Александра Пугачевская - Зоя

Они уже дошли до Зоиного дома. Женя молчал, но видно было, что он обижен. В булочную он так и не зашёл, и Зоя ему о ней не напоминала. Родителей не было дома, и Зоя провела Женю к себе в комнату, быстро усадив его за стол.

– Вот, смотри, – сказала Зоя. Она протянула ему фотографию, которая все также аккуратно лежала под салфеткой на зеркале.

– Кого ты видишь?

– Как кого? Тебя, конечно. А это – ну не знаю, Катя Лычёва?

– Да нет, не Катя Лычёва.

Катя Лычёва была послом мира. После гибели американки Саманты Смит, которая встречалась с Горбачёвым и пыталась убедить его остановить гонку вооружений, Катю Лычёву выбрали советским послом мира. Она ездила в США, встречалась с Рейганом, и о ней часто писали в «Пионерской правде». В их учебнике английского языка была целая глава про Катю, которую они учили наизусть. Катя была блондинкой с зелёными глазами и казалась Зое очень хорошенькой, но Аник не была на неё похожа. Аник была настоящей француженкой, а не девочкой из «Пионерской правды».

– Ну а кто тогда?

– Женя, это правда я?

– Ты что, совсем? Ну ты, конечно. Только… Подожди, это тот свитер, про который ты спрашивала? И откуда у тебя фотография такая? Полароид же, да?

– Свитер – тот самый, как у Натальи Анатольевны.

– Так это что, дочка её? Это ты занимаешься с ней дополнительно, ты мне это хотела сказать?

– Да нет, это не дочка. Это девочка одна, Аник. Моя подруга.

– Подруга из Франции? Где ты её прячешь?

– Нигде. Она во Франции живет.

– А, ну так бы и сказала, что с француженкой общалась. Тогда понятно, почему ты так хорошо разговаривать стала.

– Да нет, Женя! Послушай! Мне кажется, что я была в Париже.

– Ты была в Париже? Что значит «кажется»? Когда?

– Пока без сознания лежала. На снегу, вчера, после того, как Власов в меня врезался.

– Ты в Париже была? Ты что, Зой?

– Жень, я правда не знаю, у меня был такой как бы сон, но очень чёткий. Как бы и не сон, и все там говорили по-французски, и я тоже. И там была эта девочка, её зовут Аник, между прочим, и мы с ней дружили. И мы с Аник сделали вот эту фотографию, и потом я очнулась.

– Ты потеряла сознание и гуляла по Парижу? Круто!

– Ну я не гуляла по Парижу, я там жила, понимаешь? Это была как бы другая я, которая жила в Париже.

– Ничего себе. Тебе, наверное, надо голову проверить, Зой? Может, у тебя что-то сместилось от удара?

– Да не думаю, у меня ничего не болит, и всё отлично.

– А вдруг надо что-то подправить?

– Да что подправить? Ещё положат в психушку. Или родители начнут волноваться, связи поднимать, искать врача.

– Это да, лучше не надо. Тогда подожди, ты говоришь, что прямо по-настоящему была в Париже?

– Да, и у меня там была другая жизнь, настоящая, французская. Родители, школа, уроки и вот подруга, Аник. – Зоя ткнула в изображение девочки.

– Ну может, у тебя сон был такой чёткий, бывает же иногда. Я вот тоже иногда просыпаюсь, и сны бывают очень интересные, даже увлекательные. Мне мама советовала записывать.

– Жень, я бы и думала, что сон, но вот осталась эта фотография. Это же доказательство.

– А может, ты эту фотку сделала где-то и забыла?

– Нет, Жень, она у меня выпала из кармана, когда я домой вчера пришла. А до этого её не было.

– Так подожди, у тебя что, и одежда там была другая?

– Да, одежда была другая, но я была та самая. Только французская.

– Зой, ты извини, но я что-то не понимаю. Не может же быть, чтобы было две Зои, ты же только здесь живёшь, правда? Или у тебя там есть двойник?

– Двойник? Я об этом не подумала.

– Ну да, там есть твой двойник.

– Ну а тогда куда она делась, пока я была в Париже?

– Ну а может быть, она как раз была без сознания в Москве? Может, вы местами поменялись?

– Так ты думаешь, она по-русски говорит теперь, та Зоя?

– А её тоже Зоей звали?

– Да! Прикинь? Только Зоэ – как бы французский вариант.

– И ты там по-французски говорила?

– Да! И даже не чувствовала, что говорю по-французски. Он у меня там был как родной язык, понимаешь? Я всё читала, всё говорила, ну и вообще, это была моя жизнь.

– А кого ты ещё там видела? Родителей? Учителей? Соседей?

– Только Аник видела, и мы с ней гуляли. И видели место, где тамплиеры жили!

– Да ты что? Слушай, ты точно ничего не придумала?

– Жень, ну как я могла такое придумать? И вообще, зачем бы мне это придумывать?

– Зоя, послушай, а почему только фото осталось? Почему ты одежду или что-то ещё не взяла с собой обратно?

– Да я и не знала, что обратно возвращаюсь. Мы с Аник гуляли, бежали, потом вдруг меня выбило, и я очнулась уже с вами – с тобой и Власовым.

– А одежда у тебя была другая там, говоришь?

Женя был похож на детектива. Он сидел, насупившись, и вдруг сказал:

– Слушай, дай мне ручку и листок бумаги. Надо схему начертить.

– Какую ещё схему?

– Да я пытаюсь понять, что вообще происходит. Мы же хотим разрешить загадку, так?

Куликов встряхнул чёлкой и посмотрел на Зою взглядом юного исследователя.

– Ну наверное.

Зоя протянула Жене бумажку и ручку, и он начал что-то чертить, рисовать, а потом протянул Зое нечто похожую на схему.

– Это что, я?

Зоя ткнула на маленького человечка, который прыгал из одной части листочка в другую.

– Да, это ты.

– А это? – теперь Зоя ткнула в полоску, которая делила листок на две части.

– Это другое измерение.

– Как это?

– Ну, мне кажется, ты попала в другое измерение.

– Просто попала? Как такое бывает? Что, есть другое измерение?

Зоя начала нервничать. Теории Куликова ей не нравились. Если там было другое измерение, значит, в этом измерении было что-то не так, и, может быть, придется что-то менять в её нынешней жизни. А Зоя, несмотря на неприятности в школе, ничего менять не хотела.

– Ну говорят, да. Физики говорят. Что мы в одном живем, а есть параллельное. Которое другое, на другой частоте.

– Жень, ну если бы это было так, все туда ходили бы, в другое измерение это. Не думаешь? Если что-то не так в жизни, ты бац и бежишь себе в другое измерение.

– Эх, это было бы круто! Прикинь, Власов тебя пытается избить, а ты в другом измерении! И его кулак в пустоту летит.

– А Власов меня спрашивал, не видела ли я туннель белый. Он думал, у меня клиническая смерть была.

– Власов такие слова знает? Он же дебил.

– Вот я тоже так думала, но он такой, как бы другой стал.

– Зой, не ведись, он же дикий, – Женя неодобрительно покачал головой.

– А может, он что-то почувствовал?

– Власов? Почувствовал? Да он же хоккеист. Он только клюшкой своей машет. У него и мозгов-то, по-моему, не очень осталось. Все шайбой отбило.

– Ну Жень, ты даёшь, – Зоя засмеялась, хотя ей было чуть жаль Власова. Их утренний разговор её задел, и она пыталась проанализировать, за что тот извинился.