Станислав Лем - Дилеммы XXI века

Как это бывает перед Рождеством и ёлкой, мы с женой попытались приобрести какие-нибудь приятные книги для чтения, простые сюжеты, которые сегодня соответствовали бы Лондону, Кервуду или «Отцу Брауну» Честертона. Поиски не дали результата, и в конце концов я заметил, что сел на мель. Жена, чтобы меня спасти, вытащила с полки хранимый с молодости и совершенно рассыпавшийся экземпляр «Книги джунглей» Киплинга. Я тотчас же её поглотил, ибо это было и моё любимое чтение.

Мало кто хочет сегодня просто рассказывать. Существует уровень высокой литературы, со стремлением к великолепию, чаще всего постмодернистскому, и существует партерный уровень, но в то же время не хватает хорошей второстепенной литературы. Зато наступило время поэзии. Мне, к сожалению, мешает отход от строфы, которя, согласно Словацкому, есть такт, а не узда; стихи с ритмом и рифмой лучше западают человеку в голову. Впрочем, в праздничном номере еженедельника « Tygodnik Powszechny » Томас Венцлова приводит слова Энценсбергера, согласно которому в любой стране, независимо от её размеров, существует постоянное количество читателей поэзии: что-то около трёх с половиной тысяч.

Обеспокоенный необходимостью потребления печатного слова, я вернулся к научным журналам. В последнее время читал американские труды о моделировании судеб Земли вплоть до её конца, то есть до того момента, когда Солнце станет красным гигантом и поглотит нашу планету. Перед этим возникнут удивительные явления, такие как хотя бы давление африканского континента на европейский и выдавливание Средиземного моря из его русла. Это вещи необычайно интересные и довольно страшные, немного попахивающие апокалипсисом, но отдалённым – семь миллиардов лет, это порядочно. Но они напоминают нам, однако, что мы являемся только беспомощными маленькими существами, а вся болтовня о технологической мощи человека или имперской силе – это ерунда. Достаточно изменения климата или хотя бы порядочной метели, чтобы мы оказались бессильными по отношению к природе.

Единственной сегодня действительно популярной литературой являются истории из области ничем не ограниченной фантазии. У меня нет столько сил, чтобы пробиться сквозь очередные тома «Гарри Поттера», однако я слышу от тех, кто их прочитал, что это чтение для детей. Но если в них заглядывают взрослые, то это, похоже, свидетельствует о вторичной инфантилизации, вызванной телевидением. Когда я включаю телевизор, чтобы посмотреть новости (я имею спутниковую тарелку, настроенную на Германию), то попадаю на невероятные бредни. В фантастических сериях вроде « Star Trek » никто не считается с тем, что вообще существует космонавтика, что нам что-то известно о космосе. Замечаю также спрос на катастрофы, убийства и кровь. Фильмы начинаются обычно со сцены, в которой кто-то вытаскивает из чемоданчика красивый пистолет с длинным стволом, накручивает на него глушитель и стреляет в кого-то другого. Если герой, подходя к автомобилю, вставляет ключик в замок, это значит, что через мгновение произойдёт страшный взрыв и машина разлетится на мелкие кусочки. Цивилизацию смерти нам прописывают с удовольствием, и похоже на то, что anima [80] Душа ( лат .). не столько naturaliter christiana [81] По природе христианка ( лат .). , сколько naturaliter predatoria [82] По природе хищница ( лат .). , или, по крайней мере, воспитывают из нас хищников. А вместо пищи сомнительного качества, которую во времена Советов доставляла расстроенная аппаратура пропаганды, я имею сегодня рекламу, которая натирает мозоли на мозге.

Читаю беседу с режиссёром, который переработал Толкина в оптический фарш: он рассказывает, какие большие были проблемы с растущими ценами, но радуется, что затраты окупаются. Окончательным импульсом и мотивацией является касса. Она также становится основой для оценок, и всё подчиняется её диктату. Не говорится уже: золотоносно, но нехорошо. Говорится: если даёт деньги, должно быть замечательно. «Матрица» оказалась выдающимся фильмом, поскольку заработала миллионы.

С другой стороны, я слышу, что если бы смотрибельность таких продуктов не была высокой, никто бы их не создавал. Мы живём в иконическую эпоху, и образ заменяет мысль. Одни говорят, что телевидение мешает и оглупляет, другие, что оно полезно. И действительно, бабушка надвое сказала, поскольку любая технология, или связующая, как Интернет, или визуальная, как телевидение, имеет хорошие и плохие стороны. Я только задумываюсь, почему отправление транспондерами бессовестной лжи, упрощений и абсурдов должно быть более удобоваримым и приятным, чем погружение в материю жизни, которая достаточно сложна и интересна. Я не требую того, чтобы производились исключительно программы с глубоким научным содержанием, но почему мы должны быть обречены на глупости?

Не знаю, дело ли это в моей умственной беспомощности и угасании способностей восприятия, или же существенно не хватает сегодня обыкновенных, но западающих в память произведений, которые открывали бы новые миры, неизвестные нам области жизни. Делали это даже такие книги, как «Заколдованные столики» Хенрика Ворцеля или «Страхи» Марии Укневской, одна об официантах, вторая о начинающих танцовщицах. Теперь всё стало обыденным и банальным, будто бы технология словно каток сравняла всё со всем: чертополох то же самое, что лилия, проснулись мы в поле, заросшем щавелем и кактусами. Может действительно приходит медленный закат книги, которого мы не замечаем, поскольку огромные, как саранча, тиражи пани Роулинг заслоняют нам правдивую картину?

Великие достижения нашей эпохи, такие, например, как высадка американцев на Луну, возникли в результате политического соперничества. Президент Кеннеди первым направил «Аполлон» на Луну, так как американцев ужалил запуск в космос красных советских спутников.

В последнее время президент Буш, имидж которого немного пострадал от критики антииракского похода, решил эпохальным проектом увеличить шанс получения второго срока полномочий. С этой целью он, вспомнив бравурные начинания Кеннеди, решил превзойти своего предшественника. По оптимистическому заявлению Буша уже через несколько лет нам будет представлена программа американской миссии на Марс. Собственно почти все этапы этой миссии несколько лет назад спроектировал специалист по ракетным полётам инженер Роберт Зубрин, которому удалось пробиться к президенту Соединённых Штатов со своим марсианским проектом. Зубрин, насколько я могу судить по его книгам, является так называемым реалистом-энтузиастом. Он принимал участие в работах, проводившихся в США по созданию ракет, и отдаёт себе отчёт в возможностях и бюджете. Энтузиаст Зубрин становится, однако, всё больше оптимистом-фантастом, когда вступает в область будущего астронавтики. Пожалуй достаточно сказать, что успех марсианской миссии зависит от последовательности выполнения каждого из обязательных для прохождения этапов, что в настоящее время очень маловероятно. Окончательный результат этих действий, выражающийся умножением вероятностей прохождения очередных этапов миссии, будет равен нулю, если хотя бы один из сомножителей примет нулевое значение.