Александр Стригалёв - Переход. Невероятная история, приключившаяся не с нами

Я не священник, а бывший полицейский (если полицейские бывают бывшими), – и просто рассуждаю как законник. И что же я как законник вижу? Он хотел, чтобы всё было по закону. Он не собирался нарушать закон, перечить властям, не позволял этого делать и другим. Иуде сказал: «Иди и сделай то, что должен сделать». Поспеши – и получишь свой гонорар… Доносить же на злоумышленников, помогать властям – активная гражданская позиция. Сегодня ведь так же?

Ученикам приказал спрятать оружие, когда те попытались отбить своего учителя у пришедших с мечами и кольями за «опасным преступником». «Оставьте, – сказал он, – довольно… Теперь власть тьмы», – словно подчеркивая, что пришедшие за ним действуют с санкции законной власти, где ироды и кесари – всего лишь ее законные представители.

Не призвал он, хотя мог, и двенадцать, как сказано, легионов ангелов для своего освобождения, не помешав, таким образом, исполнителям и пройдя в итоге земной путь до конца по всем его земным законам, одновременно преподав человеку урок смирения, законопослушания.

Задержанный сделал чистосердечное признание, что он – сын Бога, на основании чего его и обвинили в кощунстве. Он также не отрицал, что собирался разрушить храм и в три дня выстроить другой, нерукотворный…

Другое дело, что иерусалимские законники подошли к исполнению закона формально, расследование было проведено некачественно, предвзято, тенденциозно. Иначе следствие пришло бы к заключению, что обвиняемый – действительно сын Бога. Доказательств – чудес и сбывшихся ветхозаветных пророчеств – для этого было хоть отбавляй. Не хватало главного – воли. Воли – взглянуть на вещи, о которых говорил обвиняемый, смелее, шире, честнее… Смотреть душой, думать сердцем… Не отменить же закон пришел он, а усовершенствовать его, дополнить. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А он дерзнул нарушить привычный уклад, всколыхнул застоявшееся болото, растормошил вместе со своими бомжами сонное царство… Десять заповедей – мало, еще и продай да раздай бедным всё, что имеешь. Ничего себе! Нельзя жениться на разведенной. Как так? Моисей же разрешил… Сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А этот – любите врагов ваших… Не безумец ли?.. Мудрец был проблемным – такие заставляют думать, работать, такие не нужны… Элиты ждали Мессию, но не на своем же веку и не такого! И включился иммунитет чинуш – формализм.

Формальный подход в судьбоносных ситуациях очень удобен: не требуется самостоятельных ответственных решений, работы души. По сути, иудейские судьи не разбирались, а лишь делали вид, изображали правосудие. Я бы сказал, чиновники выполняли заказ своего руководства, но им ничего и заказывать-то не нужно было: они привыкли так работать – по старинке, по шаблону, будучи уверенными в своих действиях, в своей неоспоримой правоте, в том, что их никто никогда ни за что не осудит. Они же – власть, действующая в контексте власти, и их власть вечна! Отсюда и небеспристрастность, обвинительный уклон, процессуальные ошибки, лжесвидетельские подтасовки, ловкие передергивания, спектакли с разрыванием одежды, рассчитанные на публику… Да всё, что угодно!

В моих словах – лишь холодная логика, господин Хок. Попробуйте начать думать на эту тему, и логика сама будет вас преследовать, хотите вы того или нет.

Смотрите… В любой сфере есть качественное исполнение людьми своих обязанностей – творчески, с душой, в полном объеме… И есть формальное – для галки. Законник, выполнивший свою работу для вида, мало чем отличается от формалиста-эскулапа во время операции. Результатом такой профанации неизбежно станет брак. И оба этих специалиста тем самым попирают законы морали, нравственности, профессионализма… Общество, где всё делается ради формы, непонятно с какими «задними» целями, – безнравственное, аморальное. А те, кто любит кивать на отсутствие условий для качественного исполнения обязанностей, – любители самооправдаться. Но часто – это оправдание равнодушия. Только мы на многие вещи равнодушно смотреть не можем.

Мы не только не желаем нарушать законы, но как раз хотим, чтобы они четко исполнялись, – не как книжниками и фарисеями… Малейшее отклонение, любая юридическая ошибка, не говоря уже об умышленной, могут повлечь за собой непоправимое. Поэтому – хотят того официальные исполнители или нет, знают они об этом или не знают – мы помогаем им довести начатое до логического конца, принуждаем, если хотите, к правосудию: чтобы закон восторжествовал, зло получило по рукам, невиновный избежал неправедного суда…

Нет, с казнью конкурента из Назарета жизнь не остановилась – наоборот, засияла новыми красками, состоялось торжество искупления и спасения человеческого рода: смертью попрана смерть! В три дня явлен храм нового мировоззрения… Но эта казнь на кресте, кроме прочего, продемонстрировала, как при формальных подходах легко поломать чью-то жизнь, расправиться с без вины виноватым. И что тогда?

Кажущийся на первый взгляд безобидным, формализм на самом деле – самое подлое из зол. Это обман и самообман, который легализует ложь и губит душу. Понтийский Пилат, утвердивший приговор, тоже, как бы, поступил по закону. Ничего личного! Формально упрекнуть префекта не в чем: всего лишь завизировал решение синедриона. Однако каково жить и умереть со страшным грузом на душе?

– Но если всё так очевидно, почему же люди до сих пор не видят очевидного? Две тысячи лет!

– Не готовы… По ветхозаветному закону, от евреев требовалось обрезание крайней плоти, и сын еврейки Мирьям сам был обрезанным в соответствии с законом. Но пришло время открыть людям, вернее – напомнить, что есть еще и обрезание в сердце . И тут выяснилось, что понять и принять абстрактный постулат гораздо сложнее, нежели то, что выбито зубилом на скрижали и заверено начальством. Одно дело – соблюдать закон по букве, другое – жить с законом в сердце. Чувствуете разницу?

«Пришел к своим, и свои Его не приняли»… А приняли бы сегодня? Не уверен. Кому нужны проблемы? Ведь он снова придет со своими простыми и такими сложными задачками, чтобы люди трудились душой, думали сердцем… Придет растормошить сонное царство, всколыхнуть болото, покуситься на привычный образ жизни…

До сих пор люди делают то, что им привычнее. Этим, кстати, обусловлена свобода выбора… Скажем – пройти мимо страждущего, говоря самому себе: «С какой стати я должен не проходить?» И формально прохожий будет прав: действительно, с какой стати? Это его маленький законный выбор. А может, просто равнодушие?

Икс пристально посмотрел на Алекса своим пронизывающим взглядом:

– И неловко человеку, и голову отворачивает… а всё равно проходит мимо… Но зря переживает – никто его не осудит, многие поступают точно так же. Потому что равнодушие – это древняя привычка. И дух формализма в сочетании со свободой выбора – неискореним. В большей или меньшей степени так было и так будет. До каких пор – решать самим людям…