Алексей Янкин - Наследник славы. Часть 3

Роман выспрашивает у Стерр Квойла – не рассматриваются ли заговорщиками другие формы правления, кроме монархической.

– Какие, например? – строго, как на предполагаемого ренегата, смотрит на него сквирг.

Другие за столом так же удивлены. Даже поражены. Роман, как может, пытается рассказать структуру демократического правления, предполагающего избрание главы государства и отдельных его регионов либо всем населением, либо его избранниками. Все качают головами, презрительно складывая трубочкой тонкие губы. За Квойла отвечает один из пожилых сквиргов:

– Монархия, это стабильность. Отсутствие склок. Главное, чтобы монарх был законным, и власть его изначально признавалась всеми! Он должен происходить из Рода Правителей! Выборы у нас так же имелись в свое время, но они приводят к всеобщей безответственности. Никто ни за что конкретно не отвечает. Все перекладывают ответственность за провалы на других, и никто не берет её на себя! Но в разумных пределах выборность предполагается, – признается он, – Но только там, где это целесообразно. Высшее благо государственного устройства в разумном балансе выборности и монархии. Плохи любые крайности. Поэтому мы возьмем лучшее от обеих систем управления. Но монархия – основа стабильности.

– То-то ваша монархия привела к войне, – проворчал Роман.

За столом воцарилось зловещее молчание. Все уставились на чужака сверкающими гневом глазами. Стерр Квойл поднял руку, призывая к спокойствию, терпеливо, как ребенку, разъясняя:

– Вы не думайте, что мы не учитываем ошибок прошлого. Но прежде, чем начинать совершенствовать структуру управления нашим обществом, надо вернуть законную власть! И мы это сделаем.

– Законная власть, это Наследник?

– Законная власть, это не Наследник, а Блистательный Координатор, Отец Всего Сущего, Покровитель Видимых Звёзд, Наидобрейший И Наигрознейший Повелитель! И чтобы не было споров о том, кто должен занять Престол, его исстари занимали сквирги одного и того же рода. Они учились с детства искусству управления. У них это в крови. И их право на престол, в силу этого, никто не смеет оспаривать. Только правители из этого рода могут быть законными, всеми признанными монархами. Все прочие – самозванцы и узурпаторы. Их не будут уважать и почитать. Именно поэтому большинство сквиргов было счастливо, когда узнало о том, что один из Наследников жив. Он имеет законное право на Престол по самому факту своего рождения. Это признают даже враги. И именно поэтому они ищут его. Ищут, чтобы уничтожить. Прервать непрерывную цепь законного престолонаследия. Они так надеялись, что никого из законных Наследников давно нет в живых. Теперь же, когда Наследник найден, пришло понимание, что они всего лишь кучка незаконных узурпаторов. Именно поэтому Подпольем потрачено столько времени и сил на поиски истинного Наследника. Многие из нас ради этого жертвовали своими жизнями. Вы должны понять это! Для нас, это не пустые споры. Не просто споры о праве. Для нас это гарантия выживания и благополучного существования нашей цивилизации!

Роман, растроганный горячей речью брата Шуке, искренне извинился, сославшись на плохое знание реалий планеты, заверил всех присутствующих в абсолютном нежелании вести какую-то свою игру. Он полностью поддержит их в стремлении привести Шуке к власти. Он давно знает Шуке и уверен, что тот станет мудрым и добрым правителем. Сквирги успокоились совершенно.

Далее беседа за столом велась в более благожелательном духе. Заговорщики уже не бросали на чужаков гневных взглядов и даже напротив, смотрели вполне дружелюбно, признав своими союзниками.

Закончился вечер в совершенном согласии.

По мере того, как корабль приближался к Зар-Тенарру, даже невооруженным глазом становилась различима гладкая, выжженная солнцами поверхность планеты. Планета круглая и блестящая, как огромный биллиардный светло-терракотового оттенка шар, прикрытый, словно налетом пыли, мягким ковриком атмосферы. На ней не видно ни гор, ни морей, ни лесов, ни рек. Лишь ближе становится заметным, что вся поверхность загущена тончайшей сетью извилистых трещинок, словно она рассохлась и полопалась от неимоверной жары. Атмосфера, судя по легкости радужки, не очень плотная… Кажется, что на этой потрескавшейся поверхности просто негде спрятаться даже одному живому существу, не то, что целому миру флоры и фауны.

И ни единого признака строений или других свидетельств существования разумной жизни. Роман с удивлением обернулся к Шуке и замер… По лохматому лицу друга текли слезы. Настоящие человеческие слезы. Это поразило землянина даже больше, чем вид засушливого Зар-Тенарра. Он ни разу не видел плачущего зартенаррца. Даже не думал, что те способны проливать слезы.

Шуке, почувствовав на себе взгляд Романа, смахнул слезы тыльной стороной лапы и проворчал:

– Я не был здесь… очень давно. Очень. Я забыл… как она… прекрасна! – последнее слово вырвалось с придыханием.

– Да. Понимаю, – непроизвольно перед внутренним взором Романа всплыл вид столь далекого отсюда голубого шарика и его глаза так же наполнились влагой. Даже швыркнул раз другой носом.

– Но где же вся жизнь? Почему не видно городов? Лесов? Рек? Полей? Дорог, в конце концов?

– Да потому что на Зар-Тенарре вся жизнь находится не на поверхности, а в глубоких каньонах, в пещерах, берущих начало в их склонах.

– Каньонах? Ты хочешь сказать…

– Да. Эти трещины, что выглядят отсюда как тонкие полоски, на самом деле очень глубокие ущелья. Некоторые из них имеют глубину до двух десятков и более ваших земных километров. Там влажный климат, более густая атмосфера и более низкие, чем на поверхности, температуры.

– И как давно вы перешли с поверхности в эти ущелья и пещеры?

– То есть что значит: «как давно»? – не понял Шуке.

– Ну, наверное, жизнь то зародилась на внешней поверхности планеты? Очевидно она когда-то была покрыта океанами и морями. Текли реки.

– Нет, нет, – понял удивление друга сквирг, – Никогда на поверхности Зар-Тенарра ничего подобного не было. Жизнь зародилась именно в глубоких ущельях. Поверхность нашей планеты всегда имела такой вид. Зато внизу, в пещерах она… Впрочем, сам увидишь. – лицо Шуке расплылось в блаженной улыбке в предвкушении встречи с родными местами.

***

Когда корабль перешел на низкую орбиту, эти трещины, походившие из космоса на тончайшие волоски, стало возможным разглядеть более подробно. Многие из них на самом деле оказались огромными расселинами, достигавшими несколько километров в ширину и до трех десятков в глубину. Но большинство имело вверху не больше полукилометра от края до края и километров десять-пятнадцать в глубину. Когда та или иная такая гигантская расселина оказывалась прямо под ними, в её недрах можно было разглядеть огоньки. Длилось это лишь мгновенье, так что Роман даже не был уверен в их реальности, пока Профессор не подтвердил его наблюдения своим возгласом: