Рэндал Гаррет - Логовище дракоптицы (сборник, том 2)

Покурив, он встал и прошел еще один бесплодный километр, затем вдруг ошеломленно остановился, провел грязной рукой по грязному лицу и встревоженно нахмурился. Или у него начались галлюцинации, или впереди и вправду дом, сомнительно торчащий на низком холме впереди?

Но это действительно оказался дом, небольшой, криво построенный, с коричневым лишаем, опоясывающим покосившуюся крышу. Маккензи долго смотрел на него, в замешательстве размышляя, кто будет строить дом здесь, в Бесплодных землях Дакоты?

Существовал лишь один логичный ответ: отшельник. По всей вероятности, самое антиобщественное, неприятное, скрюченное существо, вполне способное встретить незваного гостя выстрелами из ружья, заряженного солью.

А может, и нет. Этого Маккензи не знал, но он вообще уже неделю не видел людей. Побуждаемый наполовину любопытством, наполовину прирожденным и обычно подавляемым желанием общаться, он поднялся по извилистой тропинке на вершину холма.

Дом выглядел неважно. Его явно строил какой-то неумеха. Несколько секунд Маккензи с сомнением разглядывал дубовую парадную дверь, затем громко постучал.

— Привет вам! — крикнул он. — Я геологоразведчик, провожу тут поиски. Вы не станете возражать, если я войду?

Не последовало никакого ответа, и стоящему в тишине Маккензи показалось, что он слышит гул каких-то механизмов. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился человек.

Был он среднего роста, немного за сорок, очень загорелый, с ярко-голубыми глазами, седеющими волосами и короткой, неопрятной, светло-каштановой бородой. Но улыбался он широко и обезоруживающе.

— Заходите, незнакомец, — сказал он. — Вы первый человек, которого я увидел за последние два месяца.

Не дожидаясь повторного приглашения, Маккензи вошел внутрь и оказался в комнате, такой же неестественной, как и пустая равнина снаружи.

По потолку проходила дуга светящейся неоновой трубки, бросая вниз нежно-оранжевый свет. Кроме нее в комнате были и обычные настенные светильники, но они не горели. У левой стены была странная путаница какого-то машинного оборудования, выглядевшего так, словно различные устройства раздербанили и свалили там кучей. Маккензи даже заморгал при виде ее.

В остальном комната была вполне стандартная: армейская раскладушка, книжный шкаф, сооруженный из старых ящиков из-под апельсинов, где стоял пяток толстых книг и стопка журналов без обложек, а так же коротковолновое радио и выключенный телевизор. ( Какие же каналы тут можно поймать? — ошеломленно подумал Маккензи). В дальней стене комнаты виднелась еще одна дверь, ведущая во второе помещение.

Отшельник ткнул рукой в перевернутый некрашеный ящик и усмехнулся.

— Вот, дружище, мое гостевое кресло, — сказал он.

— Не возражаете, если я сяду? — спросил Маккензи и осторожно уселся, ящик заскрипел под его весом, но выдержал. — У меня был тяжелый день... В общем-то, можно сказать, тяжелая неделя. Здесь на самом деле пустынно.

— Вы ищите уран? — спросил хозяин дома, кивнув на Гейгер, свисающий с плеча Маккензи.

Маккензи кивнул.

— Ага, — буркнул отшельник. — Каждое лето тут появляется парочка разведчиков. С тех пор как пошла молва, будто в здешних холмах есть уран, вечно находится кто-то, готовый протопать сотни километров в его поисках. А где ваш джип?

— У меня не джип, — проворчал Маккензи, не желая признавать, как низко пало его финансовое положение. — У меня «студебеккер», но он не очень-то подходит для здешних мест. Я оставил его на севере и сюда пришел пешком. В этом-то и проблема, что если бы я нашел здесь хоть немного урана, то смог бы купить джип и тогда бы принялся искать уран, как надо. Вот и получается замкнутый круг.

— И единственный выход из него — внезапно разбогатеть, — кивнул хозяин дома. — Мне знакомо все это. Одно расстройство, верно? — Не дожидаясь ответа, он вскочил и исчез в дальней комнате. — Я сварю вам кофе, — крикнул он оттуда.

— Прекрасно, — с облегчением сказал Маккензи.

«Отшельник» оказался вполне цивилизованным человеком.

Через полминуты хозяин появился снова, неся две чашечки кофе.

— Меня зовут Колвилл, — сказал он, ставя чашки на второй ящик, служащий столом. — А вас?

— Маккензи.

Несколько минут они сидели молча, затем Макензи огляделся и сказал:

— Надеюсь, я не слишком назойлив, но...

— Я понимаю, — сказал Колвилл. — Вы хотите спросить меня, какого черта я делаю здесь, один, в этой пустыне? Ответ очень прост, и я могу вам сказать. Я здесь для того, чтобы мне никто не мешал. Так сказать, ушел от городской суеты. Я работаю над одним проектом, и для успешного его завершения мне нужно, чтобы никто не мешал. Поэтому я приезжаю сюда каждое лето — а остальное время занимаюсь преподаванием. Техасский технологический университет.

— О-о... — протянул Маккензи. — Занимаетесь исследованиями, да?

— Ага, — кивнул Колвилл. — Исследую пси-частицы... Это называется псионикой. Я профессиональный псионик.

Чтобы скрыть свои чувства, Маккензи сделал большой глоток кофе. Затем глянул на странную кучу машинерии и снова нервно на Колвилла.

— Псионика, говорите? Вы что, имеете в виду нечто вроде телекинеза? Пытаетесь приводить в движение силой мысли машины и всякие аппараты?

— Ого, я ощущаю определенный здоровый скептицизм, — сказал Колвилл, допил кофе и поднялся на ноги.

— Вовсе нет! — оборонительно воскликнул Маккензи. — Я только...

— Не волнуйтесь, — сказал Колвилл. — Подобной реакции я ожидал. Вот почему я приезжаю сюда, где меня не могут достать мои коллеги. Здесь легче работать. К тому же я еще и геолог-любитель, а с геологической точки зрения эта местность весьма интересна.

Маккензи встревоженно побарабанил пальцами по высоким голенищам своих сапог.

— Я не хочу мешать вам работать своими глупыми вопросами, но... но псионика всегда казалась мне просто сказками.

— Совершенно верно, — серьезно согласился Колвилл. — Это и есть сказки. — Он махнул рукой на свою кучу оборудования. — Если я вам расскажу, что могут делать некоторые из этих вещей, то вы просто поднимете меня на смех. И даже хуже. Вы можете попытаться запереть меня. Так что я не стану вам ничего говорить.

— Я приму ваши слова на веру, — сказал Маккензи. — К тому же, у меня сейчас нет настроения спорить о псионике.

— У вас свои проблемы, да? — сочувственно спросил Колвилл.

— Да, проблемы, — ответил Маккензи.

Полчаса спустя, когда Маккензи закончил рассказывать о своих трудностях в поисках урановых жил, они снова вернулись к псионике.

— Все равно я в это не верю, — упрямо сказал Маккензи.

Его все больше раздражало упорное нежелание Колвилла начать отстаивать какую-либо точку зрения, против которой можно привести сокрушительные доводы. На любые его слова отшельник просто мягко говорил: «А мне кажется, что это будет работать...» и резко менял тему.