J. R. Crow - Девушка из Нагасаки

– Ну хорошо, давайте, – немного подумав, согласилась девушка.

– С вас половина бусины, – дежурно улыбнулся продавец.

– Как – половина? Капитан сказал, что треть.

– Мне очень жаль, но треть стоил другой товар, а этот – половину.

– Вы договаривались, что достанете то, что нам нужно за треть бусины. Про то, что можно всучить нам то же самое, но дороже – разговора не было.

– Мне очень жаль, но мы не можем себе позволить продать вам ниже рыночной стоимости.

Сузуми что-то проворчала себе под нос на родном языке и протянула продавцу бусину.

– Мне очень жаль, но у меня нет сдачи на половину, а резать бусины хозяин запретил из-за многочисленных жалоб клиентов. Найдите сертифицированного резчика – он должен быть в двух коридорах отсюда и возвращайтесь.

– Я не буду жаловаться. Просто разрежьте эту бусину и отдайте мне товар, – все-таки выдержке Сузуми можно было только позавидовать. Несмотря на охватившее ее раздражение, голос оставался спокоен, как гладь озера в горной долине.

– Мы вообще сильно рискуем, продавая вам подобные вещи, а вы не хотите лишних пары шагов сделать ради нашей общей безопасности. Я сейчас охрану вызову, – пригрозил продавец…

Раздался выстрел.

Продавец запрокинул простреленную насквозь голову и упал за прилавок.

– Даже меня достал, – сообщил Ян, дуя на дымящийся ствол пистолета. Он подошел поближе, взял с прилавка прямоугольный сверток, обмотанный дешевой бумагой, и вложил в руки остолбеневшей девушки:

– Дарю.

Потом развернулся и вальяжно пошел к выходу, оставив Сузуми остолбенело глядеть ему вслед.

Она нагнала его уже на улице, за пределами особняка, попыталась ухватить за манжет сюртука, но Ян ловко вывернулся, памятуя, чем это закончилось в прошлый раз. Сузуми все поняла и больше попыток дотронуться не делала, лишь заметила укоризненно:

– Но так же нельзя.

Ян заинтересованно поднял бровь:

– Что именно нельзя?

– Ты убил этого человека только потому, что тебе так захотелось, – объяснила Сузуми, и ее интонация недвусмысленно намекала: «как можно не понимать такие очевидные вещи».

– Так убивать нельзя или делать то, что мне захотелось? – дотошно уточнил Ян. – Вот скажи мне, ты бы правда отпустила её , если бы власти заплатили выкуп?

Девушка промолчала, так и не дав прямого ответа, но Ян все понял без слов.

– Это совсем другое, сказала бы ты, не правда ли?

Сузуми твердо посмотрела ему в глаза:

– Другое.

– А в чем разница?

Девушка продолжала сверлить его взглядом, и Ян продолжил:

– Объясни мне, я правда не понимаю.

– В цели, – нехотя проронила Сузуми.

– Ах в цели, – на его лице заиграла издевательская улыбка. – Дай угадаю, у тебя там наверняка какое-нибудь общее благо, высшая справедливость и подобная высокопарная муть. Вот только не бывает никакого «счастья для всех». Наивные дураки, которые за ним охотятся, либо в конце концов соображают, что все это лишь ради их эгоистичного желания стать героями, попасть в баллады и переписать историю на свой вкус, либо так и умирают, потратив жизнь на погоню за миражом. А если так – действительно ли наши цели разные?

– Я не… – в сердцах начала девушка, но осеклась и медленно выдохнула, силясь восстановить спокойствие.

– Давай, – продолжал дразнить Ян, – расскажи мне, как тебе нравятся выкрики пьяных завсегдатаев в «Чайке», когда ты танцуешь для них свою боевую джигу. Как в своих мечтах представляешь, что тебе аплодируют целые площади, восхищаясь твоей отвагой. Ради этого чувства ты убиваешь – а вовсе не ради того, чтобы каждый в этой толпе действительно был счастлив. Поверь, в этом нет ничего постыдного…

– Заткнись! – лёд треснул, разлетелся на осколки. – Ты циничный, беспринципный, самовлюбленный мерзавец!

– А еще я курю, – невозмутимо добавил Ян.

– Что? – сбилась Сузуми.

– Опиум.

– Да зачем мне вообще это знать?!

– Чтобы образ отвратительного злодея был окончательно завершен, само собой, – Ян, больше не сдерживаясь, рассмеялся. Уже второй раз он заставил этот айсберг из страны Восходящего Солнца кипеть от злости.

Сузуми топнула ножкой, совсем как та наивная девочка, которую она любила изображать, и резко развернувшись, зашагала прочь от рынка. Глядя ей вслед, Ян подумал, что нашел себе развлечение как минимум на ближайшую пару недель.

– Здесь все, до последней бусины, – услужливо улыбнулся старик Чжэн и откинул крышку шкатулки. Мягкий розоватый свет эссенции заполнил помещение. У Яна, наблюдавшего за этой сценой с верхнего пролета лестницы мучительно зачесались руки, а верный меч едва не материализовался сам по себе.

Рыжего главаря банды «Вольные стрелки» звали Злой Робин. Он гордился своим владением пистолетом и обширным арсеналом огнестрельного оружия, который и позволял ему вот так запросто захаживать к другим кланам и собирать плату, по сути, за то, чтобы не трогали. Это был статный, высокий мужчина с короткой аккуратной бородкой и привычкой косить под «настоящего джентльмена».

Робин удовлетворенно хмыкнул и сунул шкатулку подмышку. Слегка улыбнулся:

– Все бы были такими приветливыми, как ты, старик Чжэн.

– Вы сегодня печальны, господин Робин, – в ответ заметил глава. Скорее всего, он хотел показаться еще более услужливым, но тут Алфи, притащившийся вместе с Робином его первый помощник, презрительно скривился и выплюнул:

– У тебя чёта больна длинный язык. Помалкивал бы лучше.

– Алфи! – одернул его Робин. – Это человек исправно платит нам за защиту. Стоит быть с ним повежливее.

Подручный недовольно хмыкнул, но промолчал.

– Барыгу у меня убили, – тем временем признался главарь «Вольных стрелков». – Вогнали пулю прямо в лоб…

– Ага, – мрачно подтвердил Алфи, – сам Робин бы так точно не сподобился, а ведь он лучший стрелок во всем Лондоне!

Главарь болезненно пихнул его локтем под ребра.

– И никто ничего не видел. Посреди южного рынка! Днем! У меня ребята уже шепчутся, что опять «сумеречный убийца» появился.

– Чтобы его черти побрали…

– Сумеречный убийца? – суеверно уточнил старик Чжэн. – Я думал, это городская легенда!

– Да все так думают, а потом трупы новые появляются! – сказал – почти выплюнул Алфи.

– Прости старик, не буду утомлять тебя своими проблемами, – свернул тему Робин. – Будь здоров.

Они ушли, а глава китайского клана поднялся на пару этажей, чтобы, помявшись мгновение, спросить:

– Цзяо-сюн, если есть что-то, что я про тебя не знаю…

– Есть, – Ян взглянул на него исподлобья. – Вот если бы ты отдавал эту шкатулку мне, ни этот рыжий, ни его шайка больше никогда бы тебя не побеспокоили.

Старик Чжэн уже открыл рот, чтобы возразить… но лишь вздохнул: