Валерий Сабитов - Цитадель

— Эрнест, Майкл! — громко позвал Леран, решив прервать их беседу, — Сделайте паузу. Сент-Себастьян превращается в Мэн-Сити.

Ширма сдвинулась, Мартин и Крамов подошли к нему. Леран передал Мартину газету.

— Посмотрите первую страницу. Фото подлинное. В четыре утра из ран святого Себастьяна заструилась кровь. А стрелы сделались багровыми. «Палитра» вышла в пять утра. Как они успели снять на плёнку, подготовить информацию, напечатать номер и выбросить его на улицы?

Мартин понял сразу, посмотрел на газетный снимок, пробежал по строчкам и повернулся к Крамову:

— Майкл, у тебя здесь радио есть?

Крамов разбросал кучу тряпья в углу, служившую ему сегодняшней ночью лежбищем, нашёл маленький приёмник.

— Включи городскую волну, — попросил Эрнест, — Леран прав, что-то готовится. Похоже, тебе придётся совсем забыть свою любимую меланхолию. И, боюсь, какое-то время будет не до живописи, своей или чужой.

Муниципальная радиокомпания повторяла экстренное сообщение. Репортаж вёлся с места события.

— …На главной площади Сент-Себастьяна собираются люди, обеспокоенные знамением. Всем хочется узнать, о чём предупреждает нас святой. Старики помнят: последний раз раны покровителя и защитника города сочились кровью пятьдесят лет назад. Тогда это было предзнаменованием глубокого и разрушительного финансового кризиса. Руководство и общественность не прислушались. Некоторые не забыли: понадобились годы, тяжёлые и полунищие, чтобы справиться с последствиями…

Крамов пожал плечами, не принимая всерьёз озабоченности Мартина.

— Чему вы удивляетесь? Мир кипит, бурлит. Такое случается время от времени. Даже в моих горах не найти того спокойствия, какое было ещё лет пять назад. Мне показалось, и воздух изменился. Работа и там у меня не шла, настроение постоянно менялось. Успел закончить портрет Лерана, сделал несколько эскизов, и всё. Ходил, смотрел, слушал… Сказки записывал, — он оживился, опустился рядом с Лераном, взял одну из картин, всмотрелся в золотоволосую фигурку на горной тропе, — Одна к месту. О небожителях, спустившихся на Землю. Золотые люди… Так их называют. Они не знают смерти, время над ними не властно. Они прилетели, чтобы помочь людям. Красивая легенда. Не правда ли? Даже если грядёт новый кризис, волноваться не стоит, мы под защитой.

— Под защитой? — спросил Леран, и твёрдо сказал, — Мне интересно всё, что касается золотых людей. Ты мне поможешь, Майкл?

— Всё, что могу. Соберу все свои записи и вручу. Больше у меня ничего нет.

Майкл оторвался от пейзажа с бессмертным «золотым» и пристально, как будто видел впервые, всмотрелся в Лерана. Диктор сообщал, что на площади более тысячи жителей города, и они всё прибывают. Кровь из ран каменного святого продолжает сочиться. Кто-то с мегафоном начинает митинг. Корреспондент радио пытается пробиться поближе к оратору.

— О Тибете, о Гималаях… Вы найдёте Ли, она знает много больше. Да, Эрнест, я в курсе… Если пригожусь, располагайте мной, — Майкл помолчал и решил вернуться к теме, — И среди отшельников не стало былой устойчивости. Твой родственник, Эрнест, жёлтый лама Лу Шань, впервые в жизни переменил ранее принятое решение. Ты ведь знаешь, они продумывают судьбу на годы вперёд. У него были здесь дела, миссионерские или организационные, не знаю. Он планировал вернуться с нами. Но в последний день передумал, остался в монастыре. И сам Лу Шань другой, неузнаваемый. Время перемен… Да, Леран, он взял твой портрет. Лама был так настойчив, что я уступил. Обычно я так не делаю. Считаю: портрет — двойная собственность, модели и художника. И судьба его определяется обоими. Но так уж получилось.

Диктор продолжал репортаж.

— В толпе на площади появились транспаранты, дублирующие призывы, звучащие из мегафона: «Поганые ниггеры и грязные мексиканцы! Вон из города!» Люди кричат: «Святой Себастьян, очисти нашу кровь от грязи!» Кто-то в знак благодарности собирается омыть тело каменного святого народными слезами.

— Вот так! — печально улыбнулся Мартин, — И как я успел уволиться из полиции? Сейчас бы камнями забросали.

— Ты что, Эрнест! — возмутился Крамов, — Испугался крикунов? Увольнение — личное дело, но, по-моему, зря. Покричат и разойдутся. Твои коллеги польют их холодной водичкой, и они остынут.

— Никакой водички не будет, Майкл. Ты не понял, на что обратил внимание Леран. Святой Себастьян приступил к кровавому предупреждению в четыре ноль-ноль. В пять ноль-ноль вышли газеты, заговорило радио. И телевидение наверняка тоже. Кому надо, те уже вчера знали, что произойдёт со статуей. Ораторы, транспаранты, статьи, фотографии, — всё было подготовлено. Всё подчинено командам невидимого дирижёра. Домой мне нельзя, у них на руках все нужные адреса… В Сент-Себастьяне начался день погрома цветных и чёрных, Майкл.

— Скорее всего, репетиция, Эрнест, — сказал Леран, вслушиваясь в интонации диктора радио, — Они проверяют свои силы. Хорошо бы посмотреть на площадь, желательно сверху и поближе.

— Майкл! — вспомнил Мартин, — Я забыл, что ты холостой и потому кое-что можешь. У тебя поблизости от площади кто-то есть. Некая весьма обворожительная особа. Звони, мы давно не видели рядом красивых женщин. Мы ещё успеваем. Через час все улицы перекроют, с моей чёрной физиономией и шага не сделаешь.

Пока Майкл занимался телефоном, Леран в ответ на тревожно-вопросительный взгляд Мартина сказал:

— Думаешь, заработал микроб «Б»?

— Не знаю, — задумался Мартин, — Как его действие отличить от обычной психопатии? Одно ясно: кому-то очень понадобились беспорядки в Сент-Себастьяне. Мы, как всегда, не знаем, кому и для чего.

— Ты прав, Эрнест. Тот же Бехтерев описывал подобные случаи на примерах еврейских погромов. Кровь святого Себастьяна понадобилась, чтобы сколотить массу, толпу. Бехтерев назвал её «единой огромной личностью». Остаётся убрать из людей страх, сдерживающий самые тёмные инстинкты. Тогда толпа примет как свою цель любой лозунг.

— Начнут громить магазины, квартиры, дома чёрных и цветных. Жечь машины на улицах и, возможно, калечить, даже убивать людей. И если я что-то понимаю, полиция не вмешается, — Мартин вздохнул, — Мы бессильны.

— В любом случае мне надо видеть тех, кто собирается всем управлять, — настойчиво сказал Леран.

Крамов дозвонился, и они устремились вниз по лестнице, — электричество отключили, лифт не работал. На улицах гремели установленные ночью на стенах домов громкоговорители. Транслировалось происходящее на площади.

— Размах!.. — Майкл присвистнул, — Без участия мэрии такое не сделать. Вы правы, друзья, готовится спектакль. Нам бы поторопиться.

С высоты шестнадцатого этажа толпа на площади выглядела растёкшейся каплей серых чернил, источающей опасность. Хозяйка квартиры, не дождавшись гостей, оставила Крамову записку, что скоро вернётся. Майкл отыскал театральный бинокль и по очереди с Эрнестом разглядывал растущую кляксу. Леран тщетно пытался зацепиться взглядом и мыслью хоть за рядового участника сборища. Плотный фон отрицательной пси-энергии не позволял пробиться.