Валерий Сабитов - Цитадель

Леран повернулся и сказал, обращаясь к Лии:

— Сейчас он вернётся. Прилетит с Ледой. Ей понравится, не беспокойся. Всё идёт хорошо.

Он сел в кресло, подождал, пока люди и фаэты последуют его примеру.

— Продолжим. У нас остались неотложные вопросы. Их могут решить только люди и фаэты. Объективная необходимость объединения нами всеми понята. Она несомненна и безальтернативна. Но остаётся проблема внутренней готовности к равному сотрудничеству. Без обращения к истории мы её не поднимем. Земная история фаэтов делится на две сосуществующие эпохи. Первая — становление. Причём в тех местах, где землян не было. Появляются земляне, и первые фаэты объединяются с ними. Возникают первичные земные цивилизации. Мы не рассматриваем предыдущие времена: кто и как тогда царил на Земле, нам не известно. Итак, первые цивилизации Гондваны, Атлантиды, дофараонского Египта, многие другие. Остались свидетельства-знаки совместного развития. Вторая эпоха, — скрытое, независимое существование фаэтов. Вначале в глубинах океана, потом среди недоступных людям горных массивов. Обособление достигло апогея совсем недавно, около пяти-шести тысяч лет назад. Параллельно развивалось человечество, историю которого можно условно разделить тоже на две части. Первая, — свободная от давления извне. Вторая, — переход к скрытому рабству. Фаэты успели разочароваться в людях и превратили их в придаток для осуществления своих задач. Желание полного возрождения погибших ранее, — вот что свело их с верного пути. Все мы исчезли из мира единовременно и не случайно. То, что успел сделать Эрланг, — милость не от Эрланга. И Эрланг, — не Бог, а всего лишь человек. Но ему было разрешено. Но вы подошли к краю, и если не остановитесь, то и сам Эрланг вам не поможет.

Видели фаэты происходящее на Земле, но не извлекли урока для себя, а посчитали виденное относящимся лишь к землянам. Будто они живут на другой планете, и судьбы их разделены.

Да, Земля создана благополучной устойчивой планетой. Но периодически на ней происходят непредсказуемые катаклизмы, уничтожающие всё живое. И человечество развивается зигзагообразно, всякий раз начиная со старта. А фаэты передают возродившимся народам основы знаний. Не злой ли рок тяготеет над землянами? И Арни, — лишь венец этого рока? Вместе с Йуругу?

Мне известно, что фаэты искали ответа на вопрос: в чём причина человеческих несчастий? Но не нашли объяснений ни в космологии, ни в микрофизике, ни где-либо ещё. Только одну область они не рассмотрели, и потому, что она закрыта для них, область высших чувств, нравственности. Не геология её объясняет, а религия…

Пришедший в себя Арни сощурил глаза, но смотреть на Лерана не решался. Он собирал силы для защиты, понимая, что низвержен не только в глазах землян, но и братьев-фаэтов.

— Земляне сами влекут к себе беды. Так было и с Фаэтоном. Дело не в луче Сатурна, и не в потере контроля над активным ядром планеты. Причина в нас самих. Так было всегда и во всех мирах, так есть. Так будет. Мы все: фаэты, земляне, дельфины, драконы, — будем сметены ящерами Йуругу, если не одумаемся. Разум, потерявший связь с сердцем, не имеет жизненных перспектив.

Большинство людей запуталось не без нашей помощи. Такие, как Игорь Бортников, не смогут помочь им сами. Их слишком мало, заблуждения слишком сильны. Спасая людей, мы спасём и себя.

Я читаю твои мысли, Арни. Нет никакого вечного проклятия над человечеством. Как не было его над фаэтами, потерявшими родной дом. А был Гнев Высшей Силы. Гнев Добра. Идя к своим целям злыми путями, мы обречём себя. Спасения не будет ни в Шамбале, ни в любых световых годах от Цитадели.

Очищая от скверны землян, мы очистимся сами. От гордыни, от поклонения идолам: лотосу, Эрлангу, собственному разуму. Не на том ли споткнулся ваш любимый Египет? На неверии и многобожии, идолопоклонничестве. Напомню, что говорится о таких в Священном Писании, едином для всех живущих:

«Это — те, на которых оправдалось слово относительно народов, прошедших до них из духов и людей; поистине, они остались в убытке».

Арни, ты уже убедился в том, что различие между фаэтом и землянином, — только во внешности. Сириус производит золотоглазых и золотоволосых, Солнце, — белых, жёлтых, чёрных… И вы бы здесь изменились, став как земляне, если бы не излишняя предусмотрительность Эрланга.

— Как можешь ты осуждать Эрланга! — поднялся Арни; он счёл удобным момент и повод для своей реабилитации и ответного удара, — Только сам великий вождь имеет право на такие слова! Ты достоин всеобщего осуждения!

— Крепка сила ложной веры, — по-человечески усмехнулся Леран, — Братья, неужели вы все так думаете?

Он помолчал, слушая ответы в себе, и посмотрел на Мартина. Эрнест понял, что сейчас произойдёт главное, то пока единственное, что может образумить фаэтов, повернуть их застаревшие, пропитанные грязью эгоизма убеждения в новое русло, в реку чистой воды.

— К счастью, не все братья разделяют твоё мнение, Арни. Но на твоей стороне их много, — несколько сотен. И потому я обязан открыть своё первое имя. То имя, под которым все вы знали меня на незабытом Фаэтоне. Я, — Эрланг!

Фаэты шумно вскочили на ноги, лица их, не привыкшие к выражению эмоций, исказились. И, знамением с неба, от моря донёсся шелест крыльев, отсветы движущейся радуги коснулись лиц и одежд вставших людей.

Слегка запыхавшаяся Леда бросилась к Лерану, он поднял её, прижал к себе, посмотрел вблизи на её счастливые глаза. И не только Лия и Эрнест разобрались в значении обоих взглядов.

— Эрланг не стал бы делить любовь с земной женщиной! Ты, — не Эрланг! — закричал Арни.

С расширенными глазами на испуганном лице он совсем не напоминал прежнего высокомерного и всемогущего вождя Земли.

— Желтокожий Роан! Как же ты не узнал своего повелителя? — рассмеялся Леран, — Разве не я разрешил тебе прислуживать Эйберу, когда он помогал мне в работе на проектом Возрождения? Напомнить тебе и всем, сколько раз я, Эрланг, пытался разбудить в тебе тягу к знаниям, научить простейшим навыкам творчества? Напомнить уроки, прошедшие зря? Ты забыл, Роан, месяц отлучения от работы за кражу ценностей из лаборатории Эйбера?

— Роан! — сказали вслух присутствующие фаэты.

Лицемерие ими же высоко вознесённого поразило их.

— А почему молчишь ты, Олоти? Разве не Роан-Арни принудил тебя скрыть своё имя, за что подарил тебе место в Правящем Совете? Ведь он это сделал только для того, чтобы обрести преданного слугу, помощника на пути к высшей власти! И Эйбер отдал ему её, вручил сам.

Я спрашиваю тебя, Эйбер, скрывшийся от себя в Цитадели! И ты не знал, что твой преемник в Совете, — желтокожий лицемер Роан? На Фаэтоне ты не любил жёлтую расу. Как же тебя понимать?