Валерий Сабитов - Миражи мира Яви

Оппозиция и не скрывает процесс своего формирования. Но полного единства они едва ли достигнут. Роух учтёт результат голосования. И какой сюрприз из этого получится, лучше не гадать.

Все голоса сливаются в один поток, и Нур не вычленяет из него отдельные ручейки.

— …с айлами не по пути. Они по другим законам живут — никаких забот о хлебе насущном.

И Ананда действует в их интересах. Если не по их плану. Но кто нам откроет?

В своё прошлое мы уже не вернёмся. И, уверен, наше путешествие уже отпечаталось там. И в биографиях, и в книгах. Будущее воздействует на вчерашнее. Всё ли к лучшему…

А в Гайяне складывается империя. Несогласных с Полем там нет. Тринадцать с Вёльвом — не аргумент. И на Гайяне явный атеизм.

Атеизм-теизм… Не вижу разницы. Вся наука стоит на вере в постулаты и аксиомы. Как будто мир от них зависит, а не мы. Они действуют там, где мы. Часть интерпретации…

Точно, мы наблюдаем мир через его искажённые отражения. Но наука — не религия. Религия, по айлам, за пределами материи. Фиргуна бы спросить, но неудобно после всего.

Как только на Гайяне созреет Империя, они пойдут воевать. И — на стороне айлов. Дзульма — реальная сила. Цитадель необходима. Надо возвращаться к своим. На нашу Землю. Ставить вопрос перед Анандой и Капитаном. С ними мы ничего не выиграем.

Но на Гайяне нет государства. Общество есть. На моей Земле — наоборот.

А на Иле-Аджале не было ни того, ни другого. Айлам предстоит ещё внедрять администрирование. Ещё вопрос, чья раса более развита.

Но религия может быть и ложной. И ложные верования устанавливаются намного легче. Айлы пытаются реформировать жизнь по Свиткам. Ничего у них не выйдет. Разве что под принуждением.

С Фиргуном бы скооперироваться. Чтобы обойтись без айлов с их Кораблём. Чакравартин — это же мощь невероятная. Они нас вернут куда надо.

А вдруг и там — Тьма! Цивилизованность и интеллект сами по себе — не индульгенция. Скорее — искушение великое, от которого единицы отказываются.

Айлы утверждают: движение имеет смысл только во внутреннем пространстве. Внешнее подчинено внутреннему. Это — религия? Теизм?

Нур вспомнил письмо Ефремова, написанное на Земле по этому поводу. И удивился — Иван Антонович воспроизвёл его сейчас, но так, будто только-только пришёл к этим мыслям. (Письмо Портнягину):

«Я не совсем понимаю, почему Вас так смущает вопрос: теизм — атеизм. Для меня — врождённого атеиста, сейчас это не имеет никакого значения, если речь не идёт о личном, человекоподобном, карающем Боге.

Если брать атеиста в его прежнем, примитивном понимании, что всё есть беспорядочное корпускулярное движение со случайными последствиями, тогда ко всем чертям такой атеизм, я не атеист, ибо с таким атеизмом жить иначе, чем по-скотски, нельзя и аморальность — неизбежное следствие, что мы и видим. Если же признавать некую причинную связь, назовите её кармой, мировой механикой, эволюцией, развитием процесса с определёнными законами и порядком, то такой атеизм меня устраивает, но ведь это иначе называется теизмом такими людьми, как Рерихи. Здесь дело не в термине, а в вере в существование определённых законов причин и следствий, протяжённых во времени, которым подчиняется весь мир, будь то людишки, архаты или апсары…

Но ведь признание системы есть одновременно принятие религии, ибо что же такое религия как не свод определённых правил поведения, в согласии с законами бытия? Само слово «религио» означает связь, зависимость, опору — вспомните английское «рели», «релайэбл». Признавая связь причин, следствий, времён и процесс мирового развития и соподчиняя ему нормы своего поведения, Вы тем самым религиозны. И я не понимаю Ленина, который так бешено восставал против религии, будучи сам не менее, а более религиозным, чем самые неистовые церковники. Религия — есть моральный свод, а что он неизбежно должен опираться на веру, Вам должно быть очевидно. Вера же может быть, в зависимости от уровня восприятия, хоть в пень, и горе тому обществу, которое, уничтожая прежнюю веру, не заменит её другой».

Многое он тут перепутал… Правду с ложью, невежество с эрудицией, религию с церковной обрядностью, пророков смешал с гениями… В итоге — тротуарный смысл жизненного пути…

Но и предугадал скорое будущее Империи, с которым столкнулся (столкнётся?) Нур на закате своих земных дней:

«Всеобщее страшное моральное обнищание и разрушение ещё впереди, и никакая Махабхарата нас не спасёт от морального крушения нашей цивилизации».

И неважно, на какой Земле это произошло. На другой, если ещё не случилось, — произойдёт. Важно, чтобы люди экипажа освободились от стремления к саморазрушению до приземления на территории обитания. Свои или чужие…

Общую позицию они, пожалуй, определят. Она будет проста: «Верни нас туда, откуда взял!» Проблема с одним, Ефремовым. Куда его возвращать, к одру? Он сам воспротивится.

И ведь какая дикая смесь в этих головах! Материализм, мистика, элементы религии и язычества, оккультизм… И так — в каждом, в разных пропорциях.

В разговор четырёх «заговорщиков» вступил Ананда. И начал с больной темы:

— Извини, Ефремов, я не могу тебя доставить к той цели, которую ты желаешь. А обратно домой ты ведь не захочешь. Так? Не за живого ты меня считаешь, за электрическую машину. Вот и не справляюсь, мозгов не хватает. Хотите знать, товарищи оппортунисты, где мы сейчас? Сиюминутно, даже сиюмгновенно…

Демьян среагировал тут же:

— Да! Конечно!

— В нашем галактическом рукаве имеется «Пустыня» размером в кубический парсек, лишённая явного вещества.

— Сгусток тёмной материи? — оживился Демьян, — И частицы с массой покоя больше нуля туда не проникают?

Ананда негромко рассмеялся:

— Ну, так проникновенно я определить не могу. Она же тёмная, а я — светлый. Там — геометрия непонятной целесообразности. Возможно то, что вы ищете, как раз там. Ключик золотой… К хранилищам порядка и устойчивости в вашей любимой физике. Хотите прозондировать? Тем способом, которым обретали индивидуальный рай.

Ананда вновь рассмеялся. Нуру показалось, что смешок не лишен ехидства.

— И в чём проблемы? — поинтересовался Ефремов, не поднимая головы, — Летели ведь нормально. Что мешает дальше, к любимому всеми Сириусу?

Нур ощутил сразу две эмоции в Ефремове. Одна — он в «оппозиции» только для того, чтобы избежать одиночества в трудный момент. Вторая — ему неудобно перед Нуром. Хороший знак! Он меняется быстро и меняется хорошо. В такой экзодинамике, в которой они неожиданно оказались, другой бы растерялся и пал духом. А Иван Антонович — он найдёт себя.

Ананда разъяснил свою позицию:

— Моё решение — на ваше усмотрение. Я боюсь озадачить Капитана, когда в экипаже раздрай. Правда, всё равно будете его винить. Итак, я слушаю. Предстоит выбор из трёх вариантов: в обход, подальше от «Пустыни»; по касательной; сквозь неё.