Леонид Дюк - Теория поля

– Как ты думаешь, Арсений, – поинтересовался как-то Евгений Михайлович, – в какой степени наша воля способна определять нашу судьбу?

Юноша задумался. Они вновь сидели вдвоем на даче Малахова. На этот раз в небольшой деревянной беседке возле мангала. На ужин планировались шашлыки, и мужчины отвечали за их приготовление. Антон отправился в ближайшую деревню закупить недостающие продукты, а все остальные заботы легли на хрупкие женские плечи. Евгений Михайлович не признавал новомодные готовые угли, поэтому в мангале горели ярким пламенем отборные березовые паленья.

– Это вы к вопросу о фатализме? – наконец ответил Арсений. – Стоит ли вообще нам что-то пытаться сделать в этом мире, если все определено заранее? Как-то никогда не задумывался об этом. Так чтобы специально. Но, если честно, то я для себя решил: в этой жизни все зависит от меня. Наверное. Во всяком случае действую я исходя именно из таких позиций, хоть и не определял их для себя четко.

– Видишь ли, я спросил тебя об этом, потому что часто и сам себе не могу ответить на один вопрос: что же я вижу, когда пытаюсь заглянуть в будущее. И то, что я вижу, насколько неотвратимо оно должно произойти? Ведь если возможно предсказать судьбу, стало быть, в момент предсказания она уже определена.

– Что-то мне это напоминает… А, вспомнил. Наш разговор с Мусой Бурханом, помните? Про мое необычное предназначение. Как там, то бишь, «стирающий предначертанное»? – Козырев иронично хмыкнул. – Кстати, он снова звонил мне недавно.

– Серьезно? И что же?

– Да опять какие-то предсказания. Темное, светлое. Я толком не понял, если честно. К слову сказать, Евгений Михайлович, я давно хотел спросить вас, как это вообще происходит? Ну все эти ваши шаманские штучки. То есть я, конечно, представляю себе. Примерно. Вы мне не раз показывали и даже пытались научить. Но у меня никогда ничего не получалось. Поэтому очень любопытно, что же вы там такое видите, и насколько это… ну надежно, что ли, достоверно? Нужна ли еще какая-то дополнительная субъективная интерпретация? Возможны ли разночтения?

– Видно ясно. Не случайно же назвали ясновидением, – улыбнулся Малахов. – А если серьезно, то это все на уровне экстрасенсорного восприятия. То есть сверхчувствительного. Просто мы можем чувствовать то, что другие чувствовать не могут. Но, поскольку наши органы восприятия отличаются от ваших незначительно, не на порядки величин, то это все очень субъективно. Как легкий ветерок, дуновение которого лишь чуть теплее или чуть холоднее окружающего воздуха. Ты его не почувствуешь, а вот я могу. Но только если определенным образом настроен, ожидаю его, так сказать. И даже почувствовав, не могу сказать точно. То ли действительно было, то ли только почудилось. Со временем привыкаешь, и уже получается определять более или менее достоверно. Мысленно настраиваешься на объект или событие, а потом ловишь энергетический шар в руке и пытаешься его прощупать. Он всегда разный, но обнаружить отличия очень сложно. Впрочем, у каждой школы свои способы и методики. Думаю, что Муса Бурхан гораздо сильнее меня в этом плане.

– Ну да, помнится, мне даже поймать этот шарик не удавалось, – Арсений подошел к мангалу. – Дрова прогорают. Может, уже пора нанизывать мясо на шампуры?

– Нет, подождем, еще рано. Нужно угли сдвинуть вот сюда, на свободное место, – Малахов с помощью небольшого совочка сгреб крупные красные головешки в одну сторону. – Эти еще не готовы. Пусть прогорят получше. Видишь огонь? Огня быть не должно. А на их прежнее место мы добавим еще поленьев. Так, про запас, на случай, если этих не хватит.

Они вернулись в беседку, и Малахов продолжил начатую беседу:

– Я много размышлял над данным вопросом и пришел к выводу: выбор возможен, но не абсолютный. Все ж таки существуют некоторые особые точки, те самые точки бифуркации, в которых возможно изменение вектора причинно-следственных связей, изменение направления жизни, так сказать. И переход этот возможен лишь в ограниченных пределах. То есть не в бесконечный набор вариантов, а только в строго определенные их последовательности. Не знаю, с чем сравнить… – на секунду задумался профессор, перебирая в уме ассоциации и наконец найдя такую, обрадованно воскликнул: – Как орбиты движения электронов! Выбрав одну из линий, ты будешь вынужден следовать по ней до следующей неустойчивой точки.

– Любопытно. И как часто встречаются подобные точки? И как переходить с одной линии на другую? – вопросы один за другим появлялись у заинтригованного Арсения, ему хотелось конкретного приложения всего услышанного к реальности.

– Не знаю, насколько они часты. Думаю, что довольно редки. Может быть, даже всего несколько за всю твою жизнь. Хотя, наверное, все же чаще. А вот насчет переходов, тут интереснее. Осуществимость перехода определяется нашими мыслями. Именно в том и выражается наша воля. В возможности думать ту или иную мысль. Конечно, не просто думать, думать каким-то строго определенным, особенным образом. И не какую-то абстрактную, неопределенную мысль, а строго конкретную. И чем больше в ней деталей, тем лучше. По-другому такой способ формирования мысли иногда называют мыслеформами. Мысли формируют информационную матрицу, которая обеспечит переход нашей судьбы на другую линию. Потом мир лишь заполняет созданные формы материей, событиями, поступками. На данном этапе абсолютно все, и даже наши действия, уже строго определено. С этого момента наша воля в принятии решений или в осуществлении поступков в заданном направлении лишь иллюзия, фатальная неизбежность. Но мы можем в то же самое время создавать с помощью мысли формы новых, будущих событий. Новые переходы в следующих точках бифуркации.

– Сдается мне, что я сейчас как раз нахожусь в одной из таких точек.

Малахов вопросительно поднял глаза на Козырева:

– Как интересно. Желаю подробностей!

– Ситуация банальна до неприличия. Отдыхали с пацанами в Крыму. Да вон, с Антоном, вы же в курсе. Познакомился там с девушкой. Вроде бы нравится, все устраивает. Симпатичная, стройная, сексуальная, страстная, хозяйственная, заботливая. Викой зовут. Вроде бы любит меня. Но она далеко, перспектива отношений неопределенная. После того как вернулся, познакомился еще с одной девушкой. Эта вообще прямо королева. Чисто внешне. Ну так, пообщались немного. Характер тоже ничего вроде бы. Дочка Потапова, Юля. Вы его наверняка знаете – проректор в мамином университете. Тут роман, правда, еще на самой начальной стадии, – Арсений запнулся. – Ну вот. И вдруг Вика приезжает! Чего, как, насколько – ничего не знаю. Живет пока у меня. Живет и живет. Мне вроде бы удобно. Но что делать – ума не приложу.