Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

— Схему и нам надо делать, Капитан, — предложил Демьян, — Сводить все данные в таблицу. Иначе мы запутаемся в открывшемся образе мира. Мой мозг объявил капитуляцию. Ситуация на порядок сложнее, чем во время Вторжения на Землю. Впрочем, тебе это известно не хуже, ведь ты в Империи написал книгу об этом. Но где ты взял достоверные факты о фаэтах и нашем времени? О нашей, не своей Земле?

— Не знаю, Демьян. Мы все многого не знаем. Но — схема, таблица… Почему? И что она даст?

Демьян в качестве аргумента привёл слова Фрэнсиса Бэкона, ставшего для экипажа заочным авторитетом:

«Кроме того, если множество и как бы войско частностей столь велико и в такой степени рассеяно и разбросано, что смущает разум и сбивает его с пути, то не следует ожидать добра от неожиданных нападений и лёгких движений и перебежек разума, пока посредством удобных, хорошо расположенных и как бы живых таблиц открытия не буду установлены порядок и стройность в том, что относится к исследуемому предмету, и пока ум не обратится к помощи этих заранее приготовленных и систематизированных таблиц».

Выслушав кусочек земной заумности, Кея воскликнула:

— Я ничего не поняла! Но мы голодны, и я не знаю, что готовить. После такой экскурсии требуется что-то особенное.

— Верно, Кея, — рассмеялся Нур, — Простите, мы увлеклись. Схемой займёмся, но после. Давайте составим торжественное меню. Сделаем праздник.

Вид стола привёл экипаж в эйфорию. Гвоздь то ли ужина, то ли обеда — запечённая океанская свежая рыба, дар Калкину от рыбаков Долины. Нур на время превратился в голодного землянина Валерия, Азхара без колебаний последовала его примеру.

Поблагодарив женщин, Нур сказал:

— От некоторых планов придётся отказаться. Нас мало. И мы не знаем, сколько времени нам здесь отпущено. Замысел по эвакуации королевы в саркофаге считаю излишним. Копия данных Музея — слишком трудоёмко. Даже с участием Оппозиции. Предлагаю заняться Чёрным Кристаллом.

Хакан, раз и навсегда впечатленный внешностью Эрланга и видящий в нём естественного вождя в любой ситуации, обратился к нему:

— Я не понимаю… Все с этим согласны? И как оно у вас достигается, согласие?

Эрланг ответил так, что заставил испытать смущение и Азхару, и Нура:

— У нас это так: первенство всегда за айлами. Во всём! И все мы — фаэты, гайяне, земляне обоих миров, — будем создавать благоприятные условия для айлов. Сохранять и охранять их способ бытия, их цели жизни. Враг определил направление главного удара — Илу-Аджалу. Ард Айлийюн не выстоит — и все мы кончились. Такова ситуация.

Ефремов посмотрел на Хакана то ли с сомнением, то ли с недоверием, и сказал:

— Я столько узнал за считанные месяцы. Или годы? И уверен, что только у айлов есть будущее. Истинное будущее, уходящее в вечность. Они выбрали верный путь, не технический. Духовность и единство с природой. И гайяне хороши. Но они — застывшее совершенство. Пока они не упустили шанс сдвинуться с точки застоя. Пока…

Эрвин, втайне чем-то недовольный, сказал с усмешкой, смотря мимо Ефремова:

— С Великим Кольцом полный облом. Но вы тут ещё построите образцовый коммунизм на отдельно взятой планете…

Опустился быстрый вечер. И принёс усталость. Но люди не собирались расходиться на отдых. Незавершённость долгого дня… Обострился невысказанный вопрос: каким путём выбираться из капкана Туманности? Как возвратиться домой?

И снова Нур, прикрыв глаза, слушал обмен мнениями, не соотнося слова с источником. В различном требовалось найти единое и соотнести его со своим, созревшим независимо от текущих и предстоящих перемен.

— Итак, не две звезды, а одна. А планет — две! Мы здесь, а на Дахмау «Звёздный Парус». Добровольно они не откроют тайну перехода в мир Железной звезды.

— Да, с ними не договориться. Как будто и не демоны-шайтаны, а по сути цивилизация демоническая.

— Фиргуна не хватает. Скучаю по нему. Чакравартин, как он однажды сказал, не контролёр и не творец. Но структуру этого мира он бы разложил по полочкам без всякой схемы.

— А программу подготовки десантников нам придётся узнать. А вдруг у них там телекинез, телепатия преподаются. С телепортацией…

— А ещё — многоликость, многорукость…

Лёгкий общий смех… И Демьян озвучивает цитату из любимого на Земле автора:

— «Квантовый подход к сознанию вводит понятие третьей сигнальной системы, которая определяет общую схему психических явлений, одновременно объясняет механизм положительных, отрицательных, патологических и необычных психических явлений, а также описывает способы раскрытия внутреннего потенциала человека».

Кея внимательно выслушала и недовольно сказала:

— Демьян, ты сегодня какой-то путаный. Может, заболел? Хочешь конфетку? Они здесь нормальные, мы с Ефремовым уже проверили. Шоколадные конфетки хорошо вентилируют мозги.

Экипаж рассмеялся, а Кея сказала, не поддержав смех:

— Вот вы смеетесь… А мне плакать хочется. Впервые в жизни. Папа Вёльв не позволял мне плакать.

Азхара, обняв её, спросила:

— Что же тебя, разноцветная красавица, так расстроило?

— А вы не знаете? Столько намёков уже сделано. А открыто никто… Почему, Ефремов?

Иван Антонович понял. Они за время полёта так привязались друг к другу, что Кея и дня не мыслила без Ефремова. Но как он мог предположить подобную оценку?

— Кея! Я ведь и сам не… На Землю, обратно, мне никак… После того, что узнал, и понял… Облачиться там во вретище и сжигать перед своим домом свои же книги? Утонуть в покаянии подобно Гоголю? Останусь там пеплом, иного исхода нет. Я так и записал в завещании — сжечь! К айлам? Недостоин, и не переубеждайте. Фаэты? Да их самих почти нет. Стану лишним грузом на пути возрождения. Гайяна? Нет, не моё. В стороне и так высоко! Да и они, подобно фаэтам, завтра начнут преобразовываться. А я не учитель. Даже не большевик. Вовремя открылась Долина! Это — судьба.

Кея задумалась на пару секунд и продолжила:

— Долина… Ефремов, ну почему ты не всё говоришь! Ты же не один остаёшься. А с ней. Но ладно. Если так…

Настроение её переменилось очередной раз:

— Вы приедете ко мне? Оба. На мою Территорию Сказок?

— Мы постараемся, — грустно сказал Ефремов. — Успеем тебе надоесть. Вот разберёмся с Дворцом… При условии, что мои оппозиционеры не окажутся маменькиными сынками.

— Расскажи ей об Иле-Аджале, — уже веселее попросила Кея, — Она обязательно захочет увидеть.

«Вот Кея и созрела, — сказал себе Нур, — Не угадали на Гайяне с совершеннолетием. Или на Ананде время шло по-иному. Вот, уже не мамина Территория, а «моя». Но Линдгрен в нашем Волшебном Лесу навсегда».