Владимир Грузда - Время Змея

И вдруг пришло прозрение! Это какой-то психологический постановочный трюк.

«Вот это шоу! — внутри клокотала ярость. Мысли понеслись бешенным потоком. — Накачали меня какой-то дурью, создали галлюциногенный антураж и устроили невесть что! Но зачем?»

Поддавшись первому желанию, Сергей быстро двинулся к выходу. Боковым зрением он видел, что актеры весело теребили вставшего из кресла, обнимали его старуху-мать. Девушки за столом информации продолжали, не отрываясь, смотреть трансляцию. На него никто не обращал внимание.

Рассказов продолжил движение к выходу, но внутри росла уверенность, что он крепко попал в ловушку и дверь сейчас не откроется.

Еще один шаг…

Дверь плавно отошла в сторону. Сергей вновь оказался на освещенной парковке, часы в форме сердца показывали половину десятого вечера. Небо над городом потемнело. Наступила июльская ночь.

Прочь отсюда! Куда угодно! Только подальше!

Вторник 22 июля, 21:40

Ярость мешала размышлять логически и объективно. Мысли перескакивали с одного на другое, но все равно вращались вокруг одного и того же — циничного и бессердечного поступка Виталия. Сергей не мог понять, как его бывший школьный товарищ мог так поступить с ним, зная всю боль утраты, постигшей его пять лет назад.

Хотя почему это его сейчас удивляет? Шесть лет назад Виталий поступил точно так же.

Последний год в школе. Отцу становилось все хуже. На лекарства для поддержания здоровья уходили все средства, и их постоянно не хватало. Сергей искал подработку, но в период бурной роботизации, неквалифицированных, да еще и несовершеннолетних брали не охотно. Иногда удавалось устроиться в разделочный цех мясокомбината. Запах крови до сих пор стоял в ноздрях, ассоциируя собой тяжелый период выживания. Занятия в школе, домашнее задание уходили на второй план, на первом оставалась борьба за жизнь. Таким стал выпускной год для Рассказова.

В это время его закадычный друг Виталий продолжал устраивать вечеринки, развлекался и весело проводил время. Частенько приглашал на свои тусовки Сергея. Это выглядело злобной насмешкой и совсем не по дружески. Тем, что происходит в жизни школьного товарища Виталий в то время совершенно не интересовался. Он отстранился от Сергея. И это стало поворотной точкой в их отношениях.

Виталий весело прожигал жизнь, наслаждаясь молодостью. Сергей выбивался из сил, борясь за жизнь отца и собственное будущее. Бывшие друзья оказались на противоположных полюсах. Дружба дала трещину.

На сердце залегла обида. Она глубоко укоренилась, и теперь Сергей это очень хорошо понимал. Избавиться от этого чувства казалось не просто. Но после сегодняшнего поступка Виталия это вообще не представлялось возможным. Как Виталий смог решиться на такое? Удар оказался точно выверенным, хорошо спланированным и целенаправленным. Он попал в самую болевую точку, всколыхнув болезненные чувства утраты, бессилия и безнадежности. Виталий добился своего. Но чего он хотел этим достичь, для чего устроил эту постановку?

Издалека, крадучась и таясь, но настойчиво и безапелляционно подбиралось подозрение. Его липкие объятья укутывали разум не позволяя альтернативному мнению влиять на выводы. Вчера Сергея отправили на дообследование в поликлинику. Майор Игнатьев подчеркнул: «настоятельно попросили». По дороге в поликлинику за ним следили люди имеющие отношение к «Левиафе», а значит и к расследованию дела Иванова. И тут встречается друг детства Виталий. Случайность? Или же в этом существует преднамеренность и какая-то извращенная цель?

Не случись инсценировки в Храме, версия случайности встречи выглядела обоснованной. Но теперь она казалась неочевидной. Случившееся выглядело очень спланированным и преследующим конечную цель. Вывести из равновесия, надавить эмоционально и психологически. Сбить настрой и увести от расследования.

Если так — значит Виталий участник творящегося беззакония. Какой у него в этом мотив предстояло выяснить. Но связь с делом Иванова определенно прослеживалась.

Виталий несколько раз пытался выйти на связь, но Сергей игнорировал вызовы. Предстояло разобраться в своей голове прежде чем разбираться со школьным товарищем. Встретиться придется, в этом он не сомневался, но не сегодня. Утро вечера мудренее.

Сейчас же в голове все перемешалось: Виталий, друг детства и человек со странной ролью в нынешней ситуации; Мельников в своем дорогущем костюме и непонятной реакцией на встречу с Рассказовым; храм с его светящимся огромным крестом и забитой автомобилями парковкой; «Левиафа» в безупречном интерьере, но абсолютно бессмысленной деятельности; Вероника Васильевна, счастливая обладательница Приглашения и низкого Статуса Гражданина; парни в белых рубашках и черных галстуках на вымытой и отполированной большой черной иномарке. Все это калейдоскопом проносилось в голове и перед глазами Сергея, бредущего по освещенным улицам родного, но такого чужого города. Но самым ярким видением, не тускнеющим и не исчезающим, стал образ человека в инвалидном кресле. Образ затмевал все остальное, разрывая сердце и затуманивая разум. И Рассказов знал — так скоро этот образ его не отпустит.

Лишь когда на экране МУНа возникло взволнованное и удивленное лицо рыжеволосой журналистки, Сергей словно вынырнул из небытия и понял, что инстинктивно, сам того не осознавая, совершил этот вызов. Он действовал бессознательно. Учитывая общее психоэмоциональное состояние, каждый в подобной ситуации связался бы с наиболее близким человеком. Рассказов удивленно взглянул в усталое лицо молодой женщины и задался вопросом: почему она?

Информатор показывал, что Екатерина ответила на его вызов сразу же. Она еще не покинула помещение редакции, в котором уже приглушили основной свет, но достаточно бойко осуществлялась журналистская деятельность.

— Сергей Рассказов? — голос звучал устало, но нотки удивления прозвучали отчетливо. — Не ожидала.

— Сам не ожидал. — буркнул в ответ дознаватель, все еще мучаясь вопросом, почему адресатом вызова оказалась именно эта женщина.

— С вами что-то случилось? — в голосе журналистки звучало неподдельное беспокойство. Темные круги под глазами говорили, что ей самой приходится не сладко. Но даже в этих обстоятельствах судьба другого человека волновала ее не меньше.

Понимая, что время не располагает к долгим вступлениям, Рассказов спросил:

— Мы можем встретиться?

— Сейчас?! — Екатерина покосилась на часы в углу экрана собственного МУНа. — Ладно, видимо, мне не суждено сегодня попасть домой. Приезжайте.

Рассказов удовлетворенно выдохнул. Странным образом ему удается расширять круг знакомств. Наверняка его противники этого не ожидают. И это тоже маленький успех в трудной борьбе. Успех медленно, но верно ведущий к большой победе. В этом он нисколько не сомневался.