Леонид Дюк - Теория поля

Малахов вновь подошел к мангалу.

– Смотри, угли почти готовы. Ну-ка беги скорее на кухню, тащи мясо. Пора шашлык нанизывать! Я пока займусь шампурами.

Через минуту, когда Арсений вернулся с большой кастрюлей, учитель ответил:

– Ты никогда не замечал, что выбирать из хороших вариантов труднее? И чем лучше варианты, тем выше сложности. Действительно, когда выбираешь лучшее из худшего, ты отказываешься от того, что тебя совершенно не привлекает. И соглашаешься в итоге с тем, что так или иначе сумеешь вытерпеть. Это проще, чем отказываться от вожделенного, от того, чего тебе, наоборот, хочется всем сердцем.

– Пожалуй!

Евгений Михайлович улыбнулся.

– Ну а как же любовь? Кто тебе нравится-то больше?

– Да в том-то и дело, что не знаю. Я иногда вообще сомневаюсь, способен ли я на подобное чувство. Ведь оно иррационально по своей природе, а я весь из себя такой всегда прагматичный. – Малахов ожидал продолжения. – Не, ну фигурки хорошие у обеих. Симпатичные обе, опять же. Одна респектабельнее, другая нежнее, ближе, что ли. Но я и знаю ее подольше. Одна блондинка, светлая. Другая – темно-рыжая, почти черная, темная, в общем…

Внезапно Арсений прервался на полуслове. Странная догадка молнией проскочила по всему телу. Пророчество Мусы Бурхана вдруг явственно всплыло перед его возбужденным сознанием. «Темное, светлое, необходимость выбора». Возникала вполне определенная аналогия. А что там в итоге? «Потеряешь самое дорогое или не обретешь его вовсе». И что же выбрать? С волнением в голосе он поделился догадкой с Малаховым, а сам тем временем уже набирал номер предсказателя:

– Муса Джи, здравствуйте, это Арсений! Да, спасибо! Муса Джи, я хотел спросить, а в вашем предсказании, там написано буквально «выбирать между темным и светлым?» Мужской род принципиален? Или разночтения все же допустимы? Я имею в виду, быть может, точнее будет сказать «между темной и светлой?»

– Да, ты прав! – удивленно ответил старый йогин. – Действительно, формально именно так и стоит читать. Просто я немного обобщил ситуацию. Эти предсказания всегда такие туманные…

Арсений не дослушал. Спешно поблагодарив, он нажал клавишу прекращения разговора. Малахов спокойно продолжал философствовать:

– Видишь ли, в чем дело. Исходя из нашей сегодняшней теории тебе уже ничего делать не надо. Выбор сделан, и твоя судьба предопределена. Предопределена именно тобой, но немного раньше. Так что ты можешь поступать как хочешь. Формально это ни на что не повлияет. Точнее сказать, как бы ты ни поступил, ты уже никогда не сможешь проверить обратное. Был ли у тебя шанс принять другое, альтернативное решение.

– Довольно неопределенный совет, – расстроился Козырев.

– Хорошо, давай иначе. Признаюсь, я уже вижу будущее и знаю, что ты выберешь. Точка бифуркации пройдена. Но я не могу тебе этого сказать, ведь тогда ты будешь думать, что именно я и определил как твой выбор, так и твое будущее. Однако как твой наставник я не могу оставить тебя в неведении. Поэтому дам тебе совет. Хотя давать советы дело неблагодарное, ибо за каждый из них человек принимает на себя ответственность перед высшими силами. Ответственность за последствия. Но в этом конкретном случае я ничем не рискую. Сделай так: постарайся максимально отвлечься от всего. Лучше, конечно, посредством медитации, но ты же не практикуешь. Так вот, когда от всего отвлечешься, представь, что ты сделал выбор, и слушай внимательно свою душу. Если ощутишь прилив сил и положительных эмоций, воодушевление – значит, выбор верен. Это твоя душа радуется. А если ощутишь тревогу и беспокойство – значит, наоборот, ты ошибся с выбором. Это общая методика принятия решений. Подходит для всех случаев.

– Что ж, спасибо и на этом. Хотя трудно принять, что от меня уже ничего не зависит.

Малахов переключился на шашлык:

– Все ж таки я считаю, что жарить мясо всухую это как-то противоестественно. Тем более что у нас тут завязался столь интересный разговор. Погоди-ка. Я схожу, принесу что-нибудь согревающее. Вечерами прохладно.

Профессор ушел в дом и вернулся вскоре с бутылкой виски, двумя стопками и с тарелкой нарезанного дольками лимона. Они выпили по рюмке, закусили. Водрузили шампуры на мангал. Уже смеркалось, и с каждой минутой угли казались все более и более яркими. Листва с деревьев почти полностью облетела, лежала под ногами разноцветной россыпью.

– Евгений Михайлович, – вновь обратился к учителю Арсений, – еще один вопрос, если позволите. Допустим, все-таки, что Бурхан прав, а я еще имею возможность выбора. Вы не подумайте, я вам верю, но все же. Мне так проще. Так вот, что бы выбрали лично вы? Иметь и потерять или не иметь вовсе?

– Я бы выбрал иметь. А потом успокоил бы себя афоризмом Маркеса: «Не плачь, что это прошло, улыбнись, что это было». Ведь когда ты предупрежден заранее, терять всегда легче. Это как с отпуском. Ты знаешь, когда-нибудь прекрасное путешествие закончится, но это ведь не повод, чтобы не ехать вовсе.

Козырев понимающе кивнул.

– Да, знать бы еще, что это.

– В первом случае узнаешь! – с готовностью заверил его Малахов. – Но давай вернемся к причинам и следствиям. Ты знаком с работами твоего однофамильца Николая Александровича Козырева?

– Только в общих чертах, подробно не разбирался.

– Кстати, мне как-то никогда не приходило в голову, вы случайно не родственники с ним?

– Нет, не думаю. То есть думаю, что я бы знал. А раз не знаю, то, стало быть, и нет.

– Ну ладно. Ах, Николай Александрович. Какой был человек! К сожалению, мне не довелось познакомиться с ним лично, но какие у него были идеи! Умница, настоящий ученый! К сожалению, непризнанный по заслугам. Но ничего, я думаю, что его время еще впереди. Потомки оценят, коль уж современники не удосужились. Он ведь сидел, ты знаешь об этом?

– Да, слышал.

– Все же очень сильна в наших ортодоксальных ученых любовь к стереотипам. – Евгений Михайлович перевернул шашлык. – Как говорил все тот же Эйнштейн, «люди так же поддаются дрессировке, как и лошади, и в любую эпоху господствует какая-нибудь одна мода, причем большая часть людей даже не замечает господствующего тирана».

Малахов замолк, будто вспоминал что-то важное и никак не мог вспомнить.

– Он занимался астрофизикой и открыл вулканическую деятельность на Луне. Луна ведь до этого считалась мертвой планетой. А потом он заметил, что спектр излучения звезд, да и срок их жизни не может соответствовать общепринятому мнению, мнению, что внутри звезд идет термоядерная реакция. Вот так просто. А ведь это считалось основным постулатом, на нем строилась главная последовательность [18] Главная последовательность – область на диаграмме Герцшпрунга-Рассела, содержащая звезды, источником энергии которых является термоядерная реакция синтеза гелия из водорода. Эта диаграмма используется для классификации звезд и соответствует современным представлениям о звездной эволюции. Звезды главной последовательности имеют одинаковый источник энергии – «горение» водорода. .