Валерий Сабитов - Цитадель

Превышение объёмов и масштабов критической отметки, к которому выходит любая техногенная цивилизация, связано с нарушением баланса разных видов энергии на локализованном участке пространства-времени.

Тут возникает объективная напряжённость, вызывающая соответственные процессы в психике носителей разума и состоянии популяции в целом.

История Йуругу и Земли показывает: прохождение качественных рубежей в овладении энергией сопровождается социальными взрывами. Эти взрывы в какой-то мере снижают уровень объективной напряжённости. Но предстоящий Земле сдвиг, — а человечество в него уже втянуто и обратной дороги ему нет, — можно будет компенсировать только максимально дорогой ценой. Человечество либо будет ликвидировано, либо выродится, самоуничтожится.

Такова неизбежная плата за безоглядное стремление к технокомфорту. Техногенная цивилизация, подобная земной, в принципе не может быть самоуправляема. Рост численности населения и катастрофическое повышение требований к уровню жизни люди не смогут остановить. Они сами ускоряют свой конец.

Ресурсы Земли истощены, она не может содержать более чем десятимиллиардное население, они перешли тепловой барьер, и нам с трудом удаётся поддерживать жизненное равновесие в биосфере.

— Разве Фаэтон шёл по другому пути? — спросил Леран, подавленный мрачной перспективой человечества, обрисованной Эйбером спокойно и равнодушно.

Он и до встречи с фаэтами думал об упадочности и тупиковости избранного людьми пути прогресса. Но всегда оставалась надежда на какой-нибудь выход. Теперь надежда корчилась в агонии.

— Мы в своей истории лишь раз были связаны с внешним простейшим источником энергии. Такое было обусловлено необходимостью поддержания баланса с Йуругу. Перед превращением жёлтой звезды в сверхновую на Фаэтоне прошла дискуссия. Решался вопрос: или перемещение в космосе в замкнутой энергетической оболочке, или путешествие к новой звезде с сохранением родной планеты. Победил второй вариант, что само собой привело к возвращению нашей прежней энергетической стратегии.

Тысячелетия использования суммарного энергозаряда в путешествии проходили в условиях гарантированной безопасности. Но в ходе внедрения в Солнечную систему сработал фактор случайности и планета была уничтожена. Гений Эрланга сумел предсказать эту неизбежную случайность, — пусть не форму и не время её проявления, — и были приняты превентивные меры спасения.

Уничтожение Фаэтона, — мы теперь почти все в том убеждены, — закономерность. Разум должен развиваться на естественной собственной основе. Был у нас период установления связей с двумя другими высокими цивилизациями. Обе не связаны с техникой земного типа. Они реализовали свою задачу — переместились к ядру Галактики. Видимо, на Земле воплотилась тупиковая ветвь…

Да, нам придётся ставить вопрос о праве людей на дальнейшее существование, пока…

— Разве нельзя остановить гибельный процесс, законсервировать достигнутый уровень на время? А затем помочь человечеству отыскать верный путь, — прервал Леран Эйбера.

— Мы не всевидящи. Нам не хватает Эрланга. Никак нельзя учесть все последствия нашего активного прямого вмешательства. Использование их лучших представителей, так называемых махатм, приносит мало плодов. В лучшем случае их слушают и восхищаются глубиной отредактированной нами мысли. Дальше этого дело не идёт.

— Земля имеет опыт так называемого восточного пути развития. Самосовершенствование личности за счёт отказа от излишних потребностей. Если?..

— Поздно. И Восток уже не Восток. К тому же этот вариант слишком отличен от нашего биопсихического пути совершенствования, откорректированного Эрлангом. Мы постоянно открываем в себе что-то новое, и не знаем, что и сколько заложено в нас перед гибелью планеты. Возможности землянина ограничены, не сравнимы…

Арни выразил своё мнение привычно радикально.

— Опосредовав свой разум и среду обитания дополнительным звеном, человек вышел из цепи непрерывного совершенствования, исключил себя из поля действия всеобщих законов. Лом или электроника, — всё одно. Механизмы сломали перспективы. Первые из нас не смогли оценить этого правильно с самого начала. Неоднократные последующие коррекции ни к чему не привели. Земляне неразумно упрямы.

Леран почувствовал, что невозмутимость покидает его: Арни был предельно несгибаем в оценке чужой упрямости. Разговор с Советом превращался в полемику с Арни.

— Так ли? Бог даёт живущему школу нравственности и определяет в соответствии с этим среду обитания. В этом высший закон бытия. Похоже, вы брались не за тот рычаг. Чтобы влиять на земную мораль, надо самим быть на уровне основополагающих требований.

Глаза Арни сузились. Леран подумал, что если бы помощник Эйбера использовал чувственную мимику землян, то сейчас перед ним предстало бы лицо с ярко выраженной иронической, снисходительной неприязнью. Голос Арни соответствовал взгляду.

— Не успев узнать братьев, ты осуждаешь их! Не зная, кто ты и кем был, говоришь как старейший из нас! Не удивлюсь, если у тебя уже есть и предложения для Правящего Совета.

Леран только улыбнулся.

— Прежде чем советовать, я постараюсь понять причины, которые создали проблемы дня. Я уверен: если бы фаэты и земляне развивались вместе, в едином обществе, не произошло бы многих природных и техногенных катастроф. И Земля сейчас выглядела бы райской планетой. На ней хватит места и нам, и людям, и драконам. Всем.

Арни, похоже, возмутился.

— Между нами и землянами ничего общего. Мы различны до несовместимости. Землянин, — это синтез физики, химии и механики. Фаэты же, — единство биофизики и биохимии на основе высокоразвитой психики. Такова краткая суть. У нас никакой механики! Мы не пользуемся орудийной деятельностью, у нас всё производится само собой. Процессы идут, предметы двигаются по желанию. Земляне не способны…

Арни сделал паузу, и его аргументы подхватила Айла.

— Да, не инструментами, не орудиями труда, не механизмами! Наши руки походят на человеческие, но они, — другие. Они, — часть мозга. Всё наше тело, — мыслящий мозг. Движением пальцев, скоординированным с движением мысли, мы передаём импульсы-желания, импульсы-команды. Эти импульсы выражают и делают всё: ближнюю речь; дальнюю коммуникацию; оружие, превосходящее любой земной инструмент поражения. И это далеко не предел. Самые развитые из нас могут пользоваться всем телом как руками…

Эйбер остановился у одной из жемчужин и торжественно поднял руку.

— Здесь, брат наш, предназначенный тебе дом. Хочешь ли ты войти и осмотреть?

Леран промолчал. Слова Айлы отозвались в нём так, словно она предала его. Он продолжал использовать человеческие, земные оценки и чувства, не в силах от них освободиться полностью. Решив для себя отыскать позицию, с которой можно было бы сравнить обе точки зрения, — Правящего Совета и махатмы Бортникова, — Леран понял, что не сможет остаться в Цитадели. И не сможет немедленно приступить к поиску Леды. На время требовалось отстранение от всего. Он отказался от осмотра дома, ведь тот пока был безлик не только снаружи.