Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте [сборник litres]

Немногие из все еще действующих устройств имели для него такую информационную ценность. Посреди центральной площади города стоял под защитным зонтиком из хрусталя двенадцатигранный камень рубинового цвета, и внутри него тикал какой-то механизм. Мюллер предполагал, что это атомные часы, отмеряющие время в единицах, принятых в то время, когда они были спроектированы. Камень подвергался определенным изменениям: рубиновая поверхность мутнела, приобретала цвет граната, а то и черный, сам же камень перемещался на своем основании. Мюллер старательно регистрировал все изменения, но еще не понял их причин. Эти метаморфозы происходили не случайно, но их ритмику и последовательность он понять не мог.

На каждом из углов этой восьмиугольной площади стоял плавно сужающийся кверху металлический столб высотой примерно в шесть метров. Эти столбы медленно поворачивались на протяжении всего года. Мюллер знал, что полный оборот они делают каждые двадцать месяцев, то есть за то время, которое занимает у Лемноса один оборот вокруг солнца, но подозревал, что эти пилоны имеют какой-то более глубокий смысл. Он не раз пытался тщательно исследовать эти сверкающие пилоны, но безрезультатно.

На улицах зоны A на равных расстояниях располагались клетки с прутьями, выполненными из материала, напоминающего алебастр. Но ему не удалось никаким способом открыть их. И однако дважды за эти годы он видел, что прутья втянуты и клетки распахнуты. Первый раз они были открыты на протяжении трех суток, а потом, ночью, когда он спал, прутья вернулись на место. Несколько лет спустя клетки снова раскрылись. Он попытался не спускать с них глаз, стремясь узнать секрет этого механизма. Но на четвертую ночь стоило ему задремать, как они закрылись.

Не менее таинственным был акведук. Вдоль всей зоны B проходил замкнутый и выполненный словно бы из оникса желоб, от которого через каждые пятьдесят метров торчал загнутый вниз кусок трубы. Когда он подставлял под открытый конец трубы емкость, начинала течь чистая вода. Когда же он попытался сунуть в трубу палец, оказывалось, что отверстия там нет. Вода словно бы просачивалась через какую-то проницаемую каменную пробку, он считал это невозможным, но радовался, что обеспечен чистой, почти родниковой водой..

Его все еще изумляло, как много уцелело в этом сверхдревнем городе. Археологи после исследования артефактов и скелетов пришли к выводу, что разумные существа исчезли тут более миллиона лет назад, даже, может, пять-шесть миллионов. Он, хотя и был археологом-любителем, научился определять возраст окружающего. Найденные на равнине ископаемые останки были невероятно древними, а внутренние стены города свидетельствовали, что лабиринт относится к тем же временам, что и эти останки.

И все-таки бóльшая часть города, построенного до зарождения и эволюции человека на Земле, казалась не тронутой временем. Возможно, частично этому способствовал климат — исключительно сухой, здесь не было никаких бурь, не шли дожди — по крайней мере те девять лет, которые Мюллер здесь находился. Однако даже только ветер и гонимый ветром песок за миллионы лет могли бы изрезать стены и мостовую, но и следов их воздействия не было заметно. Песок даже не скапливался на плитах улиц. Мюллер знал почему. Скрытые механизмы содержали все в идеальном состоянии, всасывая любую грязь. Он собрал несколько горстей земли в садах и разбросал ее. Пару минут спустя она начала ползти и исчезла в щелях, приоткрывшихся у основания зданий и тут же сделавшихся снова невидимыми.

Скорее всего, под городом раскинулась огромная сеть каких-то неведомых механизмов — нетленные сохраняющие устройства, защищающие город от челюстей времени. У Мюллера не было подходящего оборудования, чтобы взломать мостовую, твердости которой не могло ничто противостоять. Самодельными инструментами он начал копать в саду, надеясь таким образом добраться до этих подземелий, но хотя и выкопал яму глубиной в три метра, а при второй попытке еще глубже, он не нашел ничего, кроме почвы. Однако скрытые стражи, безусловно, существовали — какая-то техника обеспечивала работу видеонаблюдения, чтобы улицы оставались чистыми, чтобы стены не крошились и чтобы смертоносные ловушки всегда ждали наготове.

Трудно было вообразить, что за раса выстроила такой вот город — способный существовать миллионы лет. Еще труднее было представить, от чего такие существа вымерли. Если исходить из того, что окаменелости, найденные в захоронениях за пределами лабиринта, и были его строители, то город построили гуманоиды небольшого роста (около полутора метров), очень широкие в плечах, с длинными руками, оканчивающими гибкими пальцами, и ногами с двумя суставами.

Следов такой расы не было найдено ни на одном из известных миров; возможно, они перебрались в какой-то отдаленный уголок галактики, еще не посещенный человеком. Или же, возможно, вообще не путешествовали в космосе, развивались на этой планете и погибли все здесь же, на Лемносе, оставив этот город своим единственным памятником.

Кроме города, ничто на планете не свидетельствовало о том, что некогда она была населена, хотя захоронения находили даже в тысяче километров от него, но чем дальше от лабиринта, тем реже. Возможно, за прошедшие века остальные города исчезли с поверхности Лемноса, и сохранился лишь этот. Или же укрытие, рассчитанное на миллион существ, было на Лемносе единственным городом. Теперь ничто не свидетельствовало о существовании других некогда населенных пунктов. Сама идея лабиринта подсказывала, что перед своим исчезновением это племя заперлось в твердыне, чтобы спастись от грозного неприятеля; но Мюллер знал, что это только домысел. Вопреки всему он не мог избавиться от впечатления, что лабиринт появился из-за какого-то сбоя в развитии цивилизации, как следствие всеобщей паранойи, а не из-за внешней угрозы.

Не получилось ли так, что сюда вторглись некогда чужаки, для которых преодоление лабиринта не представляло никакой сложности, и перебили всех жителей города, после чего очищающие механизмы убрали с улиц кости? Проверить это было невозможно. Попав в город, он застал его тихим и мертвым, как будто здесь никогда не было никакой жизни — город автоматов, пустой, безупречный. Лишь животные населяли его. Мюллер насчитал примерно двадцать видов млекопитающих. Травоядные животные паслись в городских садах, а хищники жили в заброшенных домах и на охоту выходили в парки. Экологическое равновесие здесь было совершенным. Этот город напоминал ему Вавилон пророка Исайи: но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся филинами; и страусы поселятся, и косматые будут скакать там.