Леонид Дюк - Теория поля

Следующей в папке обнаружилась справка из отделения милиции по месту жительства Козыревых. На удивление Евгения Михайловича, она полностью соответствовала предыдущей бумаге и недвусмысленно подтверждала созданный ею образ.

Кроме того, папка содержала в себе еще несколько в целом нейтральных документов, которые никоим особенным образом Козырева не характеризовали. В основном это были ответы на запросы из различных баз данных и картотек.

«Ах, Арсений-Арсений, – проворчал про себя ученый. – Как же тебе удалось в свои молодые годы испортить отношения со столькими людьми? Надо же как-то гибче быть, терпимее, что ли».

Тем не менее, сдаваться Малахов не собирался. Сжав кулаки, он произнес вслух:

– Ну погодите, злопыхатели, мы еще повоюем!

Несмотря на свой зрелый возраст и мудрость, соответствующую еще более почтенному возрасту, профессор искренне верил в торжество здравого смысла.

Тем временем сам Козырев-младший, ничего не подозревающий о разворачивающихся военных действиях вокруг его персоны, продолжал спокойно трудиться как в НИИ, так и в университете. Работа шла своим чередом: делались теоретические выкладки, проводились эксперименты, обрабатывались, интерпретировались и анализировались данные, писались статьи, готовились доклады. В неформальной обстановке Арсений больше всего общался с Леной или Олегом. Впрочем, из-за высокой занятости общение это в основном сводилось к небольшим перекурам и совместному обеду в институтской столовой. За одним из таких обедов Олег спросил у Козырева:

– Ну чего, Арсений, как там твоя преподавательская деятельность? Не всех студенток соблазнил еще?

– Да нет, куда уж нам! Соблазнение – это по твоей части. А соблазнять студенток и вовсе неэтично!

– Да ладно тебе, не строй из себя моралиста. Нельзя соблазнять несовершеннолетних, за это можно и срок получить, а твои студентки сплошь все уже взрослые. Ядерную физику на первом курсе не преподают!

– Ну и что?

– Погоди, Козырев, они же у тебя вечерники. Слушай, точно! Так у тебя там не только девушки, у тебя там и бабушки есть, наверное!

– Не, вот чего нема – того нема, – улыбнулся Арсений.

– Да кончай ты его стебать! – вмешалась в разговор Лена. – Человек полезное дело делает. Несет знания в массы!

Смирнитский не обратил внимания на ее реплику.

– Не, серьезно, Козырев, скажи, у тебя много девушек в группе? Красивые? Ты им зачеты как ставишь?

– Да откуда много? Ты ж знаешь нашу специфику. Хотя те, что есть, – ничего так, симпатичные.

– Ну давай-давай, рассказывай, не стесняйся, – Олег хитро подмигнул Лене. – Общественность желает знать!

– Выступай от своего имени! – неожиданно возмутилась девушка.

– Да чего рассказывать? Отношения чисто деловые. Ну подвез тут одну недавно до метро. Больше никаких приключений.

– Во! А говоришь, никаких приключений! Да ты просто донжуан! Как ты ее пригласил? Красивая, наверное?

– Смирнитский, тебя вообще другие темы интересуют, кроме баб? – недовольно проворчала Лена.

– Да ты чего, Лен, это ж такое поле для творчества! Всегда мечтал учить каких-нибудь симпатичных студенточек!

– Так вот у тебя какие сексуальные фантазии, оказывается! И чему бы ты их учил, интересно знать? У тебя, Смирнитский, ничему хорошему порядочная девушка научиться не может!

– Зато у Козырева, как я посмотрю, они учатся всему сразу!

– Да не, Олеж, я не подкатывал к ней. Ну, это как-то не очень. Студентка и все такое. Да и есть у меня девушка. Клянусь, она сама попросила меня подвезти ее!

Увлеченные веселой беседой молодые люди даже не заметили, как по лицу Лены пробежала едва заметная тень.

– Сама? Почему меня никто сам не соблазняет? Нет, ну действительно, почему такая несправедливость? – он театрально вознес руки к небу. – Боже, сделай так, чтобы красивые девушки не давали мне прохода. Зачем все ему, дай мне тоже немножко!

– Причем, ты знаешь, – Арсений продолжал дразнить Олега, – я вышел позже минут на сорок, нужно было на кафедре дела доделать, а она ждала меня, бедняжка, мерзла! Потом напросилась со мной до «Таганки» доехать, хотя станции метро были и поближе.

– Да это подвиг! Козырев, ты должен этой девушке поставить экзамен автоматом! Хотя нет, есть идея получше! Ты там их постращай как следует перед экзаменами, скажи, что сдать практически нереально, будет теория, мегасложные задачи, пользоваться ничем нельзя, за шпаргалки – расстрел на месте. А потом, такой, как бы невзначай скажи: «А для красивых девушек, которые бояться не сдать экзамен, будет организован дополнительный прием такого-то числа в такое-то время в сауне. Отличная оценка гарантируется!» Только меня взять не забудь, Казанова! Это все-таки моя идея!

Друзья засмеялись. Только Лена почему-то не участвовала в общем веселье. Впрочем, они не обращали на нее особого внимания, продолжая строить гипотетические грандиозные планы. Они к ней давно привыкли, считали ее «своим пацаном» и не слишком стеснялись ее присутствия.

– Нет, а правда, Козырев, – не унимался Смирнитский, – возьми меня с собой на экзамен! А я тебе помогу. Должен тебе заметить, я ведь тоже знаю ядерную физику.

– Да ладно! – притворился удивленным Арсений – Откуда тебе знать ядерную физику? Пару формул подсмотрел в Интернете и думает, что он уже все, непризнанный гений науки!

– Да я серьезно! Обещаю быть паинькой и вести себя хорошо. Больше трех девушек за раз не соблазнять.

– Ага, сейчас! Размечтался! Пусти козла в огород! Ты их потом больше не увидишь, а мне за тебя краснеть до конца дней своих. Знаешь, как в универе быстро слухи расползаются? Тебя никто не знает, и все это в итоге ко мне прилипнет. А мне оно надо?

– Конечно, надо! Я для тебя заработаю репутацию неотразимого ловеласа! Пользуйся, мне для друга ничего не жалко!

Лена собрала грязную посуду на поднос, встала из-за стола и молча направилась к выходу.

– Лен, ты куда? Подожди нас! – в один голос воскликнули ребята и, громыхая подносами с пустой посудой, поспешили следом.

В кабинет Ибрагимова на Лубянке Малахов заявился с Жидковым. Изначально Евгений Михайлович собирался сам посетить полковника, дабы в спокойной обстановке объяснить произошедшее недоразумение. В том, что действительно произошло недоразумение, профессор не сомневался. Однако судьба распорядилась иначе. Ибрагимов вызвал Жидкова раньше. А тот потащил за собой ученого, очевидно, собираясь свалить на последнего всю ответственность за скандальный инцидент. Получалось, что вместо доверительной беседы на благо общего дела они оба шли теперь «на ковер» к высокому руководству.

Малахов оказался прав. Роман Валерьевич начал оправдываться буквально с порога, максимально стараясь изменить акценты в оценке произошедшего таким образом, чтобы снять с себя если не всю, то основную часть вины. Это давалось ему непросто. Даже если принять во внимание, что инициатива действительно исходила не от него, представил руководству кандидатуру Козырева он сам, да и по своей должности отвечал как раз за то, чтобы подобные инциденты, связанные с группой «Вихрь», не происходили в принципе. Поэтому Жидков поступил вполне разумно, сразу взяв на себя вину за то, от чего отпереться было в принципе невозможно, а основное внимание Ибрагимова постарался сместить на участие в этой истории Малахова.