Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

— До айлов мне не дотянуться и за тысячу лет. Без мяса-рыбы-курочки я не согласен. Этому заведующему столовой попытаюсь втолковать, как сделать список-меню прозрачнее, понятнее.

От стола распространился аппетитный запах, настороживший только Нура. Он подошёл, внимательно рассмотрел чаши с едой. И, указывая пальцем, объяснил сразу и чиновнику, и экипажу:

— Кое-что мы сразу отбракуем. Это что? — он указал на цветную смесь в вазе. — Винегрет, я понимаю. Убрать, отвратительная вещь, я знаю. Что в бутыли? Так, результат перегонки, самогон типа «первач». Элитный напиток? Убрать и больше не приносить. Ничего опьяняющего и дурманящего!

Ефремов присоединился к решению Нура. И указал пальцем на другое блюдо:

— А это что?

Служитель хладнокровно объяснил:

— Соусник. В нём приправа для любых блюд. Для усиления вкуса.

Ефремов сделал вид, что возмутился:

— Какой же это соусник? Это соусница! А соусник должен быть с крышечкой сверху. Пока вы этот соус сюда везли, он впитал запахи подвала. Аромат подземелья… Я не согласен. У нас так не делается.

«Гурман! — подумал Нур с улыбкой, — Правильно. Потреплем им нервы. Если они у них есть».

Но «гурман» видел не только нежелательное. При виде громадной вазы, наполненной конфетами, — как оказалось, шоколадными! — он так обрадовался, что глаза загорелись.

— Вот! И самые разные! А какие фантики! — воскликнул он, — Это оставить!

Нур вспомнил: конфеты любимое лакомство Ефремова. И как он удерживался в путешествии от просьбы к Ананде?

Отбракованный товар перекочевал обратно на тележку. На столе осталось несколько блюд, требующих дегустации, и большой сосуд, напоминающий земной самовар с чайником наверху. Рядом с ним — пиалы с вареньем и шанежки.

Демьян, потерев руки и проглотив слюну, сказал:

— О, шанежки-блинчики… Из зерна, вижу. С чайком у них, думаю, порядок. Нет, не ядами они питаются.

Он посмотрел с расположением на служителя и добавил:

— Мы найдём взаимопонимание. С утра ты нам на пробу побольше разных блюд привези, будет меньше путаницы и разногласий в будущем.

Служитель согласился сразу. Стало спокойнее — морить голодом и скоро уничтожать их не собираются.

Ужин прошёл в молчании. Иван Антонович в качестве основного блюда выбрал нечто похожее на тушёную птицу и с сожалением вспомнил об отвергнутой соуснице. Демьяну досталась живность неясного происхождения, прожаренная до хрустящей корочки. Леда ограничилась «шанежками». Фаэты и айлы решили дождаться совместного чая. Заваренный из неизвестных трав, он оказался приятным на вкус и лишенным вредных примесей.

Удовлетворённый ужином, Демьян поблагодарил стоявших у двери служителя и чиновника, и спросил:

— А вот скажите, добрые люди, мы во Дворце или Храме? Здание построено, — не считая этого подвала, — очень красиво и пропорционально. Вполне годится для храмовых служб.

Чиновник ответил после паузы. Дождавшись разрешения, понял Нур. Но диапазон, на котором шло тайное общение, не определился. Неизвестный или закрытый канал связи. Стол убрали, тележка выехала, показались два гвардейца. Вместо шпаг на поясах висит иное оружие, похожее на излучатели. Нет, не примитивное средневековье…

Каждый изучил выбранную комнату-карцер. Эрвин предложил Эрлангу «снять» разделяющую стену, но тот молча отказался, рассматривая цветные пентаграммы на потолке. Они украшали «небо» всех комнат и общего помещения. Нур обнаружил видеоаудиодатчики в каждой комнате, передающие информацию через нанотрубки. Ефремова больше заинтересовали «звёзды», нарисованные на потолке.

— Пентада, то есть число пять, у пифагорейцев означало здоровье и красоту. У них есть то и другое, уверен.

Демьян продолжил:

— Звёзды рисовались пятиконечными ещё в Месопотамии и Египте пирамид. Элемент гармонии… Сочетание первых чётного и нечётного чисел, двойки-диады и тройки-триады. Но какой смысл в пентаграммы вложили здесь?

Нур вспомнил багровые знаки Империи. И решил обсудить с Эрлангом обоюдные, совокупные возможности. Прежде всего — для освобождения из подвального плена, если такое понадобится. Всех прикрыть одному затруднительно.

Эрланг предложил открытое обсуждение всем экипажем. И Нур согласился — вождь фаэтов обретал себя быстрее, чем Ефремов. Всего не предусмотреть в любом случае. Нужна прежде всего общая уверенность. А учитывать действия хозяев планеты придётся по ходу событий.

Ефремов отреагировал первым и очень спокойно прокомментировал:

— То, что вы определили как возможности, известно из земных книг. Они художественные, фантастические. Каким-то образом знания эти перетекают через времена и пространства. Если знаю я, через библиотеку Ананды, то почему им запрещено, через другие хранилища? Эрланг прав — на данном этапе мы вынуждены действовать открыто. Если б они могли, уже пустили бы нас на корм крестам. И я согласен с Нуром — мы прибыли сюда не для войны. Нас маловато против миллионов с неизвестными технологиями. А у себя дома вы на что-то способны. Едва ли они превратят свою планету во вторую Йуругу и направят её к Земле или Иле-Аджале. И есть Гайяна. Три братские расы в единстве — это сила!

Он развернул фантик и, удовлетворённо вздохнув, откусил половинку.

— Шоколадная? — спросила Кея, — Мне не будет вредно?

Ефремов смутился, покраснел, машинально проглотил кусочек, прокашлялся и сказал негромко:

— Простите… Угощайся, Самайра. Прошу всех… Вы же не думаете, что я…

Кея улыбнулась, переменив цвет лица с голубого на оранжевый и сказала:

— Конечно не думаем. Ефремов, ты добрый. Но ты ещё маленький. Я знаю, что конфеты на Земле любят маленькие. Которые меньше меня. Дети… Ты ещё ребенок.

Экипаж дружно рассмеялся. Ефремов помедлил и присоединился к общему смеху. Нур сказал с улыбкой:

— Иван Антонович, на Земле тебя называли Симба. Лев… А Королева здешнего мира — Синхия. Львица… Какое совпадение, да?

Демьян тоже улыбался:

— Быть тебе, Иван, королём Анахаты. То-то ты перед посадкой нарядился в парадный белый костюм.

Ефремов снова смутился и соединил руки в замок так, что пальцы побелели. В глазах мелькнула отблеском какая-то мысль, к смущению явно не относящаяся. А ведь он вполне готов и для такой, королевской роли, решил Нур. Было бы неплохо — поменять управление тёмного по сути мира. Сделать мягкую глобальную революцию… Иван Антонович, кашлянув, сказал:

— Умеют они делать сладости. Почти как Ананда. Но я предпочитаю другие конфеты. «Сливочная коровка». А такие только на моей Земле.

— Но в пути однажды Ананда угощал тебя и «Сливочной коровкой», — напомнил Эрвин, — Но ты не проявил страсти…