Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Кажется по-прежнему: они хоть и далеко, но будут всегда. Какое счастье: позвонить из аэропорта Ерофейска перед посадкой в самолет до Нижне-Румска. Саша встретит у трапа. И мы на его машине, уже не на мотоцикле, — на берег Румы. Разведем костер, сварим в котелке ушицу из свежепойманной кеты или горбуши, позвеним стаканами. Возможны ли дни дороже этих?

Все люди ошибаются. Дон Педро в фильме сделал несколько ошибок, обеспечившие печальный конец. К ножику, вышедшему из тумана, подвели… Народного тумана. И все эта любовь земная, в коей Тьма подлунная! Дону захотелось вдруг жениться. Пришел бы ко мне за советом, я бы ему показал. Чтобы он увидел, как живут люди, которые женились. Лучше б они шли в монастырь. Но слов не хватит. И мозгов, чтобы понять.

Встречи с Воеводой меняют. В этот раз он не настаивал на союзе с Машушей. Он стал понимать глубже. Да, народ стремится построить на кусочках земли свой рай. Скудный, дырявый, гнилой, барачного типа, — но рай. О, этот бессказочный мир! В нем все знают, что такое хорошо и что такое плохо. Они кожей ощущают, что их рай мне не нужен.

Наступал очередной Новый Год. Меня ожидает пиршество. В столовой на ужин почти никого не будет, все в городе, все пристроены. Пристроились… А в меню курсантской столовой любимый жареный палтус.

Съел за четверых. А когда в животе варится вкуснятина, обязательно приснится сказка. Надо только не мешать. Я не препятствовал, но сказка не пришла. Вместо нее приснился прокурорски строгий, медвежий баритон:

— Как ты неблагодарен, Валерий… Ты отстранился от людей, потому что через них идет зло. А через кого идет добро? Разве не касались тебя добрые люди, их слова и дела? Но чем ты заплатил? Что ты дал в ответ?

О, сколько справедливых вопросов! Я прошептал:

— Но у меня ничего нет! Чем я могу заплатить?

Голос оставил за себя знак вопроса. Я расстроился и проснулся. Предстоит бессонная ночь. Найти Серафимыча и попроситься в наряд?

И в этот самый миг вопроса подошел Митя. Свято-Покровского происхождения, из добрых людей. Присел на край кровати и сказал:

— Если ты не занят, пойдем со мной? У меня сбор…

Он перечислил имена. Ребята из нашей роты, из авторитетов. Четверо из моего отделения. Великолепная десятка, отборный оперотряд. Слим, Скирда, Шепель, Чика… Народ, знающий как и зачем жить, как твердо стоять на своих ногах.

Осмотревшись, сказал всем привет, даже улыбнулся. Давненько не сидел за таким широким семейным столом. А вид и аромат закусок! Палтус во мне скромно съежился, освободив желудочное пространство.

Место мое напротив Слима. Устроившись, оценил ситуацию поплотнее. Надо понять, ведь пригласили по итогу голосования. В центре поля зрения — Слим. Сидит основательно, стул под ним поскрипывает, да не разваливается. Он не пропадет и без интегралов с дифференциалами или глубокого проникновения в тайны общевойсковой тактики-стратегии. Смотрю на него внимательно. Не так давно мы вновь столкнулись. Тьма нацелила его на меня, уходящего из-под контроля.

Остановил меня Слим на лестничной площадке, взялся за поясной ремень и со злобой дернул на себя. Кожаный ремень порвался, но я не шелохнулся: смотрел в себя и ждал. И дождался, — императив отошел в сторонку. Что мне его вес и призерство! Справиться с неправым мастером — легко! И я принял вызов на драку на спортивной площадке. Народ, видящий и слышащий происходящее, принял меня за самоубийцу. Напрасно. На песке у волейбольной сетки я уже знал, что и как с ним сделаю. Но решил предварительно прояснить ситуацию не для себя. И спросил:

— В чем причина ненависти ко мне? Я сделал что-то против тебя?

Слим включил спортивные мозги, но не нашел ответа. Как и страха в моих глазах. И после нескольких минут напряженного размышления извинился. Придется Тьме искать другое орудие. Слима в роте считают самым могучим, и на меня смотрят с этого дня как героя войны и революции.

Рядом с ним улыбается Скирда, великий пловец на все дистанции. Наращивает мышцу, калькирует судьбу со Слима. Скирда понимает расклад: после легкой проверки меня на крепость обходит стороной. Этот тоже никуда не денется, будет старательно строить семейный рай от первой доски и до заката… Шепель — секретарь ротной организации Резерва плюс аккордеонист-запевала. В доармейский период освоил приемы восточного единоборства, знает болевые точки организмов. Куча талантов в одном! Чика скрыто завидует ему. И чтобы превзойти отставание, занялся боксом и пытается прорваться в солисты Институтского ансамбля песни-пляски… Словно голос у него там изменится.

Никто из них мне не идеал. Саша Воевода один их всех положит рядком на снежку или травке. И будут они шелковыми ходить да мудрости просить.

Тост первый, второй, третий… За присутствующих дам, за любовь и все такое… Мне на двоих со Слимом достался трехлитровый графин спирта, настоянного на лимонных корках. Больше никто на спирт посягнуть не решился. К утру мы его уговорили. Слим покачивался, я держался более устойчиво. Он не знал секрета трезвления, открытого мной в оперотрядовский период. И не развивал вестибулярный аппарат, готовясь в военные летчики.

Перед восходом появилась мама Мити. Взгляд натолкнулся на ее материнский, и я растаял. А она разливает нам крепкий чай, что-то говорит. Слушаю голос, не вникая в слова. И мне кажется, что рядом играют отблески Радуги. Те самые, что рассыпаны по сказками и сновидениям.

Захрустела фольга, посверкивая быстрыми отражениями. Мама протянула мне шоколадку, улыбнувшись взглядом и уголками губ. Кто она? Откуда? Или это спирт во мне играет? Точно так улыбается Полина Диомидовна, когда мы с Сашей рядом.

Солнце за окнами бревенчатого дома полыхнуло апельсиновым огнем, и в его свете засверкал небесный бриллиант, обозначая надежность доброго начала всех миров. Неважно, что заметил его только я. Ведь Небо улыбается всем. Или нет?

Перемены идут. Но в какую сторону они разворачиваются? Аморфный образ злого Нечто отодвигается. Обозначилась надежда на второе жизненное дыхание, без которого судьба может не состояться. С его приходом, надеюсь, откроется великий смысл имперского бытия.

Уровень личной свободы не падает. Но куда я ее расходую? Самое интересное занятие — оформление топографических карт командиру курсантского батальона полковнику Будко. Полковник — больше белый, интеллигент; колоритно красив и открыт. Я рисую позиции войск, направления главного и второстепенных ударов, вырабатываю и оформляю решения на бой. Командно-штабные игры приносят комбату высшие баллы за успешное воплощение грамотного замысла. В итоге они обеспечили ему выдвижение на приличную должность в штаб военного округа, в Ерофейск. А я обрел знания, даваемые в Военной Академии.