Екатерина Северная - Они не слышат

– Было так много спортсменов… – Луна задумчиво огляделась по сторонам, пытаясь представить себе эту толпу экстремалов.

– Да какие там спортсмены – обычные самые! Спортсмены, хе! Да здесь бывало и старики, и дети катались, и я сам, без всякого-то спорта. Изи! Другой был пипл, не то что щас! – дед аж рукой замахал. – Кхе, щас иногда приезжают эти, из ваших, лыжники. Катаются. Да с таким видом, важные, как индюки, будто подвиг какой совершают! Столько хайпа развели вокруг своих покатушек! А подумать-то – просто с горки на досочках съезжают. Смех, и только! Зашквар!

– Они ведь этим бросают вызов современному укладу, современному обществу! – возразил Тревис. – Показывают, что надо ценить реальную жизнь, а не только лишь убивать время в виртуальности. Что риск и опасность делают тебя лучше, сильнее…

– Ай? Что ты мне тут втираешь, парень? – старик издевательски наклонился к нему и приставил ладонь к уху, делая вид, что плохо слышит. – Вызов бросают, ай! Да кому бы дело было! Мертвые все человечки сейчас. Мертвые! Даже те, что силятся изобразить, будто они живые! Бахвальство одно, а кой черт, все едино – мертвяки вместо людей!!!

Последнюю фразу смотритель проорал, брызгая слюной, и исчез в старенькой стеклянной будке. Через минуту кабинки канатной дороги резво задвигались, одна за другой.

Луна с Тревисом переглянулись и запрыгнули в проходящую мимо кабинку. Едва они успели сесть на скамью и уложить рюкзаки на пол, двери захлопнулись, кабинка сильно зашаталась из стороны в сторону и стремительно полетела вверх, к заснеженным верхушкам гор.

– Старик совсем рассудком поехал, целыми днями сидит здесь один, – заметил Тревис, – даже язык человеческий забыл, на каком-то древнем наречии изъясняется.

– А ведь в чем-то он прав.

– В чем же?

– От того, катаются здесь члены «Клуба живых» или не катаются, никому лучше не становится. Мир не меняется.

– Странно слышать такое от тебя, – он наклонил голову на бок и как-то оценивающе на нее взглянул.

– Почему это?

– Ну, ты ведь сама из «Клуба». А значит, должна разделять его ценности.

– Гордиться тем, что ты катаешься на лыжах или еще на чем – по меньшей мере глупо. Ты так не считаешь?

Но Тревис внезапно утратил все свое красноречие и промолчал, завороженно любуясь пейзажами. Он только успевал крутить головой, чтобы охватить взглядом окрестности, жаль только стекло кабинки было старым и потертым. И тем не менее от того, что оно «показывало», захватывало дух.

Слева – величественные заснеженные горы причудливых форм, будто слепленные вручную из белого пышного крема. Сзади, где-то далеко внизу – миниатюрные деревенские домики с красными крышами. Справа – черные каменистые склоны, мрачные и суровые, по которым яркими светлыми пятнами был разбросан снег. Прямо – головокружительная высота и все больше заснеженных вершин, утыкающихся в небо.

Солнце отражалось от снега и буквально ослепляло, резало сетчатку. Луна с Тревисом одновременно сделали несколько одинаковых жестов, и их глаза моментально потемнели. На глазные фильтры теперь надеты «солнечные очки».

– Забыл сказать! – вдруг прорезал тишину голос старика, гулко зазвеневший из невидимых громкоговорителей где-то снаружи. – Выходите на станции «Старый кругозор», там пересаживаетесь в следующую кабинку и чилите! Доезжаете до станции «Мир» на 3500, а там садитесь в креселку! До станции «Гарабаши» – на креселке, кабинки не стану для вас дергать, много чести! Бывайте! И не забудьте всем поведать, какой доблестный подвиг вы совершили, поднявшись на такую высоту, хе-хе-хе!

Тревис не выдержал и рассмеялся, Луна разулыбалась.

– Давай придумаем нашу историю. Ты – туристка из «Клуба живых», которая хочет совершить доблестный подвиг и покорить вершину Эльбруса, чтобы потом всю жизнь этим гордиться.

– Отлично, всегда об этом мечтала, – пошутила Луна. – А ты кто?

– А я – твой друг, конечно. Ты страстно в меня влюблена и надеешься, что этот поход нас сблизит, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, совершая подвиги один за другим во славу «Клуба живых»…

– Нет, стой, плохая легенда. Давай ограничимся тем, что ты мой друг, – возразила девушка, ничуть не смутившись.

И вот они уже на головокружительной высоте. С непривычки шумело в ушах и подташнивало. Луна сосредоточенно терла виски пальцами и цеплялась взглядом за черные камни, не давая сознанию перепрыгнуть через них и полететь в пропасть. И все равно голова была тяжелой, а зрение – расфокусированным. Иногда ее даже слегка покачивало, совсем как на ринге, после пропущенного удара и нокдауна.

Тревис же как ни в чем не бывало бегал от одного края площадки к другому, бесконечно моргая глазами и активно жестикулируя – фотографировал пейзажи.

Цепочка заснеженных гор и каменистых скал вокруг напоминала черно-белое ожерелье на могучей шее двуглавого Эльбруса. И это ожерелье утопало в мягких обволакивающих облаках, уютных и воздушных, как пуховое одеяло.

– Луна, идем, нам сюда, – махнул рукой Тревис.

Девушка последовала за ним, с удивлением подмечая, как тяжело стало дышать. Хотелось вдохнуть полной грудью и не получалось. А стоило чуть ускорить шаг, как начиналась одышка. Да, она слышала о горной болезни, но не относилась к этому явлению всерьез.

Луна сунула руку в карман и вытащила уже вторую порцию витаминов, которые они купили перед подъемом и которые должны были хоть немного облегчить проявления горной болезни.

– А вот и оно! – торжественно изрек мужчина. – Кресельная канатная дорога!

– Подумать только… – Луна как завороженная разглядывала металлические ржавые кресла, которые тихо поскрипывали, отправляя туристов еще чуть ближе к небесам, на высоту 3850 метров над уровнем моря.

Людей здесь было мало: группа из четверых альпинистов с рюкзаками и ледорубами – явно энтузиасты из «Клуба живых». Пара местных жителей – судя по обильному загару, скучающим взглядам и простой одежде, это кто-то из обслуживающего персонала «высотных гостиниц». И еще трое туристов, упакованные с ног до головы в фирменные сверхлегкие пуховики, эластичные комбинезоны и «электрические» ботинки с подогревом.

Несмотря на это, туристы выглядели необычайно уставшими и судорожно пытались восстановить дыхание. Их сопровождающий обеспокоенно кружил вокруг, рассказывал о горной болезни и протягивал им ярко-розовые тюбики с чем-то, что явно было призвано избавить их от страданий, одышки и головной боли. Тревис с Луной кивнули и пожелали доброго дня всем, с кем встретились глазами, но подходить и заводить формально-вежливую беседу не стали.

Вокруг не было ничего, кроме огромных черных камней и скал, которые неестественно мрачно смотрелись на фоне бесконечного, абсолютно белого снега.