Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

Короткая команда — из бараков выходят их обитатели. И привычно строятся в две шеренги на линии, обозначенной полосой травы зелёного цвета. Слабый ветерок колышет одинаковые серые накидки. Женщины, мужчины, разного возраста и непохожих рас.

— Здесь есть земляне? — спросил Ефремов, имея в виду ведическую цивилизацию.

— Нет, — коротко ответил чиновник, — Но имеются несколько человек из Илы-Аджалы.

— Айлы? — спросил Нур, пытаясь взглядом выделить соплеменников.

— Айлов тоже нет, ответил чиновник, — Но мы рассчитываем на пополнение с обеих планет.

«Они рассчитывают! — Нур почти возмутился, — Как они мыслят взять в плен айла или фаэта, равного Эрлангу?». И задал следующий вопрос, уже не представителю дворцовой администрации:

— Леран Кронин, они не слишком упорствуют?

Эрланг на секунду прикрыл глаза. Затем, просветлев лицом, подмигнул Леде и, повернувшись к Нуру, ответил:

— Леран Кронин считает — они заблудились в своих желаниях. Но айлы и фаэты не будут брать пленных. Нам не нужны чужие миры.

— Мудро! — согласился Нур, — Поговорим с арестантами…

Арестанты нисколько не воодушевились близостью инопланетян. Сопровождающий чиновник посоветовал начать с левофланговой группы.

— Мы знаем, где их планета. Но они не помнят ничего. Их звездолёт шёл в обычном пространстве сотни лет. Термоядерный источник энергии, реактивно-ионный двигатель. Примитивная цивилизация.

«Примитивная», — повторил в себе Нур. — Он подчёркивает высокий уровень технологий на Анахате. Но где их самолёты-звездолёты, где фабрики-заводы?»

— Эти люди посчитали, что предусмотрели всё. На звездолёте зелёная зона, смена поколений, обучающие устройства. Но вырождению подверглись как растения, так и люди. К нам попали те, кого на Земле называют олигофренами. Королева помиловала деградировавших представителей неразвитой расы. Они довольны исходом своей судьбы.

Нур, Азхара и Демьян попытались завязать диалог с потомками человеческой расы, отправившей своих детей в космическую авантюру. Но фразы, которыми они отвечали на все вопросы, похожи и сводились к одному смыслу:

— Мы попали в прекрасный мир. Мы довольны королевой Синхией.

В том же ключе отвечали остальные обитатели бараков. И Ефремов засомневался в верности своей догадки:

— Какова цена этих людей для королевы? Почему они до сих пор не брошены на плато рядом со «Звёздным Парусом»? Неужели туда сбрасывает человеческий материал кто-то другой? Вторично мы едва ли там окажемся. Жаль. И галактолёт из Туманности Андромеды останется загадкой, и «Звёздный Парус» пропадёт в бесполезности.

Нур коснулся рукой его плеча и сказал:

— Не торопись, Иван Антонович. Эти пленные и заблудившиеся путники — королевский аргумент. Для таких, как мы. И не все тут олигофрены от рождения. Разум многих деформирован уже на Анахате. Нас предупреждают: не будете сотрудничать, займёте место в бараке. А этим мы ничем не поможем. Их превратили в биоорганизмы.

Демьян, вздохнув и сделав шаг назад от шеренги, спросил:

— Нур, на твоей Земле жил литературный критик по имени Аксаков, Константин Сергеевич?

— Да, я помню. И читал из него кое-что.

— Ну вот, ещё одно совпадение наших реальностей. Возможно, в итоге параллели сойдутся в одну линию? Меня поразили эти люди. Нет, то, во что они превратились… Думал, как выразить отношение. Слова Аксакова тут очень к месту.

И он воспроизвёл из памяти цитату:

«В речи их попадаются мысли, но мысли эти теряют всякую силу, всякую живую сторону и обращаются в голые слова. Впечатление тяжёлое и неприятное в высшей степени; вы чувствуете утомление, вы чувствуете, что после всей многосложной речи у вас остаётся пустота, ничто; ничто не беда, если б ничего и не было говорено; но ничто невыносимо тяжело, оставаясь в результате тогда, когда говорилось что-то».

Экипаж в растерянности. Никто не знает, что делать в такой ситуации. Ясная напрасность любой реакции угнетает. Эрвин предложил выразить протест королеве. И потребовать обеспечить страдальцам человеческие условия жизни. И предупредить о недопустимости подобных экспериментов в будущем.

Нур с Эрлангом переглянулись и согласились: пусть так и будет — протест и предупреждение.

Мятеж, как это обычно и бывает, начался с малого. В предвкушении второго визита в Музей экипаж приступил к завтраку. Кея, выбрала конфету в яркой обёртке, откусила, пожевала. Затем так же поступила со второй, третьей. И объявила:

— Ефремов! У наших конфет неправильный вкус!

Иван Антонович взял протянутую Кеей конфету и попробовал.

— На самом деле, вкус необычный. Но чуть-чуть. Сам бы я и не заметил.

Азхара заинтересовалась, испытала несколько «образцов». И, спустя полминуты, сделала вывод:

— Наркотик. Я подозревала ещё вчера. Одно из блюд имело похожий вкус.

Демьян сгрёб всю посуду в центр стола. Нур сказал:

— Не будем бояться. Наши организмы его нейтрализуют. Пусть думают, что мы под воздействием.

— Но они услышали твои слова! — с удивлением сказал Эрвин.

Нур усмехнулся, посмотрел на Эрланга. Тот кивнул.

— Нет. Последние двое суток они слышат то, что хотят. Эрланг позаботился.

Эрвин взглянул на отца и с оттенком обиды спросил:

— Получают реальную видеокартинку в сопровождении слов, которых мы не говорили? И я ничего не знаю?

— Разве это так важно? — Ответил вопросом Эрланг.

Нур пояснил:

— Наркотики на планете обычное дело. Они всюду. В воздухе, воде… Одурманивание ведётся постоянно. Часть системы внушения.

— Итак, противостояние оформлено, — подвёл итог Ефремов, — Следующий шаг — за нами. Выразим протест. Как и планировали. Ноту возмущения!

— Но кому? — удивлённо спросил всё ещё обиженный Эрвин, — Вот этому, начальнику снабжения продовольственного? Он нас и не слышит.

Нур мягко сказал:

— Эрланг сейчас восстановит нормальную трансляцию. И каждый волен сказать всё, что думает.

Эрланг прикрыл глаза ладонью, через мгновение опустил руку. И объявил:

— Можно.

И Ефремов, кашлянув в кулак, негромко сказал:

— Начну, пожалуй, я. Как представитель рядовых народных масс. Королева Синхия! Когда человек хочет добиться в этой жизни всего, она, — эта жизнь, — съедает его. Полностью, без остатка. Я всего не хочу. И я не буду больше есть ваши конфеты. Они отравленные.

Кея захлопала в ладоши, рассмеялась, изменила цвет лица на оранжевый и обняла Ефремова. И добавила, заглядывая ему в глаза:

— У нас не кухонные мозги. И мы — не желудочно-кишечные существа.

Теперь зааплодировал и засмеялся Ефремов. Нур поразился: с чего они так развеселились? Конфеты всё же подействовали. Но это даже лучше. Королева с окружением не успеют подготовиться к основному заявлению. Оно наверняка будет неожиданным и вызовет быструю, не обдуманную реакцию. Что и требуется.