Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Все в порядке, — успокоил их Хорст, прикрывая рукой царапины на шее. — Теперь все в порядке.

На следующее утро Джей, проснувшись, с удивлением обнаружила, что проспала. С ней редко такое случалось, те минуты, когда в начале каждого дня она оставалась наедине с собой, были одними из самых счастливых. Но рассвет уже приближался. В щели тростниковых жалюзи пробивался слабый белесый свет. Остальные дети еще спали. Она быстро натянула шорты, ботинки и огромную футболку, которую попыталась подогнать под свой размер, но не слишком удачно, и тихонько выскользнула во двор. Через тридцать секунд она вбежала обратно и громко позвала отца Хорста.

Высоко над одиноким домиком в саванне на фоне темного предрассветного неба сияла космическая мандала, начертанная светящимися инверсионными следами тринадцати звездолетов.

Льюис Синклер родился в 2059 году. Он жил в Мессопии, первом специально построенном комплексе, предназначенном для работы, проживания и отдыха людей, на средиземноморском побережье Испании. Это был унылый типовой загон из бетона, стекла и пластика, раскинувшийся на пять квадратных километров и приютивший девяносто тысяч человек, которые укрылись здесь от постоянных яростных штормов, сотрясающих Землю. Сооружение появилось в результате эксперимента, щедро финансируемого Федеральным парламентом Европы. Эксперимент имел целью решить проблему восьмидесяти пяти миллионов безработных, заполонивших континент подобно злокачественной опухоли. Создатели Мессопии добились весьма скромного успеха — промышленные предприятия среднего размера едва-едва обеспечили возврат вложенных средств, но этот комплекс явился предвестником огромных аркологий, которые спустя несколько столетий стали домом, местом работы и защитой для опасно разросшегося населения Земли.

Жизненный путь Льюиса Синклера с самого начала не сулил ничего хорошего; его родители были людьми бедными и попали в мини-город лишь потому, что принятый парламентом закон требовал социально сбалансированного состава населения. В этом обществе, ориентированном строго на средний класс, для Льюиса не было свободной ниши. Сначала он прогуливал школу, а потом скатился до наркотиков, преступлений и насилия. Классический пример правонарушителя, одного из тысяч, наводнивших архитектурно убогие улицы и бульвары Мессопии.

Все могло быть иначе, если бы система образования вовремя взяла бы его в оборот, если бы у него хватило сил противостоять влиянию ровесников, если бы в обществе технократов Мессопии чуть больше внимания уделяли социальным проблемам. Возможность выбора у него была. Льюис Синклер жил в период ощутимого технологического и экономического прогресса, но даже не подозревал об этом, не говоря уж о том, чтобы воспользоваться его плодами. Истощенные земные резервы металлов уже начали пополняться добываемыми на астероидах ископаемыми; биотехнология наконец-то стала оправдывать ожидания и продемонстрировала первые образцы сродственной связи; с увеличением объемов добычи гелия-3 из атмосферы Юпитера стали возникать экологически чистые производства на термоядерной энергии. Но все это никак не затронуло те слои общества, к которым принадлежал Льюис Синклер. Он умер в 2076-м, семнадцати лет от роду, через год после создания на орбите Юпитера биотопа Эден и за год до того, как в астероидном поселении Нью-Конг приступили к разработке проекта сверхсветовых двигателей. Его смерть была такой же бессмысленной, как и жизнь: в пропахшем мочой подземном складе, в драке на лучевых ножах, причем оба противника находились в состоянии наркотического угара. Причиной поножовщины стала тринадцатилетняя девочка — каждый из них хотел быть ее сутенером.

Он проиграл, лучевое лезвие прошло сквозь его ребра и рассекло желудок на две неравные части.

И тогда Льюис Синклер сделал открытие, которое рано или поздно ожидает каждого из людей. Смерть — это еще не конец существования. Последующие столетия он провел в качестве лишенного энергии астрального существа, подвешенного в безразмерной пустоте. Ощущая остальных — живых — смертных, завидуя богатству и разнообразию их физической жизни, он уже жалел, что смерть не стала окончательным финалом.

Но теперь Льюис Синклер вернулся. Он снова обладал телом и плакал от радости, вызванной таким простейшим явлением, как капли дождя, падающие на запрокинутое вверх лицо. Он больше не собирался возвращаться в небытие, ожидающее после окончания земной жизни. Никогда. И имел возможность воспротивиться этому; он и другие такие же отщепенцы представляли собой неодолимую мощь.

Теперь у него имелась не только та сила, которую дают плоть и кровь. Частица его души все еще оставалась там, в бескрайней пустоте, он еще не полностью вернулся к жизни. Он словно не до конца превратившаяся бабочка, замершая на границе между привязанной к земле куколкой и легкокрылой однодневкой. Очень часто Льюису казалось, что позаимствованное тело — всего лишь биологический сенсор, локатор, высунувшийся из земли и по эфирному кабелю передающий информацию изголодавшейся по ощущениям душе. Вокруг разлома реальности, где соприкасались два временн ы х континуума, кружились странные энергистические вихри. И ими можно было воспользоваться по своему желанию. Он мог изменять физические структуры, моделировать энергию и даже устанавливать связь с потусторонней вселенной. Его власть над этой мощью постоянно возрастала, но непроизвольные выбросы и резонансы энергии приводили к сбоям и неполадкам в кибернетических и электронных процессорах.

Сейчас он сквозь закругленное окно космоплана смотрел, как на фоне ярких звезд быстро уменьшается силуэт «Йаку» (летающего по поддельным документам), и чувствовал, что мышцы, скованные ремнями безопасности, расслабляются. Системы космоплана на порядок примитивнее, чем электроника «Йаку», так что любой сбой сейчас может оказаться критическим. Космические полеты напрягали его, слишком уж сильно они были завязаны на технике. Эта зависимость от машин, которой противилось все его существо, вселяла тревогу. Если все сложится удачно, ему больше никогда не придется преодолевать дистанции между звездами. Льюису и пяти его спутникам должно хватить сил, чтобы покорить этот ничего не подозревающий мир и превратить его в рай для других душ. Действуя заодно, они наверняка приберут его к рукам.

— Через пять секунд начнется торможение, — сказал Вальтер Харман.

— Отлично.

Льюис тщательно сосредоточился и прислушался к хору голосов, транслируемому особым кластером клеток прямо в мозг его нового физического тела.