Филип Фармер - Ночные кошмары

— Да? — спросил Холмс, странно глядя на меня.

— Зная ваше отношение к моему чтению того, что вы считаете мусором, я не сказал вам, что мой друг в Сан-Франциско — он был моим шафером, когда я женился на своей первой жене, — прислал мне экземпляр не только первой книги, но и ее продолжения. Я их читал…

— Боже правый! — протянул Холмс. — Понимаю ваш стыд, Ватсон, но сокрытие улик…

— Какие улики? — я ответил более горячо, чем обычно, без сомнения, из-за усталости, голода и беспокойства. — Ведь мы точно не знаем, было ли совершенно преступление!

— Туше! — подвел черту Холмс. — Прошу вас, примите мои извинения. И продолжайте.

— Американский писатель, да еще с таким буйным воображением, утверждает, что настоящий лорд Грейсток родился в хижине у берегов Западной Африки. В романе о Грейстоке мятежники оставили его родителей в диких землях. Не имея возможности вернуться к цивилизации, те построили хижину, и в ней родился молодой Грейсток. Когда его родители умерли, ребенок оказался усыновлен самкой разумной человекообразной обезьяны. Эти обезьяны — плод воспаленного воображения автора, который, между прочим, никогда не бывал в Африке, но, по-видимому, много читал о ней. Короче говоря, мальчик рос, научился читать и писать по-английски, даже не слыша ни слова по-английски… Нелепо! Что все именно так и было. Затем белая девушка, американка конечно, а также ее семья и партнеры, среди которых есть юноша, унаследовавший титул Грейстока…

— Короче, Ватсон. Вернемся к вашей истории. Дело в том, что американец читал в газетах или журналах рассказы о том, как лорд Грейсток, яркий пример английской эксцентричности или безумия, отказался от своего наследия и обосновался в Африке. Хуже того, он жил как туземец. Нет, хуже, чем туземец, потому что ни один туземец не жил так, как этот лорд, в джунглях в одиночестве, убивая ножом львов, питаясь сырым мясом, общаясь с шимпанзе и гориллами. А этот янки используя лишь часть правды, накропал сенсационный роман и придумал сюжет и характеры, которые обязательно понравятся публике.

— Возможно, — согласился я. — Позвольте мне рассказать вам, что произошло в продолжении, которое написал тот же янки.

Я так и сделал, после чего подождал, что скажет Холмс. Выслушав меня, мой друг долго сидел, прислонившись к стволу дерева, и хмурил брови. Наверное, он сидел бы так всю ночь, словно обдумывая какое-то сложное дело. Однако через несколько минут он воскликнул:

— Боже, как я скучаю по своей трубке, Ватсон! Никотин — не просто стимулятор мыслительного процесса, это необходимый допинг для любого мыслителя! Удивительно, что до открытия Америки что-то было сделано в науке и искусстве!

Тут мой друг рассеянно протянул руку и поднял с земли палку. Он зажал ее в зубах, без сомнения намереваясь пососать ее в качестве замены, пусть и неудовлетворительной, опустошенной трубки. В следующее мгновение он вскочил с воплем, от которого я вздрогнула.

— Что случилось? — воскликнул я. — Что вы обнаружили, Холмс? Что это?

— Проклятье! — закричал он и указал на палку. Она быстро метнулсь на тонких ножках и спряталась под бревном.

— Боже мой! — воскликнул я. — Это было насекомое!

— Как ты наблюдателен, — прорычал мой друг.

Но в следующее мгновение он уже стоял на коленях и пытался нащупать под бревном сбежавшую тварь.

— Господи, что вы делаете? — поинтересовался я.

— Но ведь на вкус как табак, — сказал он. — Целесообразность — это признак…

Больше я ничего не расслышал. В ближайших зарослях поднялся шум, послышались крики смертельно раненных людей.

— В чем дело? — удивился я. — Мог ли Грейсток найти немцев?

Затем я замолчал и схватил своего друга за руку, в то время как новый вопль прокатился по лесу — вопль, от которого заморозилась наша кровь и затаились дикие звери.

ХОЛМС РАЗОГНУЛСЯ И двинулся на звук. Я сказал:

— Подождите, Холмс! Грейсток приказал нам не покидать это место! У него должны быть на то свои причины!

— Герцог или нет, но он не может мне приказывать! — ответил Холмс. Тем не менее он остановился. Не то чтобы он изменил мнение; но теперь было совершенно ясно, что какие-то люди пробиваются через джунгли прямиком к нам. Мы повернулись и нырнули в кусты в противоположном направлении, в то время как крик позади подсказал нам, что нас заметили. Через мгновение на нас навалились тяжелые руки и поволокли вниз. Кто-то отдал приказ на незнакомом мне языке, и нас грубо подняли на ноги.

Нашими пленителями оказалось четверо высоких мужчин, смуглых, европиойдной расы, с чертами лица, напоминавшими черты древних персов. На них были толстые стеганые шлемы из какой-то ткани, тонкие рубашки без рукавов, короткие килты и кожаные сапоги до колен. Они были вооружены маленькими круглыми стальными щитами, короткими тяжелыми обоюдоострыми мечами, тяжелыми обоюдоострыми стальными топорами с длинными деревянными древками и луками со стрелами.

Они что-то сказали нам. Мы выглядели озадаченными.

Затем они обернулись, услышав слабый крик с другой стороны поляны. Один из них, пошатываясь, выбрался из-за куста и упал ничком. Стрела, в которой я узнал стрелу Грейстока, торчала у него из спины.

Увидев его, воины насторожились, хотя я полагаю, что они были встревожены все это время. Один из них выбежал, осмотрел человека, покачал головой и помчался обратно. Нас наполовину подняли, наполовину потащили с огромной скоростью сквозь заросли, которые рвали нашу одежду и царапали наши тела. Очевидно, они столкнулись с Грейстоком, что я никому бы не посоветовал. Я не знал, зачем они прихватили с собой двух измученных стариков, но догадывался, что это было сделано не во имя благой цели.

Не стану подробно описывать это ужасное путешествие. Достаточно сказать, что мы провели четыре дня и четыре ночи в джунглях, шли весь день, старались спать по ночам. Нас царапали кусты, кусали насекомые. Мы мучились от непрекращающегося зуда, а иногда нас тошнило… Мы прошли через почти непроходимые джунгли и забрели по пояс в болота, где обитали полчища кровососущих пиявок. Потом мы довольно быстро шли по тропинкам, состояние которых убедило меня, что ими, должно быть, часто пользовались.

На третий день мы поднялись на небольшую гору. На четвертый — мы спустились с нее в бамбуковой клетке, подвешенной на веревках к бамбуковой стреле. Под нами лежало озеро, которое извивалось, теряясь из виду среди окружающих его обрывов. Нас быстро провели к каньону, в который впадал рукав озера. Наши похитители вытащили из укрытия две лодки, и нас погрузили на них. Завернув за угол, мы увидели перед собой берег, который плавно поднимался к обрыву в нескольких милях от него. Деревня из бамбуковых хижин с соломенными крышами раскинулась вдоль берега и на некотором расстоянии от береговой линии.