Валерий Сабитов - Цитадель

— Как бы то ни было, нам нужно держаться вместе. Я уже сделал столько шагов вперёд, что назад не повернуть. По одному мы в большей опасности. Ни полиция, ни всё государство нам не помощники. Что они могут? Тебя запрут в клинику для исследований, мне придумают занятие не менее интересное. Надо сохранить личную свободу и собрать команду. Если общество Агасфера так сильно и могуче, кто его питает? Кто-то изливает над ними золотой дождь? Так?

«Итак, Мартин выбрал судьбу, они — вместе».

И Леран сказал, почти шёпотом:

— Золотой дождь… С чего я начал, к тому и пришёл…

Комиссар обратил на него долгий взгляд, но ничего не сказал. Взгляд, напомнивший и Ирвина, и Барта.

Осень, тёплое продолжение жаркого лета, никак не могла пробиться в студию Крамова.

Промозгло, неуютно, от стен несёт сыростью прошлой или будущей зимы.

— Как здесь можно работать? Майкл, поставишь ты, наконец, кондиционер? — спросил Мартин, зябко передёрнув плечами.

— Какой в этом смысл? — раздался мрачный голос Крамова, — Как и во всём остальном…

В студии было темно, Мартин нашарил рукой выключатель. Художник сидел в углу на куче тряпья, рядом с наглухо задрапированным окном.

— А дверь почему держишь открытой? Демонстрация всепобеждающей силы искусства?

— Проходите. Я рад вам. У меня приступ меланхолии, не обращайте особого внимания.

Эрнест и Леран пересекли комнату и устроились на полу напротив Крамова.

— Извини, Майкл, мы без предупреждения, — сказал Мартин, смотря на заросшее светло-рыжей щетиной лицо художника, — Твой телефон молчит. Ты перестал платить телефонной компании?

— Ничего подобного. Майкл Крамов — образцовый гражданин. Быть может, единственный в стране. Я им плачу раз в год, но столько, что должно хватать на несколько лет.

— Я так и думал. Все твои гонорары уходят на молчащий телефон. Потому ты сидишь ночами в углу, голодный и злой.

Мартин огляделся, нашёл лист ватмана с карандашным перечёркнутым эскизом женского лица, перевернул его и разложил пакеты своего любимого йогурта.

— Мы с Лераном тоже сегодня не завтракали. А вчера не ужинали. Он-то переносит голодовки с удовольствием, а я — с ненавистью. Надеюсь, ты в моей команде. Мы захватили утренний выпуск «Палитры побережья», есть интересная статья. И ещё, вот, — Мартин поставил на пол рядом с йогуртом бутылку виски, извлечённую из-под куртки, — Два месяца, как с нами нет Барта…

— Всего два месяца, — неторопливо проговорил Майкл, — А как изменился мир. Возможно, только вокруг нас? В любом случае он мне перестал нравиться. Леран, прошу тебя, найди стаканы.

Леран вернулся из кухонного отсека студии и расставил на полу пластиковые стаканчики, а Майкл откупорил бутылку, разлил и произнёс жёстко, с горечью:

— Помянем по русскому обычаю. Он точнее выражает чувства. Молча и до дна…

Все выпили и Майкл добавил:

— Я не приехал тогда. Хоронить друга, — выше моих сил. Барт меня понимает…

— Мы тоже, Майкл. Но довольно об этом, — Мартин вскрыл пакет йогурта, — Барта не вернуть.

— Нет, не довольно. Где-то жируют, пьют и радуются жизни те, кто это сделал. И никто пальцем не шевелит, чтобы их отыскать и… И это в стране, называющей себя мировым примером справедливости, — Майкл смял стаканчик в кулаке.

— Мы найдём их. Обязательно найдём.

— Экс-комиссар с экс-журналистом? Что вы можете?

Эрнест посмотрел на Лерана, тот понимающе кивнул и принёс ещё стаканчик. Выпили снова молча.

— Сидим так, будто расстались вчера. А прошло три месяца, — негромко заметил Майкл. Виски чуть разогнал его меланхолию, он улыбнулся, — Вспомнил вчера места детства. Наверное, человеку лучше жить там, где он родился. Я ведь из небольшого городка. Дом стоял у реки. Рядом. И сейчас стоит. А я тут…

Леран молчал, так и слова не промолвив за всё время; Мартин тоже не стал реагировать на ностальгическую нотку. Крамову надо было выговориться.

— Хорошо, что вы пришли. Я уж думал, и вас не увижу. Меня мучит то, что я ни на что не годен. Ничего не умею, кроме этого, — Майкл дёрнул головой в сторону комнаты, где среди беспорядка одиноко высился на станке пустой загрунтованный холст, — А сейчас и это не выходит. Я совершенно, абсолютно бесполезный человек. С такими, как я, ничего не случается…

Эрнест вскрыл пальцами новый пакет с йогуртом, сделал глоток и вдруг возмутился:

— Послушал бы ты себя! Я, я, я… Ты становишься эгоистом, Майкл, тебе нравится кушать самого себя. Мало того, что себя грызёшь, так ещё и нами стремишься закусить. А мы тебе подарок приготовили, недостойному…

Леран поднялся, подошёл к двери, вернулся с рулоном, упакованным в бумагу. Майкл без особого любопытства расправился со скотчем, смял бумагу, развернул рулон, состоящий из пяти полотен, в нарушение всех правил экспроприированных из тайного научного центра. Но уже первый взгляд, брошенный Крамовым на картины, всколыхнул его и рассеял равнодушие. Он быстро разложил все пейзажи кругом себя и взволнованно спросил:

— Невероятно! Откуда они у вас?

Меланхолия разом оставила художника. Эрнест и Леран переглянулись, и Мартин кратко сообщил историю обнаружения картин.

— Вы хоть понимаете, что вы видите? Дилетанты несчастные, столько дней держать у себя, с риском…

— Конечно, дилетанты, — покорно согласился Мартин, — Давай так: мы тебе — картины, ты нам — всё о них. Идёт? И отметим взаимовыгодный контракт.

Но Майкл уже не думал ни о виски, ни о своих переживаниях.

— Их написал гений! Не мне чета! Какие краски… Какая кисть…

— И кто же автор? — нарушил своё молчание Леран.

— В том-то и дело! — воскликнул Крамов и его взгляд прямо впился в Лерана, — Ты так долго молчал, что я забыл о тебе…

Он несколько раз перевёл взгляд с картин на Лерана.

— Автор мне незнаком. А ведь он ходил примерно в тех же местах! Он увидел, он смог! А я — нет. Я даже ничего о нём не знаю. Тайна Тибета!

— Тайна Тибета? — снова спросил Леран, — Ты говоришь о людях среди гор?

— В первую очередь о них. Я не верил в эти рассказы, легенды… Смотрел на те же самые горы, и не видел, не понимал их. А он увидел и понял. Две тайны, две загадки, Леран. Одна твоя, другая моя. Раскрыть одну, откроется и другая… Эрнест, пойдём проверим, что в моём холодильнике.

Леран понял, что Майкл хочет говорить с Мартином о нём, и не стал возражать. Надежда на то, что Майкл поможет в разгадке тайны золотых людей, пока не оправдалась. Но, видимо, в запасе Крамов что-то имел.

Эрнест знал о Леране то, чего не мог знать Крамов. И это могло продвинуть художника по пути к «тайне Тибета». И, пока Майкл допрашивал Эрнеста, Леран обратился к «Палитре побережья». «Палитра» умела выбирать болевые точки, а Харлоу подбирать себе работников с длинными носами и ногами. Передовая газеты насторожила его сразу; судя по ней, день обещал сложиться исключительно непростым.