. Умеют же наши органы работать, когда захотят! Преступление, считай, раскрыто. Личность карманницы установлена, осталось лишь задержать воровку, и похищенное изъять!

Майор захлопнул альбом, почесал коротко стриженую, ёжиком, «соль с перцем», макушку:

— Тут, граждане потерпевшие, серьёзная закавыка имеется. Чтобы щипача к уголовной ответственности привлечь, его надо с поличным брать. С лопатником, бумажником, то есть, краденным в руках — с вещественным доказательством. А поскольку этого не произошло, то ничего мы нашей барышне, Мадонне, предъявить не сможем. Она от всего отопрётся. Дескать, я — не я, и лошадь не моя. И не смейте клеветать на честную женщину!

— Так она же у вас в картотеке, — подал голос Глеб Сергеевич, — как… э-э… профессиональная воровка!

— Ну и что? Хлебникова скажет, что прочно встала на путь исправления после последней судимости. И покончила с преступным прошлым! И мы на то ничем возразить ей не сможем. Да и… — полицейский указал на сейф, — зачем бы мне такую фотогалерею постоянно под рукой держать? Если бы закон позволял, мы б давно всех карманников задержали, да чохом пересажали!

— И правильно! По делам вору и мука! — подхватила баба Ягода. — В старину, я помню, за кражи-то руки отрубали. А кое-где на кол сажали. А конокрадов вообще, поймав, всем селом били смертным боем. Штоб, значит, потом каждому по отдельности за смертоубийство не отвечать…

Василиса Митрофановна бесцеремонно прервала кровожадный исторический экскурс сестры.

— Молчи уж, раззява! В кои-то веки поручили ответственное дело — так нате вам! Проворонила!

Баба Ягода оправдывалась вяло, конфузясь:

— Так они, ловкачи, подмётки на ходу режут! Разе ж за всем уследишь…

Глеб Сергеевич, кашлянув деликатно в кулак, и тем самым обратив на себя внимание майора, улыбнулся ему извинительно, показав глазами на сестёр, — мол, чего от них ждать? Женщины! И поинтересовался вкрадчиво, с ноткой подхалимажа:

— Вы, я вижу, сотрудник опытный. Ветеран органов внутренних дел! Так, может, что-нибудь присоветуете? Неофициально, так сказать, чисто по-человечески. Как нам в этой ситуации поступить?

Полицейский, явно пребывавший в предпенсионном возрасте, вздохнул понимающе:

— Если неофициально… строго между нами… для вас есть только два реальных способа вернуть похищенное. Поскольку жулика в основном интересуют только деньги, документы на дом, землю он, с большой долей вероятности, просто выбросил. Хотя, вполне возможно, осознавая важность их для владельца, припрятал. И готов вернуть за соответствующий выкуп…

— Это что ж, опять супостатам этим деньги платить?! — возмутилась баба Ягода.

— Придётся, — пожал плечами майор. — Дайте объявления на телевидение, в местные газеты. Дескать, так, мол, и так, утеряны документы на недвижимость. Просьба вернуть за вознаграждение. Обращаться туда-то… Контактный телефон, фамилия. Если повезёт, воровка откликнется…

— А второй способ? — живо поинтересовался Дымокуров.

— Второй — сложнее, зато надёжнее. Опять, как вы понимаете, строго между нами… Мадонна эта — цыганка по национальности. Нам сейчас по причинам политкорректности этническую принадлежность преступников сообщать общественности запрещено. Мол, преступность не имеет национальности. Но мы-то знаем, что ещё как имеет! Например, «барсеточники» — чаще всего грузины. А среди карманников цыган много. Причём именно женщин. Семейство Хлебниковых — целый клан. Представители его и палёной водкой, и наркотой приторговывают. По карманам шмонают. Золотишком нелегально банкуют. Короче, целый букет правонарушений. И вам, если не испугаетесь, нужно прямо к ним обратиться. В цыганскую слободу поехать. Они на окраине города, в Южном посёлке обитают. Встретитесь с цыганским бароном, обскажете всё, как есть. Возможно, и уговорите за дополнительную плату документы вернуть… Только предприятие это деликатное, даже опасное. Есть риск, что обдерут они вас, как липку… оденьтесь попроще, денег с собой много не берите, никаких золотых украшений… Хорошо бы, конечно, знающего преступный мир человека на эти переговоры с собой прихватить… Да у вас, похоже, таких связей с криминалитетом нет… — заключил майор с сожалением.

А Глеб Сергеевич сразу возликовал про себя — есть! И подумал о Якове.

Спикер областного парламента Олег Матвеевич Горячев — высокий, поджарый, несмотря на предпенсионный возраст, с лёгкой сединой в густой, тщательно причёсанной шевелюре, был тем, кого в политтехнологи называют «назначенцем». Никогда особо не рвался в политику, директорствовал на небольшом, всего-то на сто рабочих мест, заводике, чудом избежавшем банкротства в 90-е, где производили немудрёную сантехнику — от водопроводных кранов до крышек канализационных люков для городского коммунального хозяйства. И никогда ни о каком депутатстве не помышлял.