Сергей Раджабов - Ном

В то время, когда слон в сторонке жевал свою солому, слониха подошла поближе к закрытым решётчатым воротам, возле которых собралась шумная ватага малышни и принялась изливаться так, что поток хлынул под воротами за вольер. Это была не струя, а настоящий водопад, после окончания которого слониха уменьшилась вдвое, а Даниель готов был поспорить с кем угодно, что, пока не стих напор, она улыбалась.

Он посмотрел на Лизу, красную и с распахнутыми глазами, и сказал:

– У меня когда-то в её ситуации хотя бы было ведро. Пойдём отсюда.

В вольере с кошачьими лемурами как раз наступило время кормления. Сотрудники доставали из ведёрок морковку и первым делом одаривали самок с висящими на брюхе малышами. Чтобы пронырливые самцы не мешали мамашам питаться, их отвлекали, отбрасывая морковку подальше. Сотрудница с надетой на ухо гарнитурой, не отвлекаясь от работы, рассказывала умилявшимся зрителям о повадках лемуров и характере наиболее ярких персонажей вольера.

При виде детёныша, который своей человеческой пятернёй хватался за плотный материнский мех и перебирался повыше на загривок, Лиза так растаяла, что, казалось, вот-вот полезет через вольер, чтобы его потискать.

Даниель огляделся, нашёл неподалёку лавочку и бросился к ней чуть ли не бегом, развернул на коленях блокнот и принялся строчить, выбрасывая росчерки, беспокоясь только об одном, как бы мысль, оформленная и цельная не распалась на дырявые лоскуты.

Зоопарк – отличный пример тупого человеческого высокомерия. Сначала животных ограничивают, отнимают у них возможность действовать, охотиться, осваивать территорию, справляться с опасностями, искать и выбирать партнёра, а потом подменяют всё это обслуживанием, без которого животное погибнет. Человек навязывает зависимость от себя, а потом сам себе рассказывает, какой он благодетель.

С животными поступают так, как будто они неживые, как с какой-нибудь техникой. Ремонт и обслуживание техники – это замена регенерации, того, на что способны живые, перенос на неживое свойств живого. Человек тратит собственную жизнь, чтобы оживить то, что ему нужно, но при этом сохранять контроль. С животными на ферме это понятно, человек получает концентрацию подконтрольных ресурсов для собственного выживания. Но в случае с зоопарком – это чистый эгоизм.

Возле других вольеров он что-то бормотал про себя, делал пометки. Лиза старалась обратить его внимание то на одно, то на другое, но, казалось, он видел совсем не то, что она, и отвечал невпопад. Если бы она время от времени его не одёргивала, Даниель не раз бы наступил на хвост павлину из тех, что свободно разгуливали по территории.

В зоне для приматов за толстым голубоватым стеклом сидел орангутанг. Высоты бетонного основания едва хватало, чтобы он мог опереться на него подбородком. Он сидел неподвижно, устало приникнув к стеклу, и двигал одними глазами, то поднимая их, чтобы поймать взгляд человека, то устало опуская и глядя то ли в бесконечность, то ли в себя. Даниель присел рядом, и они долго смотрели друг на друга. Затем Даниель поднялся, огляделся на указатели и зашагал к выходу. Лиза поторопилась за ним. Только за территорией, пройдя центральные ворота, Даниель остановился и вздохнул. Лиза состроила брови домиком и скривила губы.

– Я думала, тебе понравится. Ты ведь раньше тут никогда не был?

– Не был. Спасибо тебе. Теперь я точно знаю, что ненавижу зоопарки. Ненавижу саму идею зоопарка. И лицемеров, которые делают вид, что о ком-то заботятся, а на самом деле забирают живых существ из дома, запирают в вольерах, лишают возможности заботиться о себе самим, и не забывают продавать билеты на входе.

– Эспозито, почему ты не можешь просто расслабиться?

Даниель пожал плечами.

– Дыши глубже, наслаждайся свободой, ты теперь учёный, и даже бумажку тебе выдадут. Кстати, сегодня на чердаке отмечаем.

– Хорошо. Мне только в кампус, переодеться.

Даниель уже был на чердаке, когда Лиза, Вито и Карл, ввалились туда с пакетами. Лиза и Карл захлопотали вокруг стола, который сначала пришлось освободить от вечных куч из тряпок, кистей, огрызков бумаги, пустых бутылок и тарелок с присохшей едой.

Карл застыл перед чистой столешницей, увидев её снова через долгое время, как будто стараясь освежить в памяти впечатление от первой встречи. Лиза прервала его мечтания, быстренько уставив стол всем съедобным, что было добыто.

Даниель вдруг заметил, как все изменились. Карл стал каким-то потрёпанным, его шляпа засалилась на изгибах, а из каждой морщины на лице проглядывала тоска. Лиза сменила вечные джинсы с ободранными коленями на милое платьице, да ещё распустила волосы. Вито, постоянно занятый в больнице, впадал в сон, стоило ему к чему-нибудь прислониться.

Суета стихла, Лиза разлила вино по стаканам, подошла к Даниелю с двумя, отдала ему один, звякнула стеклом и задумалась над тостом.

– За непонятное устройство, прошедшее тест на интеллект, – опередил её Карл, развалившись в кресле и глядя на присутствующих вполглаза.

– Расскажите хотя бы, как это выглядело, – попросил Вито.

Лиза отхлебнула из стакана.

– Даниель устроил цирк роботов. Весь элегантный такой, в галстуке, представляете?

Она присела у стола, закинула ногу на ногу.

– Я слышал, как один из первого ряда сказал, что они как живые. Интересно, почему?

– А что непонятного? Они так забавно выплясывали, только музыки не хватало!

– Но, это же нормально, когда происходит адаптация… То, как они адаптировались, когда условия изменились, сделали их похожими …

Даниель защёлкал пальцами, пытаясь ухватить мысль.

– А мы сегодня в биопарк зашли. Оказывается, Даниеля тошнит от зверей.

– Не от зверей, а от того, что люди подменяют им то, что есть у них в природе своей дурацкой заботой. Даже если условия идеальные, это мешает им… адаптироваться, потому что адаптироваться не к чему.

Вито хмыкнул:

– Цирк ещё хуже. Там их даже в покое не оставляют, учат выделывать бесполезные трюки за еду.

– … А если бы роботы сами определяли длину и количество ног…, но как они узнают…?

– Что ты там бормочешь? – спросил Вито.

– Мы с ним кое о чём поспорили, теперь он не может остановиться. Я сейчас.

Лиза встала, подмигнула Даниелю и вышла за дверь.

– Да, конечно… Генетический алгоритм. Он может определить оптимальный набор параметров для какой-то целевой функции, выкинув все неоптимальные…

– Выкинув. Вообще-то это то, что мы называем смертью. Но ты продолжай, – заметил Вито.

Лиза вбежала в комнату, подскочила к столу и схватила свой стакан.

– С днём рождения, Вито!

Карл выполз из кресла, сгрёб Вито в охапку и потискал. Вито, видя, что объятий не избежать, решил просто потерпеть, пока всё не закончится. Лиза чмокнула Вито в щёку и достала из-за пазухи белый пуховой комок, который полностью поместился бы у неё на ладони, если бы не свисающие лапы.