Владимир Грузда - Время Змея

Сейчас же его охватило единственное желание выбраться отсюда как можно скорее.

Рассказов быстро встал на ноги:

— Поехали.

Они вновь оказались в холле. Теперь он опустел. Музыка не звучала, а сюжет голограммы изменился: на ярко освещенной сцене выступал спикер, вдохновенно жестикулируя. То, что он говорил, в холле могли слышать только подключившиеся к трансляции через МУН, либо через Нейросеть. За столом информации находились две девушки, расположившиеся на высоких барных стульях и неотрывно следящие за трансляцией из зала. Над их головами еле заметно светились трансляционные силовые поля Нейросети.

— Пастор Виталий, — пожилая женщина бросилась через весь холл к священнику.

Только сейчас Сергей обратил внимание на группу людей, сгрудившихся справа от входа в противоположном конце просторного помещения. Пять человек, окружающих шестого. Но взгляд Рассказова замер лишь на одном из них. Облик низкой, вполовину человеческого роста фигуры в центре группы, заставил с болью сжаться его сердце.

На своем коротком веку ему уже довелось повидать достаточно калек, которым даже современная медицина не могла вернуть полноценную жизнь. Но сердце Сергея тоскливо заныло не от того, что он увидел прикованного к инвалидному креслу, а потому, что этот облик с болью напомнил ему о последних годах жизни его собственного отца.

Жизнь молодого полицейского Рассказова складывалась непросто. Имелось в его судьбе несколько по-настоящему горестных страниц. Ему исполнилось семь когда беда постучалась впервые. Его мама погибла в ДТП. Расследование провели в интересах виновника аварии. Суд противозаконно объявил виновницей ДТП маму Сергея и обязал выплачивать ремонт дорогостоящей иномарки, за рулем которой в тот злосчастный день находился отпрыск какого-то влиятельного родителя.

Тогда пришлось продать все то немногое, что они имели. И тем не менее выплачивать остаток долга предстояло еще долгих шесть лет. Отец Сергея работал как проклятый, но умудрился купить дорогую и самую безопасную, на тот момент времени машину. Видимо он считал, что в гибели жены не последнюю роль сыграла слишком простая модель их автомобиля. Возможно, винил себя и зарекся сделать все возможное для безопасности семьи на дороге. Сам Сергей из той трагедии сделал другие выводы. Именно тогда он перестал быть счастливым беззаботным первоклашкой и загорелся мечтой о неподкупной справедливости, для достижения которой готов пойти на все.

Второй печальной страницей стала болезнь отца, который просто подорвал здоровье, пытаясь вылезти из долговой ямы. Сергею тогда шел тринадцатый год. Шансы на выздоровление для отца отсутствовали. Пособие по инвалидности помочь восстановить здоровье не могло. И, несмотря на бурное развитие медицины, Рассказов-старший так и остался прикованным к креслу инвалидом до самой смерти. Он умер за три месяца до выпускного. Отец так и не узнал, что сын успешно закончил школу и реализовал мечту, поступив в престижный столичный ВУЗ.

Прошло пять лет, но образ обессиленного отца в инвалидном кресле навсегда запечатлелся в памяти. Именно поэтому, увидев несчастного незнакомца, Сергея накрыли болезненные воспоминания. И сердце тоскливо заныло.

— Пастор Виталий, помолитесь за исцеление моего Васеньки. — Женщина оказалась рядом и алчуще заглядывала в глаза пастору. В ее взгляде Сергей читал неподдельную, безмерную надежду.

И вдруг, неожиданно для самого себя, он заметил над головой женщины неясное свечение, похожее на сияние виртуального шлема биозащиты. Такие устройства Рассказов видел на демонстрациях войсковой спецодежды будущего. Разумеется, на старушке никакого виртуального шлема не имелось, и объяснить это явление Сергей не мог. Он зачарованно смотрел на происходящее, силясь понять природу свечения. Оно совершенно не походило на свечение трансляционных силовых полей Глобальной Сети и светящиеся экраны МУНов, к которым уже успело привыкнуть современное общество. Оно заметно отличалось по своей природе и визуальному эффекту.

— Давно это с ним? — спросил Виталий, уверенным шагом направляясь к группе людей и даже не глядя на женщину и Сергея. Старушка, ускорив шаг, двинулась вслед за пастором.

— Пять лет, — донеслось до Сергея, и он вновь начал терять ощущение реальности происходящего.

«Пять лет!» — стучало в висках. — «Как и отец!» — вторило сердце.

Виталий присоединился к группе людей, сплотившихся кольцом вокруг инвалидного кресла. Теперь Сергей видел живых людей как темный фон, на котором ясно проявлялись сияющие непропорциональные телам силуэты. Два гигантских силуэта возвышались над остальными на две-три головы. Еще один в половину обычного человеческого роста и чрезмерно вытянутый вверх. Светящийся силуэт Виталия выглядел слабым и несколько меньше его физического контура, а вот руки, начиная от плеч и усиливаясь к кистям светились ровным белым светом. Так же, как и руки одного из двух гигантских образов.

Свечение над головой старушки теперь горело ярким огнем — буквально ослепляя. Человека в инвалидном кресле Сергей видел как темное пятно в центре плотной группы, где лишь иногда вспыхивали слабые проблески света в области груди и головы.

Светящиеся руки легли на темный силуэт в инвалидном кресле. Зазвучали какие-то слова, но разобрать их Рассказов не мог: то ли слишком далеко находился, то ли оглох от переполнявших его переживаний. Лишь словосочетание «во имя Христа!» звучно сотрясало пространство и просачивалось в его сознание. Светящиеся образы усиливались в яркости.

С темным пятном начались метаморфозы: оно начало сгущаться и неровные границы начали чернеть. Произошел резкий импульс, и пятно значительно расширились, отвоевав пространство у света. Неразличимые звуки голосов усилились. Темное пятно задрожало и медленно начало съеживаться. Прямо из его центра, на уровне груди сидящего человека, пробилось несколько пучков света. Мгновением спустя их вновь поглотила тьма. Но свет появился опять, лучей стало больше. Границы темного пятна стали иссиня-черными, и вдруг темный силуэт распался на куски и исчез, втянувшись прямо в воздух.

Видение исчезло.

Справа от входа пять человек стояли над калекой в инвалидном кресле. Пожилая женщина держала обе руки кверху. Четверо других, в том числе и Виталий, держали руками инвалида за плечи и голову.

— Тебе говорю, встань! — прозвучал зычный голос. Сергей так и не понял, кому он принадлежал.

Люди убрали руки от калеки, и тот, неуверенно уперевшись в подлокотники кресла, начал подниматься.

Рассказов ошарашенно глядел на происходящее. По щекам текли слезу. Руки как плети висели вдоль туловища. Не оставалось ни сил, ни желаний. Он смотрел и не понимал виденное. Как это возможно?