Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

Краткое объяснение Нура услышали все:

— Да, мне дано то, чего нет у многих. Но в том и сложность… Если вы все пожелаете, я стану Кораблём вместо Ананды. Живым Кораблём. Но внутри Корабля вместо меня Капитаном станет другой. Я не могу быть внутри самого себя.

Азхара закрыла глаза и побледнела. Эрланг преодолел приступ слабости и твёрдо сказал:

— Решать будем в Долине!

Последнее предложение Ефремову, исходящее от Азхары и стоящей рядом молча Кеи:

— Иван, поехали с нами. Ила-Аджала полюбит тебя. И ты Илу-Аджалу.

Ефремов отвечал без обычной грусти, — ведь у него уже есть свой, родной дом.

— Н-нет. У меня нет перспективы обрести существование айла. А без этого возвращение к двойнику Солнца неприемлемо.

Азхара крепче прижала к себе Кею и сказала:

— Но ведь стал айлом юный землянин, попавший к нам случайно.

Ефремов не согласился:

— Не стал… Обрёл что-то, и всё. Айлом нельзя стать. Айлы — обладатели Дара.

— Они что же, отдельная раса? — без привычной иронии спросил Эрвин.

— Да. И — нет.

Демьян, обретший в Долине чувственное равновесие, оттеснил Эрвина от Ефремова, пожал его правую руку двумя своими и сказал:

— А я надеялся, ты в последний момент передумаешь. Но рад за тебя. Ты стал мыслить по-другому. Ни да, ни нет… Не верил я в возвращение древней логики. Ведь у нас она дикая. Варварская. Какой-то пьяный мужик сочинил, все поверили и вдолбили в головы. Потом добавил ещё один больной заблуждением. Вот и обзавелись земляне двумя логиками. Одной упрощённой и одной хитрой. На деле никто ничего не усвоил, но твердят: да или нет. А то, что между ними «или» имеется — глаз не видит, ухо не слышит.

Нур смотрел и слушал с сочувствием. «Демьян застрял в своём нелогичном «или». Два равновеликих желания борются в нём. И присоединиться к Ефремову тянет, и на Землю вернуться хочется. Победит, безусловно, инерция. Привычка».

А Демьян, не отпуская руку Ефремова, продолжил:

— Иван… Только не повторяй на Анахате опыт материального, вещевого коммунизма.

Ефремов и Елена обменялись взглядами. Она улыбнулась Демьяну, тот склонил перед ней голову. И, со вздохом оглядев белые пики дальних гор, опустив взгляд на озеро за домом, с тоской сказал:

— Я ведь тоже думал о будущем этого мира. Очень ведь красивая планета. Человеческая… В твоём, Иван, коммунизме, кроется коренное, внутреннее противоречие. Абсолютно непримиримое. Всеобщей грамотностью и эрудицией вожаков его не разрешишь.

Ефремов последними словами Демьяна почему-то возмутился и ответил так горячо, что кружащая над его головой уже с минуту желто-зелёная птичка в испуге перелетела к разочарованному Эрвину.

— Да я понимаю! В бездуховный, бездушный рай ты не хочешь. И я вижу: вот он, рядом. За горами. Все имеют всё желаемое. И все счастливы. Нет и ещё раз нет! У них вариант развитого советского народа — ни классов, ни сословий. Почти как на Гайяне. У них ведь тоже нет никакого разделения, неравенства. И они прошли по этому пути дальше — нет бюрократии. Нет Дворца.

Нур усмехнулся недооценке. Бюрократию с Дворцом успешно заменяет на Гайяне Ноосфера, безличное Поле. За которым прячется Чёрный Лик.

Хакан, нисколько не расстроенный второй ролью в новом сценарии Долины, заметил:

— Но официальные сословия на Анахате есть. Только границы между ними условные. Как сказал как-то то ли Демьян, то ли Калкин, — виртуальные. С одной стороны посмотреть — они есть, с другой — их нет…

Природа Асли застыла, отрицая предстоящие перемены. Ни ветерка, ни облачка. Живой мир пребывает в лености, погружаясь в чужие сновидения.

Нур ответил на нетерпеливый взгляд Эрланга:

— Я ожидаю скорого сдвига. Но прежде обязан сделать предложение экипажу. Каждому. Надеюсь на твою поддержку.

У Эрланга не имелось альтернатив. Но даже опытнейшего в судьбах фаэта поразило превращение.

Перемена в Долине наступила внезапно.

Экипаж очутился посреди пустыни. Песок, барханы, знойные вихри… Тугой жаркий ветер приносит откуда-то едва значимый запах оазиса.

На месте Капитана — загорелый до бронзы седой отшельник в серой тунике и зелёной чалме. Знакомые черты можно отыскать, лишь присмотревшись. Но говорит он чистым голосом Нура:

— Товарищи экипаж!

Пауза. Время для возвращения полного доверия.

Жар, отражаемый раскалённым песком, слабеет. Прозрачный воздух разносит слова до горизонта.

— Зачем плестись по дороге, если можно заставить её двигаться? Причём с любой нужной скоростью. Если потребуется — с остановками. Но — в комфорте.

Такого перевоплощения не ожидала и Азхара. Первым пришёл в себя Ефремов. И, посмотрев на спокойное лицо Эрланга, догадался и с волнением произнёс:

— Ты — это Роух… Роух — это ты! В этом всё дело?

Эрланг, одобрив кивком слова Ефремова, сказал:

— Ард Айлийюн — не миражи Рая. Но они будут появляться. Несуществующие оазисы — за обочинами всех дорог.

— Вот! — с горячностью воскликнул Ефремов, — Сошёл с пути — и упал в Маха-Талу, Великую Бездну. Нур, ты хочешь стать..?

Экипаж сосредоточил все силы внимания на седом страннике. И не удивился тому, что на песке кругом него поднялась зелёная трава и воздух пропитался свежестью. Азхара стояла одна, в стороне от всех, прижав ладони к горящим щекам.

Странник, оживляющий пустыню, не ответил Ефремову. Лишь посмотрел на Азхару и улыбнулся. В тот же момент вернулась на своё место Долина Асли.

А перед Нуром, в трёх шагах замер бородатый Хакан, миновав Калкина. И с интонацией сержанта, докладывающего командиру о выполнении приказа, чётко произнёс:

— Твоё указание исполнено. Мы нашли переход на Дахмау. На ваше плато он ведёт или нет — проверить не успели.

Нур поблагодарил за известие и оценил реакцию экипажа. Да, как он и предвидел… На догадку Ефремова ответили нерешительным молчанием, на известие о коридоре на Чёрную планету — явным несогласием. Признак сумбура… Ни единства, ни верного понимания…

Кто же, как не Эрвин, способен выразить общее состояние?

— «Парус» не изучен. А надёжность виманы, тысячи лет пролежавшей во мраке? Станем мы там распятиями на крестах… Да и попадём ли на то плато… Задохнёмся в атмосфере. Вот если отрегулировать переход прямо внутрь «Звёздного Паруса»! И сделать его стабильным!

Нур освобождался от состояния Валерия-пилигрима. Непросто… И отреагировал на Эрвина с грустью, по-земному. Ведь никто, кроме Азхары, не поставил в центр внимания факт: в Корабле не будет рядом с ними Нура. А расчёт на «Парус» — призрачный, и Кея это понимает. Но этот путь не исключает предложенного Нуром. И можно поддержать.

А Хакан, удивлённо оглядев экипаж, пребывающий в околотрансовом состоянии, подошёл к Ефремову и обратился уже не как сержант к полковнику, а как капитан полиции к комиссару: