J. R. Crow - Девушка из Нагасаки

В комнату помещались лишь кровать, тумбочка да потрепанное кресло. Тесновато, но зато свое. Было бы намного хуже, доведись жить в общей спальне. Ян небрежно упал на матрас и закрыл глаза, надеясь, что завтра ему не придется наслаждаться удобствами мусорной кучи. Какое-то время ничего не происходило, потом в комнату постучали, и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. Глава Чжэн боязливо вошёл внутрь и сел в кресло, сложив руки на коленях. Помявшись немного, он осторожно начал:

– Цзяо-сюн, я вижу ты сегодня вернулся с богатой добычей…

И замолчал, подбирая слова. Ян медленно повернулся к нему и безжалостно продолжил:

– И ты пришёл намекнуть мне, что было бы неплохо поделиться с семьёй.

Старик расплылся в подобострастной улыбке:

– Ты очень проницателен и великодушен, Цзяо-сюн.

– Нет, – холодно отчеканил Ян и уронил голову на подушку.

– Семья оценит твою щедрость… – как по писанному разливался глава, но осекся. Попытался нахмурить брови, чтобы выглядеть грозно. – Цзяо-сюн, семья кормит тебя, снабжает лучшим опиумом столько, сколько пожелаешь. Неужели такой маленький жест уважения…

Ян резко наклонился вперед и хищно оскалился, так что старик Чжэн вздрогнул.

– Напомни мне, уважаемый глава, кто я такой? Кем ты сам меня назначил?

– Телохранитель семьи, – непонимающе проговорил тот.

– И мое дело…

– Охранять семью.

– Именно, уважаемый глава, именно. И как, нахрен, я должен ее охранять, если эссенции с твоих подачек хватает только на пять минут полноценного боя с достойным противником?!

Последнюю фразу Ян рявкнул так, что собеседник вжался в спинку кресла.

– Мы живем со всеми в мире, – промямлил глава Чжэн, чуть совладав с собой. – С кем ты собрался сражаться, Цзяо-сюн?

– Старик, – Ян вновь совершенно неуважительно завалился на кровать, – я же не спрашиваю тебя, куда деваются те набитые эссенцией шкатулки, которые десятками выносят из зала для высокородных. Вот и ты занимайся своим миром как хочешь, или засунь его себе в задницу, а мне позволь делать свою работу так, как я считаю нужным.

– Но я твой глава! – он храбрился, но выглядело это жалко.

– Пока да, – с опасной нежностью согласился Ян. – И если дальше собираешься им оставаться, исчезни с моих глаз, пока я не решил, что следующий лидер непременно будет более покладистым.

Его глаза недобро сверкнули. Старик Чжэн сглотнул и поспешно сменил тактику:

– Не кипятись, Цзяо-сюн, ты просто меня не так понял, Цзяо-сюн.

– Возможно. А вот ты, надеюсь, меня понял правильно.

– Конечно, Цзяо-сюн, я тебя понял, – глава поклонился, как высокородному, окончательно признавая свое поражение. Он спиной отошел к двери и с натянутой улыбкой пожелал: – доброй тебе ночи, Цзяо-сюн.

– И тебе не хворать, – сменил гнев на милость Ян.

Дверь закрылась. Ян повернулся к стене, твердо решив, что следующий, кто посмеет его разбудить раньше следующего утра, без разговоров получит ножом в глаз. Но больше желающих не нашлось.

В следующую ночь Ян бродил под окнами «Чайки».

«Жаль, что так много времени прошло, – сокрушенно качал головой доктор Фу. – Яд уже распался, я не могу определить, из чего он был сделан.»

Он закончил осмотр, на всякий случай обработал руку едким раствором и перевязал чистой тканью.

«Будь осторожен с воительницами из страны Восходящего Солнца, – посоветовал доктор напоследок, – в их арсенале сотня коварных приемов, что несут тихую смерть».

В голове Яна мучительно пыталась сложиться в единое полотно череда недавних событий, но почему-то упорно не складывалась. Именно эти навязчивые мысли вновь загнали его в нижний порт. Ян не стал заходить внутрь заведения – обошел кругом, изучая расположение комнат. В одном из окон он заметил знакомый силуэт в ярком наряде – и спустя несколько минут паб взорвался приветствиями любимой артистки. Ян подождал, пока все стихнет, подпрыгнул, зацепившись руками за карниз – второй этаж низкого здания позволил легко это сделать – и заглянул в примеченную комнату.

На скомканных простынях, слившись в экстазе, извивались двое. Руки, оплетенные сетями татуировки, скользили по блестящей от пота спине капитана Шеро. Ночную тишину тревожили сладострастные стоны, которые становились все громче, в приближении момента наивысшего наслаждения.

Ян спрыгнул на землю, брезгливо сплюнул и уселся на потрепанную колоду для рубки дров. Подглядывать за постельными подвигами капитана он посчитал ниже своего достоинства. Сейчас он упадет на кровать, измотанный, но счастливый и уснет с блаженной улыбкой на губах. Встречаться с обоими сразу в планы Яна не входило, он уже собирался навестить «воробушка» в следующий раз, но тут хлопнула дверь, а спустя какое-то время Луи Шеро вышел из «Чайки» с заднего входа – с виду беспечно, но на всякий случай поглядывая по сторонам. Яна он не заметил – тени и лондонская мгла удачно скрыли его от случайного взгляда. Выждав для надежности несколько минут, Ян уже не таясь забрался в окно и уселся на подоконник.

Заметив вторжение, Сузуми инстинктивно натянула одеяло до ключиц, а правая рука нервно скользнула по простыне – наверняка в поисках оружия.

– Не двигайся, – дуло пистолета оказалось точно направлено ей в голову.

Ладонь замерла. На лице тут же появилась маска наивного девичьего испуга, столь очаровательная и трогательная .

Но ее выдавали глаза – холодные, внимательные.

Ян чуть приподнял один уголок губ, награждая этой кривой улыбкой ее актерскую игру.

Девушка слегка кивнула, подтверждая, что намек понят, и избрала другую тактику – ледяной вежливости.

– Что привело вас сюда в столь поздний час, мистер Цзяо? Если это из-за предыдущего вечера, я с готовностью принесу вам свои извинения.

– Извинения в карман не положишь, – с наигранной задумчивостью начал он, а потом широко улыбнулся, показав зубы. – Да и потом, если бы я до сих пор считал себя оскорбленным, то не стал бы тратить время на разговоры а просто… пуф! – и театрально взмахнул пистолетом, изображая выстрел. – Меня привело сюда любопытство.

– Любопытство? – сквозь броню сдержанного безразличия проступила капля удивления.

– Само собой, я здесь не для того, чтобы созерцать ваши кувыркания с капитаном Луи…

– Это не ваше дело.

Все еще кажется спокойной. Но лед самообладания уже дает трещины. Для Яна это было особого рода изысканным удовольствием – выводить из себя даже буддистских монахов. Не давая Сузуми восстановить равновесие, он как будто невзначай спросил:

– Зачем тебе понадобилось похищать принцессу Эмилию?

«Шах и мат, – подумал Ян, – плотно сжатые губы. Брови, чуть сведенные к переносице. Гордое молчание. Если раньше я сомневался, то теперь уверен совершенно».