Роберт Силверберг - Мертвый мир [сборник]

После этого уже никто не пытался превратить сцену из солидофилъма в настоящее ухаживание за Брэдом Крейшоу. Некоторое время казалось, что все стали относиться с уважением к его желанию не иметь никаких дел с женским полом.

Но в один прекрасный день в его вилле появилась новая экономка.

Миссис Стаббс, его прежняя экономка, была единственной женщиной, которую Крейшоу допускал внутрь, поскольку ей было шестьдесят три года, она уже семь раз стала бабушкой и не очень хорошо сохранилась даже для своих лет. Кроме того, она не страдала излишней болтливостью и не стала бы ни с кем обсуждать его личную жизнь.

— Я подруга миссис Стаббс, — сказала новая экономка. — Меня зовут миссис Хиггинс. Миссис Стаббс заболела и попросила, чтобы я на несколько дней заменила ее.

— О, мне очень жаль слышать это, — проворчал Крейшоу.

Новая экономка выглядела еще старше, чем миссис Стаббс, поэтому он только пожал плечами и продолжил чистить свою винтовку.

Миссис Хиггинс начала ходить по комнатам, вытирая пыль, и Крейшоу игнорировал ее точно также, как игнорировал миссис Стаббс. Эта экономка не хуже прежней, подумал он.

— Могу я войти? — раздался час спустя чей-то негромкий голос.

У двери стояла девушка, заманчиво улыбаясь.

— Кто вы такая, черт побери? — заревел Крейшоу. — Как вы вошли сюда? Миссис Хиггинс! Миссис Хиггинс!

— Не надо звать ее, милый Брэд. Она уже здесь.

— Вы... Вы...

— В наше время косметика может творить настоящие чудеса, Брэд. Меня зовут Джоди Карпентер, я много раз смотрела все ваши фильмы. О, я столько думала о вас, Брэд! Я знаю, что мы будем счастливы вместе, любимый.

Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем Крейшоу сумел обрести дар речи.

Наконец он пробормотал высоким тенором, имеющим мало сходства с его обычным рокочущим басом:

— Вон отсюда!

— Мне нужна робогорничная, — сказал Крейшоу продавцу в магазине. — Механическая горничная, которая может вытирать пыль, мыть шваброй пол и готовить... Ну, вы знаете, все такое...

— Разумеется, сэр, — конфиденциальным голосом ответил продавец. — Вы хотите робота со всеми преимуществами женщины и без единого их... э-э... недостатка. Отлично, сэр. У нас есть модель как раз для вас.

Он отодвинул плотный шикарный занавес и показал робота-женщину — высокую худощавую блондинку лет двадцати трех. Она была совсем как живая, не считая легкого остекленения глаз и маленькой торговой марки на лбу.

— Модель номер сто три, мистер Крейшоу, наша самая лучшая.

Крейшоу нахмурился.

— А нет у вас чего-то такого, что выглядит более похоже на робота и меньше на женщину? Мне не нужен симпатичный робот. Я просто хочу, чтобы кто-то освобождал пепельницы и мыл посуду.

Продавец засмеялся.

— Я понимаю, что вы имеете в виду! Прошу меня простить, но мы верим в нашу продукцию, которая одобрена самыми требовательными клиентами, и эта горничная оказалась чрезвычайно популярной. Боюсь, что у нас просто нет роботов с такими техническими требованиями, которые вы указали. Но вы сочтете эту модель полностью удовлетворительной.

— Ну ладно... А сколько она стоит?

— Тридцать тысяч долларов, сэр. Наша продукция самая качественная и...

— Я возьму ее, — прервал его Крейшоу.

Он ждал целую неделю, но робот так и не прибыл, и все это время Крейшоу вынужден был выполнять ненавистную работу по дому. Он нашел миссис Стаббс, которая, рыдая, попыталась объяснить, что не хотела уступать той девчонке свое место, но та так стремилась увидеть его, и...

Крейшоу поднял руку, чтобы она замолчала. Ему были неинтересны ее оправдания. Он выдал ей плату за два месяца и велел искать работу в другом месте.

И вот, наконец, прибыл робот. Модель номер сто три была прекрасна, с этим Крейшоу не мог не согласиться.

Она в совершенстве справлялась с уборкой по дому, тихонько скользя из комнаты в комнату и безропотно выполняя все, что требовалось. Проектировщики заложили ей в память кулинарную книгу, и Крейшоу мог заказывать сотни своих любимых блюд. Жизнь наладилась, подумал Крейшоу. Робот всегда молчал — он отключил его высокоразвитый речевой центр из страха, что тот станет нарушать его уединение, — и, когда дневная работа по дому заканчивалась, робот сам отключался и безмолвно стоял в шкафу до следующего утра. Никакой дерзости в ответ, никакого нытья, никакой слезливой сентиментальности, которой подвержены женщины и которую Крейшоу ненавидел всей своей мужской душой.

Так продолжалось до катастрофы в мае, когда Крейшоу начал репетиции сцен из нового фильма «Страсти и бедность».

Он позвал модель номер сто три и сказал ей:

— Я хочу, чтобы ты прочитала мне часть сценария — те слова, перед которыми написано Лайза, при этом ты должна ждать, пока я не зачитаю слова, перед которыми стоит Пол. Понятно?

Рободевушка улыбнулась и кивнула. Тогда Крейшоу активировал ее речевой центр, и они начали.

Одно немедленно удивило его: горничная была удивительно способна. Она не просто читала текст, как он ожидал. Вместо этого она принимала участие в сцене, проделывая это весьма искусно. Она так натурально изображала бушующие в сценарии страсти, как он никогда не слышал на репетициях.

Когда сцена закончилась, Крейшоу заметил, что блестящие глаза робота как-то странно уставились на него.

— Отлично сделано, должен сказать. Через некоторое время мы будем еще репетировать.

Он протянул руку, чтобы отключить ей голос, но она поймала ее и произнесла:

— Пожалуйста, не надо, мистер Крейшоу.

— Что?

— Сначала я должна кое-что сказать вам. С тех пор как вы купили меня, во мне начало развиваться нечто вроде обратной связи, которая сейчас, наконец, выкристаллизовалась, когда мы работали вместе. Я должна сказать вам...

— Что ты должна сказать мне, номер сто три? — ошеломленно спросил Крейшоу.

Механические губы сложились в безупречную улыбку, казалось, будто мягкая пластиковая кожа щек слегка окрасилась в розовый цвет. Рободевушка чуть вздохнула.

— Я люблю вас, мистер Крейшоу, — сказала она.

Housemaid № 103, (Imaginative Tales, 1957 № 11).

Пер, Андрей Бурцев.

Санфлауэр — (дословно, Подсолнечник) — городок в округе Миссисипи ( прим. перев. ).