Татьяна Белецкая - Пес, грызущий железную кость

– Скажи медикам раздать сладкие пилюльки.

Медики, конечно, послушают и раздадут. Люди, конечно, принудительно поспят. Кораблю сон не поможет.

Маршал растягивается на койке и пытается нащупать город в собственной голове, но мозговые расширители не настолько мощные, выдают рваные фрагменты воспоминаний. Ему необходимо сейчас услышать грубый голос Харда или заикающегося Сита. Вместо звуков перед глазами плывут образы, смазанные или четкие, яркие или серые, ни один из них уловить не получается. Воспоминания смешиваются с желаниями и визуализируют приятные образы: яблоневый сад, птицы, Ада в летнем платье, аромат свежеприготовленной натуральной еды. Эв улыбается во сне.

« Пес… у нас… слышишь? »

Эв думает, что снится, поэтому не отвечает, поддается убаюкивающему эффекту обезболивающих.

« Отзовитесь… » – и треск помех.

« М? » – все же мычит маршал.

« Пес! – радуется кто-то незнакомый в его голове. — Корабль!.. Следите… » – и захлебывается в очередном потоке помех.

Открыв глаза, Эван резко садится и трет виски. Не показалось. Город дотянулся. Затылок ломит от усиленной работы нейроимпланта.

– Адам? – зовет маршал по внутренней связи.

– Сэр?

– Есть что-нибудь на радарах?

– Нет, пустота.

– Сейчас ночь? – Эв не понимает, сколько прошло времени.

– Да, три пятнадцать.

Значит, все же приснилось? Пес оглядывается на своих людей, те спят, посапывая или похрапывая, перебинтованные или здоровые. Едва слышно жужжат лампы, окрашивая помещение в желтый – энергию все еще экономят. При полном боевом параде свет в кораблях белый, чистый, нарядный. Хотел бы Эв его сейчас увидеть.

Понимая, что больше не уснет, маршал тащится в рубку к пилотам, проверяя на ходу, насколько затянулась царапина на руке. Под синтетической пленкой почти нет крови, но и шов не сросся достаточно, чтобы избавиться от бинта. Придется оставить. Раскатать рукав кителя, делать вид, что все в порядке.

– Сэр, Адам Страммер за время… – как только дверь открывается, пилот отдает честь.

– Вольно.

Слишком давно они знают друг друга, чтобы жестко соблюдать субординацию, тем более наедине. Маршал проходит к свободному креслу и опускается в объятия ремней безопасности. Без электроники те висят мертвыми змеями, не принимая гостя.

– Мы в заднице, – заключает Эв, скорее, для самого себя.

– Похоже, – соглашается Адам.

Он смотрит на Эвана вопросительно. Приходится ждать, а хуже ожидания не может быть ничего. Неизвестность, темнота и скука.

– Ты спал? – буднично спрашивает Пес.

– Всего час или полтора. Не могу.

Ему нельзя есть снотворное, потому что Адам – первый пилот. Лучший из всех, что есть на корабле, а может, и во всем городе. Второй лучший пилот лежит в капсуле восстанавливающего криосна с серьезным ранением. Отряд лучших застрял в океане, потому что подводит техника, а в этом случае никакие регалии не помогут. Потому что лучшие из другого отряда не предусмотрели чрезвычайные ситуации. Потому что опасности не пророчили. Маршал злится на самого себя.

– Мы в любом случае увидим, с какой стороны взойдет солнце, – подбадривает его первый пилот. – Значит, сможем сориентироваться.

– До рассвета целых два часа.

– Это не так много, Эв.

– Ты же тоже чувствуешь, да? В городе что-то не так.

Что-то происходит, и чтобы узнать наверняка, надо сидеть и ждать. Адам смотрит на маршала серьезно, не моргая, а потом кивает. Одновременно с движением его головы пищит радар.

– Подкрепление, – выдыхает пилот и переводит взгляд на экраны, оживляя рубку. – Наша мошкара, сэр.

– Или не наша, – не верит Эв.

Корабли однопилотники уже достаточно близко, чтобы Эван мог прощупать своих телепатически. Но никто не отзывается.

– Включай защиту и маскировку, все системы на полную мощность.

Эван вскакивает раньше, чем проснувшиеся ремни успевают зафиксировать тело в кресле. Адам провожает маршала удивленным взглядом. Эв поднимается к койкам над рубкой.

– Лера, – он подбегает к девушке, та сразу открывает глаза. – Буди всех, кто не пострадал.

– Есть, – она подрывается, ничего не спрашивая.

Тяжело раненых оставляют в закрытых капсулах. Поредевший личный состав строится рядом с люком, и, раньше чем маршал отдает приказы, по обшивке барабанит выстрелами. Стальной дождь.

– Эван, нас обстреливает мошкара, – заметно растерянно докладывает Адам.

– Я не знаю, что случилось в городе, – говорит Пес своему отряду, – но домой нас не ждут. Корабль не выдержит полноценного обстрела. Мы будем отбиваться от своих.

Все молчат и опускают взгляды, никому не хочется такой войны, но война уже началась. Задолго до заброски, задолго до этого обстрела. Полис, как единый организм, дышал переворотом – внутренним сражением. И вот удобный момент, чтобы развязать бойню, подвернулся. Защитники покинули город, следовательно, город беззащитен.

– Лера, ты управляешь пушкой на основном корабле. Остальные вместе со мной по мошкам, надевайте пластины.

– Но сэр, электроника… – хмурится девушка.

– Будешь наводить вручную, – отрезает маршал и идет в кабину пилота, потому что в окнах ничего не видно.

Диггеры против диггеров – абсурд, но он происходит. Адам судорожно бьет по сенсорам, стараясь правильно защищать корпус и не терять направление. «Подкрепление» пришло из города – значит, понятно, в какую сторону лететь. Эван видит, как у парня по виску стекает капелька пота.

– Обстановка? – спрашивает Пес, набрасывая легкую броню, дожидаясь, пока пластинки расползутся по всему телу.

– Это наши корабли. Они перешли в невидимый режим и… пилоты тоже наши, судя по тактике. Энергии для полной мощности у нас хватит максимум часа на четыре, если по…

На экране висит голограмма строения корабля, и задняя батарея на модельке начинает мигать красным, за ней нижний двигатель. Свои точно знают, куда бить. Один большой объект поймать проще, чем постоянно передвигающиеся маленькие.

– Нужно расчистить небо, – кивает маршал. – Не теряй направление, остальное мы сами. Если будет слишком много повреждений, уходи под воду.

– Есть, – Адам тоже не верит в происходящее.

Погружение в толщу океана сможет замедлить горение и разрушение, хоть и привлечет внимание водных обитателей. Времени хватит, чтобы эвакуироваться. В ухе у Эвана шуршит, значит, все готовы и ждут дальнейших распоряжений. Как бы маршалу хотелось их не раздавать, просто проснуться в своей постели и вздохнуть с облегчением, но выбора нет.

Ада ведь его предупреждала.

Пес идет к одной из мошек и разделяет отряд на группы. Со своими сложнее, потому что одна школа. Мошкара бьет винтом, закручивается по спирали вокруг корпуса и обстреливает так же, как много раз обстреливала акул или щупальца осьминогов.