Александр Стригалёв - Переход. Невероятная история, приключившаяся не с нами

Сама стройплощадка была отгорожена от внешнего мира колючей проволокой с указателями радиоактивной опасности. Баннеры с четырех сторон строящегося объекта гласили, что здесь ведется строительство могильника радиоактивных отходов. Не сомневались в этом и охранники, курсировавшие вдоль периметра с собаками. Так что желающих от нечего делать прогуляться по зловещей местности не было. В итоге, за несколько лет на глазах у всех и от всех в тайне удалось возвести прекрасную многоуровневую лабораторию с цехами, офисами и другими специальными помещениями для обеспечения жизнедеятельности критически важного объекта.

Шуберт трудился на два фронта. Официально – в своем конструкторском бюро и тайно – здесь, в секретной лаборатории за чертой окружного центра, куда почти каждый день ездил под видом визитов к руководству КБ. И когда строители положили последний кирпич, в одном из отсеков здания уже находился сто двадцатый экземпляр универсальной машины из нанометаллического думающего материала, способный мыслить и действовать лучше, чем даже сам человек.

– Но ничего хорошего из этого не вышло, – продолжал Икс. – Старик Шуберт как-то признался: машина, способная заменить человека и принести ему счастье, – амбициозная утопия. Одних только денег тут недостаточно.

Нет – роботы уже наладили выпуск смертоносного оружия, и Шуберт рассказывал, что выходило у машин совсем недурно. Но когда три куратора из правительства приехали взглянуть на то, что получилось, роботы отреагировали на незнакомцев неожиданным образом – устроили газовую атаку. В общем, спастись удалось лишь одному из визитеров.

Проект был заморожен, роботов поскорее отключили, здание законсервировали и завалили строительным мусором. Постепенно эта местность стала обрастать другими кучами отходов, расширяться. И уже через каких-то пару лет никто бы не подумал, что где-то там, под слоями праха, расположено подземелье, оснащенное по последнему слову техники, а в нем – отключенные человекоподобные существа, дорогие игрушки человеческих амбиций.

Так прошло двадцать лет. Изрядно постаревший Шуберт продолжал работать в своем КБ. Поколение работников успело смениться. Увлеченность, бескорыстие, энтузиазм, профессионализм постепенно становились для многих пустыми словами, а то, что еще недавно было зазорным и постыдным, – обыденным и даже нормой.

Во многом такое стало возможно из-за самих властей, чьи принципы в ходе длительного контакта с агрессивной средой человеческой поврежденной природы – своей собственной природы, – подверглись коррозии. Элиты деградировали и, по сути, давно отстранились от работы по управлению страной. Имитируя эту работу, они занимались решением своих узких задачек, живя сиюминутным, боясь перемен… Между тем мир на месте не стоял, развивался. Свои условия диктовали реалии нового времени…

В результате бескровного переворота на смену благодушным и расслабленным пришли прагматики с железной хваткой, которые, в отличие от своих предшественников, знали, чего хотят. Новая формация руководителей думала не о высоком общечеловеческом (хотя такое формально еще декларировалось), а о целесообразном, выгодном, приносящем барыши и сверхбарыши; о максимальном для этой цели порабощении человека, переформатировании его в существо, каждое утро которого начиналось бы с одной единственной мысли: как бы не опоздать на работу…

Изобретательные ангажированные технологи день и ночь разрабатывали эффективные средства по превращению человека мыслящего в бездумную машину для производства предметов купли-продажи и доведению действий работника до автоматизма. Кто не вписывался в эту программу, обрекал себя на проблемы. Для тех, кто еще чаял глубины, содержательности, человечности, наступили мрачные времена.

Подспорьем для поставленной сверхзадачи и лучшей управляемости людьми стал механизм, который Священное Писание определило как мерзость запустения души человеческой – процесс расчеловечивания. Для этой инициации в ход шли изощренные методы: подлые провокации, поощрение доносительства, разжигание интриг, нагнетание страха…

Не так уж много времени, оказывается, нужно, чтобы превратить человека творческого, разностороннего, живого в безвольное трусливое существо с обостренным чувством самосохранения. В обществе постепенно воцарились страх, подозрительность, апатия…

Порочное новое в той или иной степени затронуло каждого. Дотянулось своими грязными щупальцами и до Шуберта. Кто-то из его коллег продал конкурентам одну секретную разработку, подложив при этом в стол инженера несколько титульных листов от похищенных документов. Разбирательство ни к чему путному, а главное справедливому, не привело, и скомпрометированного Фрэнка уволили с лишением всех наград, ученых званий и даже пенсии.

Беготня по высоким кабинетам с просьбами разобраться в чудовищной ошибке ничего не изменила. За человека с волчьим билетом никто не замолвил и слова. Знавшие Шуберта и понимавшие, что ученый не способен на низость, предпочли не вмешиваться. Они были рады, что досталось не им. Боясь быть скомпрометированными, люди закрывали глаза на происходящее, говорили себе, что это не их дело, убеждая себя, что дыма без огня не бывает. Над вопросом «кто будет следующим?» кто-то не думал, кто-то думал, но жил одним днем. Потому что так – не так страшно. Потому что перед глазами были бесчисленные примеры с другими людьми, попавшими в такие же жернова до Фрэнка.

Но страх не только порождает апатию, сковывает волю, атрофирует чувства. Он становится причиной трагедий…

Для Шуберта начались черные дни лишений, безработицы, безденежья. Единственным, кто поддержал тогда Фрэнка, была его супруга Маргарет.

О таких говорят – счастливая пара. И это действительно было так. Хотя детей у них не было, отчего оба всю жизнь страдали, – любящие сердца щедро одаривали друг друга нерастраченной нежностью…

С приходом гонений Маргарет, как могла, успокаивала мужа: говорила, что неудачи временны, наступят иные дни, и про талантливого человека еще вспомнят. А тем, кто струсил, отвернулся от ученого, предал его, – потом будет стыдно. Но про Фрэнка почему-то никто не вспоминал, как никто не вспоминал и про других, канувших в Лету. А время ко всей своей жестокости добавило еще одну – самую страшную…

После того как Маргарет нахамили в департаменте социальной поддержки, куда она в очередной раз пришла, чтобы выхлопотать материальную помощь, – прямо в кабинете чиновника несчастная умерла от сердечного приступа. Нашлись лжесвидетели, что чиновника она сама оскорбляла последними словами и вообще была не в себе.