Эдуард Геворкян - Темная гора

— И «Харраб» вам случайно достался?

— Слу… случайно, — еле выговорил Медои. — Слепой на камень сел случайно, а там… ха-ха!

Не в силах говорить, он махнул рукой. Нахмурился Родот и поднялся с места, медленно прошелся вокруг стола, потирая задумчиво переносицу. А потом остановился перед Медоном и спросил:

— Ахеменид ослеп во время плавания вашего?

— Нет, по его рассказам, на острове циклопов был он зрения лишен. Но рассудок его некрепок, часто мучают его боли в голове, веры словам его нет. В действиях его тоже нет и не может быть умысла.

Губы поджал Родот, а потом улыбнулся:

— Ты многое мне открыл, мудрейший! Истинен был рассказ Одиссея, случай ему помогал, а случай благоприятный сильнее опеки богов. Все гораздо сложнее чем я полагал. Об этом и следует поразмыслить.

— Что может быть приятнее ученых рассуждений, — уклончиво ответил Медон, отдуваясь. — Но хорошо бы при этом знать тему диалога.

— Ты ответил на мои вопросы, я отвечу без утайки на твои.

— Но что ждет того, кто узнает ответы?

Теперь рассмеялся старец:

— Тебе ничто не угрожает, да и спутникам твоим тоже — ради тебя. Если бы ты знал, Медон, сколь мало людей в Ойкумене, достойных вести диалог. Как и всегда, ныне в почете воины сильные, отвага и доблесть, но не разум, умеренность и закон. Цари кровожадны, продажны жрецы, народы тупы и прожорливы. Лишь мудрецы знают истину, каждый малую толику ее, а вместе они могут составить полный свод знаний — самую могучую силу.

— Сам я знатного рода, — сказал Медон, — и с юных лет увлечен был поисками знаний. К неудовольствию родителей, лучшие годы провел над рукописями, много потратил средств в поисках редких свитков, четыре переписчика разбогатели, трудясь на меня, один из них, правда, окривел. Однако хватило нескольких слов правителя Зема, не знающего грамоты, чтобы родня принудила меня растратить драгоценное время на бесславное сватовство. Что толку в знаниях, если они не могут вернуть молодость? Какой прок в силе и доблести, если волею богов или случаем глупым они могут быть обращены в прах? Можешь ли ты ответить на эти вопросы?

— Разум может управиться даже с тем, что ты называешь случаем, — ответил Родот и составил вместе кончики указательных пальцев. — Пойдем, я покажу тебе, как случай помогает нам отыскать ответы на все вопросы!

Родот направился к проходу между полками. Медон поднялся, уронил посох, поднял его, с трудом распрямившись, и последовал за ним.

За рядами полок, что высокими стенами тянулись к потолку, в густой тени, они оказались в небольшом помещении. Свет сюда почти не проникал, но Медон все же разглядел темные проемы в стенах. В один из них и вошел старец Родот.

Медон бодро двинулся во тьму и чуть не полетел с крутых ступенек вниз, в беспросветный мрак, но Родот успел поймать его за руку.

— Не так быстро, высокомудрый, — сказал он, и эхо слабым шелестом отозвалось сверху и снизу.

Ступенек оказалось немного, а когда они ступили на пол, Родот чиркнул огнивом и запалил масляный светильник, висевший на крюке. Медон помотрел на лестницу без перил, потом глянул вверх. Если бы старец не поймал его, то он скатился бы прямиком сюда, напоровшись на острый крюк, торчащий из стены. Он поежился от неприятной мысли и нырнул за Родотом под низкую арку.

После того как старец зажег новые светильники, Медон долго крутил головой, пытаясь сообразить, для каких надобностей предназначено это помещение, и почему в колоннах, что в беспорядке тянулись от пола к потолку, вырезаны сквозные круглые отверстия. Ну а то, что находилось в центре зала, вообще ни на что не походило. С галереи, опоясывающей зал, была видна причудливая решетка, составленная из лотков. Под решеткой разинули жадные пасти широкие воронки, чьи изогнутые узкие концы нависали над длинными желобами.

Впору было удивиться, но после всех чудес и диковин, которые Медону довелось увидеть во время плавания, его беспокоило лишь странное чувство, будто он знает истинную сущность этого блистающего красной медью хозяйства. Более того, стоит сейчас немного взбодриться хотя бы глотком божественной влаги, и он вспомнит, как им пользоваться…

Между тем Родот, резво обходя галерею, оставлял за собой открытые дверцы, за которыми обнаружились ниши. Когда старец вернулся к Медону и распахнул последнюю дверцу, в нишах блеснули полосы бронзовых полок. Но не шкатулки с металлическими пластинами увидел там Медон, а деревянные шары, каждый размером с голову ребенка. Шары удерживались на полках тонкими изогнутыми штырями. Подойдя ближе, он заметил, что дна в нишах не было, а темные дыры в полу по размерам были чуть больше шаров.

Старец взял с полки шар и протянул его Медону. Шар оказался тяжелым, гладким, а на его поверхности был начертан знак, подобный одному из тех, что встречались Медону на «Харрабе».

— Каждый знак здесь означает слог, — пояснил Родот, — а слогу в нашем языке соответствует одно или несколько понятий, в зависимости от предшествующего или последующего слога. Но это лишь для письмен — устная речь гораздо проще. То, что ты видишь внизу, — он указал на странное устройство, как раз совокупляет один прекрасный случай с другим, идущим сверху. А когда то, что вверху, входит в отношение с тем, что внизу, и наоборот, читающий или толкующий письмена уподобляется божественной воле, той, что обращает возможное в неизбежное.

— Мудрость твоя безмерна, — тоскливо пробормотал Медон, опасливо поглядывая вниз. — Однако и наши жрецы немало преуспели в толкованиях — по внутренностям животных, по дыму и огню, птиц полет тоже о многом говорит…

— Не говори мне о жрецах! — вспылил старец. — Суетные и корыстные обманщики! Довелось мне общаться с ними. Каждый своего бога хвалит, но готов при случае кадить иным богам, за хорошую цену, разумеется. Один, правда, был хорош и крепок в вере, но уж больно свиреп: того нельзя, этого нельзя, а об этом и говорить не смей! Но не о гаданиях я говорю, высокомудрый! Вот, смотри…

Родот прошествовал мимо створок, разглядывая надписи на них, а потом выбрал шар и подозвал Медона.

— Здесь начертан слог «ун», что в одних случаях означает гору, в других краску для вышивальщиц по коже, а прочие не стоят упоминания. Я выпускаю его из рук, предоставляя случаю сказать нам нечто…

С глухим стуком шар упал в отверстие и сгинул. Медон наклонил голову, ожидая услышать из дыры какой-либо звук, пригодный для толкования, но оттуда ничего не доносилось. Недоуменный взгляд, которым он хотел одарить старца, скользнул в пустоту. Родот уже быстро и бесшумно сошел по узкой лесенке к решетчатому сооружению.

Снизу это диво оказалось еще причудливее. На большую ось, выпирающую из пола, друг на друга были насажены… огромные колеса, решил Медон, но только без ободов, да к тому же еще спицы причудливо изгибались в разные стороны, словно боевая колесница титанов угодила в земляную ловушку и разбилась вдребезги. Отсюда было видно, что выходящие из ступиц широкие лотки из золотистого металла имеют множество прорезей и отверстий. Под нижним «колесом» Медон разглядел стоящие по кругу небольшие сосуды из бронзы.