Эдуард Геворкян - Темная гора

Однако сон не прерывался. Напротив, всхрапнув, проснулся Ахеменид, сел, уставившись незрячими глазами перед собой, рыгнул и снова повалился спать. В дверном проеме возник Родот, свежий и бодрый.

— Не угодно ли прогуляться перед утренней трапезой, высокомудрый?

Медон закряхтел, поднялся на слабых ногах и, следуя указующему персту старца, поплелся в укромный закуток с дырой в полу, где справил нужду. Ополоснул лицо водой из большого кувшина, подвешенного над стоком. Нога все еще побаливала, он прихватил легкий посох Ахеменида и вышел вместе с Родотом из комнаты.

Они медленно расхаживали по длинному пустому коридору. Когда поравнялись с бронзовыми щитами, уставленными вдоль стен, старец огляделся по сторонам, а затем тронул неприметный завиток на круглом щите, поверхность которого украшала причудливая резьба, изображающая битву людей и лапифов.

Щит отошел в сторону, за ним открылась небольшая дверца. Старец нырнул в полумрак и поманил Медона за собой. Медон удивился, но последовал за ним, протиснувшись в отверстие. Он оказался в узком проходе, освещенном слабым светом из коридора, проникающим сюда из щелей над головой. Ковров под ногами и украшений здесь не было, лишь голый металл слабым гулом отзывался на их шаги.

Только успел Медон сообразить, что они движутся в глубь плавающей горы, как проход уперся в другую дверь. А за дверью он попал в большое помещение. Здесь горели яркие светильники, освещая ряды полок, уходящие вверх, к потолку, до которого дотянулись бы лишь пять или шесть человек, встав один на плечи другому. Полки были заставлены шкатулками одинаковых размеров. Здесь же были и огромные столы, к которым сейчас никто бы не возлег пировать, потому что на них громоздились странные предметы, похожие на большие игрушки для детей.

— Вот моя скромная обитель, — сказал Родот, обведя рукой помещение, а потом указав на низкие сиденья близ одного из столов. — Здесь самое удобное место для приятных бесед с мудрыми людьми.

— Мудрые люди изнемогают от жажды, — пролепетал Медон, рухнув на сиденье.

Родот понимающе усмехнулся, извлек из-под стола внушительных размеров амфору, плеснул в глиняную чашу, что стояла на столе, немного прозрачной жидкости и протянул Медону.

— Вода… — скривился тот, но все же хлебнул. Словно горящая солома упала в желудок, глаза наполнились слезами, дышать стало невмоготу.

— Что это? — еле просипел он.

— Велики наши тайные знания, — торжественно произнес Родот. — Мы сохранили наследие предков во всей полноте, в том числе и умение извлекать душу вина, воплощая ее в божественной влаге.

Медон несколько раз глубоко вздохнул, а потом, к своему удивлению, вдруг ощутил такой прилив сил, что даже ноющая боль в ноге стихла.

— Воистину напиток необыкновенный, — сказал Медон. — Счастлив тот, кто может прикоснуться к вашим таинствам. Представляю, как надежно они хранятся…

— Все наши знания находятся здесь, — доверительно сообщил Родот.

С этими словами он, не вставая с места, дотянулся до ближайшей полки и взял одну из шкатулок. В ней оказалась стопка больших пластин из незнакомого металла, цветом напоминающего золото, но весьма легкого.

Края пластин закруглены, и держать их было удобно. Прищурив глаза, Медон пытался разобраться в вырезанных надписях и рисунках, но знакомых букв не увидел, а мелкие значки, густо покрывающие металл, чем-то напоминали следы от птичьих лап.

Вынув из пальцев Медона пластину, Родот глянул небрежно и сказал, что здесь речь идет о шести детских подвигах царя Гадира, известного ученым мужам ахейцев под именем Евмела, первого правителя Посейдонии.

— Металл хранит письмена вечно, но читать с него неудобно, — добавил Родот. — Для чтения берется кожа молодого раба…

Выслушав пояснения старца о том, как делать оттиски с пластин, Медон заметил, что в его краях люди состоятельные предпочитают хорошо выделанную кожу из Пергама, поскольку даже после победоносных войн теленок все-таки обходится дешевле раба. Те же, кто победнее, довольствуются свитками из африканского папируса. А для хозяйственных нужд сойдет и деревянная табличка, покрытая воском.

Родот внимательно выслушал его, улыбнулся и сказал, что телят у них здесь гораздо меньше, чем рабов. Впрочем, на пластины, хранящие знания гадиритов, не хватит кожи всех обитателей плавающей горы вместе с ее гостями.

— У тебя еще достанет времени, мудрейший, прикоснуться к запечатленным тайнам, раз уж судьба привела к нам, — заметил старец. — Однако из слов твоих я понял, что Одиссей не случайно пустился в плавание, а словно знал, куда плыть и зачем…

— Когда же я это говорил? — нахмурился Медон.

— Во время вчерашнего пира, — напомнил Родот.

— Возможно… Да только вряд ли ведал базилей о том, что его ждет. Не раз и не два грозила нам смерть, лишь боги спасали от кончины безвременной.

В чаше еще оставалось немного божественной влаги. Медон рассеянно взял чашу, повертел в руках и одним глотком осушил ее. Закрыл глаза, замер, перевел дыхание и утер навернувшиеся слезы.

Откуда-то сверху на ладонь свалился паучок и побежал по запястью. Но только Медон собрался сбить его щелчком, как Родот поймал за руку и бережно снял паука.

— Это к удаче, — пояснил он. — Значит, тебя любит бог-землемер.

— Посланцы Арахны к дурным вестям, я их давил всегда… — начал было Медон, но сбился с мысли и задумался. — Вы тоже поклоняетесь Зевсу Крониону и другим обитателям Олимпа?

— Кто сейчас помнит наших богов! — задумчиво покачал головой Родот. — Еще когда Гадир и десять его сыновей унаследовали Посейдонию, имена их были забыты. Однако великие наставники Гадира древнее всех небожителей. Они пришли к нам в те времена, когда боги поедали друг друга, а человек не знал смерти…

— Темен смысл твоих слов, — сказал Медон и пригорюнился. — Много свитков в доме моем, все их прочитал я, услышал историй всяких без меры, но чувствую жалким неучем пред тобою.

Родот пристально глянул на Медона.

— Признавшись в незнании, ты уже на полпути к знанию, — одобрительно сказал он. — Многие знатные мужи, не имея добродетели, при этом множат успехи. А это ведет неизбежно к кичливости. Не похвалялся ли, кстати, Одиссей картами неведомых морей или оружием странным?

На этот раз уже Медон внимательно посмотрел на старца. Смешно, но тот хитро пытается выведать нечто о базилее, вместо того чтобы спросить напрямик.

Эта мысль так развеселила Медона, что он хлопнул ладонями по коленам и, расхохотавшись, чуть не свалился с сиденья.

— Какие карты?! — еле выговорил он. — Носило как щепку в море, как щепку… Ха!

Новый приступ смеха вызвал икоту. Старец терпеливо ждал, пока Медон успокоится.