Андрей Умин - Троица

По экрану забегали фотографии, сделанные на ручной телефон этой ночью. Слава крутил колесико мыши, выбирая самую удачную композицию. Происходившее за столиком китайского ресторана теперь шло замедленно в сотни раз, можно было заметить изменения каждой крохотной мышцы на лицах девушки и парня, сидевших в такой нерешительности. Казалось, эта пара специально ждала чего-то вроде шпионской съемки, начав действие, только когда их тайный преследователь начал фотографировать. На всякий случай он сделал не меньше тысячи снимков за пять секунд, чтобы не упустить ни одного, даже самого скрытого движения парня или девушки. На получившейся фотохронике парень очень медленно передавал девушке загадочный сверток, они выглядели будто жители огромного космоса на фоне красных мерцающих звезд китайских фонариков позади, столь основательными были их естественные движения, замедленные в угоду идеальному кадру. Острые куриные крылышки попадали в рот Славы с куда большей скоростью и гораздо быстрее заканчивались, оставляя приятное послевкусие, которое хотелось разбавлять остатками газированной колы.

На последнем куске искусственно выращенного мяса шпион-любитель нашел идеальный кадр. Парень из ресторана уже бросил сверток мимо раскрытой сумки девушки и на долю секунды скорчил такую гримасу, будто выронил ядерную боеголовку, предназначенную для террористов. Потом он быстро изменил выражение лица, но это было уже неважно. Скопировав выбранный экземпляр в фоторедактор, Слава с чувством удовлетворения выбросил упаковку от крылышек в корзину для мусора под столом и, довольный собой, принялся вытягивать картофель фри из картонной коробки, медленно, по одной штуке.

Программа сразу улучшила в кадре свет, подтянула контрастность, выделила людей. Слава, безусловно, знал, кем является эта девушка, иначе бы не следил за ней всю неделю, но на всякий случай решил проверить обоих. Поисковик выдал информацию: «Селина Мария Сергеевна, родилась в 2124 году в Екатеринбурге, единственная дочь лидера партии „Единая Европа“, Селина Сергея Александровича, бакалавр Высшей школы экономики, учащаяся кафедры гражданского права МГУ» и так далее. Остальное уже не сильно интересовало начинающего папарацци-шпиона. Гораздо важнее было узнать о парне, скрытно передающем маленький сверток, от его специальности можно было плясать, фантазируя все что угодно. Скрестив на удачу пальцы, не занятые удержанием картофеля фри, Слава открыл информацию о незнакомце: «Александр Демидович Соловьев, 2124 года рождения, выпускник Московского медицинского университета, младший анестезиолог больницы №1 им. Пирогова, также родом из Екатеринбурга». Настоящий джек-пот, прямо перед глазами.

Слава с упоением допил банку колы, в его мыслях уже рисовались очертания будущего материала. Анестезиологи имели доступ к огромному количеству запрещенных веществ и препаратов, а давняя связь этих двух людей, родившихся в одном уральском городе и, возможно, друживших с самого детства, придавала большую убедительность любой притянутой за уши теории, умело надетой на крепкий скелет этих фактов. Владислав ликовал.

Представлял, как его повысят из внештатного стажера до полноценного журналиста, дадут собственного лицензионного фотодрона, снимающего все что угодно с любого расстояния так подробно, что не придется скрываться в душных костюмах жареных куриц из дешевых закусочных, используя для тайной слежки обычный потребительский телефон. Перестанут унизительно подзывать «Славка» на собраниях заштатных корреспондентов, а уважительно назовут полным именем.

В состоянии полного удовлетворения он откинулся на спинку стула, утопая в музыке электро-нью-эйджа, разносящейся в голове нежным потоком чистого наслаждения. Звуки блаженства неслись по возбужденным нейронам мозга, с каждым новым треком стимулируя его все сильнее. Они плескались внутри него, как божественный эликсир в священном сосуде. Возбуждали тысячи нервных импульсов. Слава плыл на одной волне с электронной музыкой. Покончив с торжественным ужином, смаковал пришедшую ему на смену сладость успеха. Такого близкого, лежащего прямо под носом, только протяни руку. Оставалось завернуть историю в красивую упаковку, но неясно было, с чего начинать.

Начало статьи не рождалось, а слова не цеплялись друг за друга, исчезая в пучине творческого вакуума, едва в нем рождаясь. Он разглядывал каждый сантиметр получившейся фотографии – красные фонарики, деревянные столбики, пустые столы, открытую сумку, маленький сверток. При максимальном приближении никак не удавалось понять, что в нем лежит. Поисковик тоже не справлялся с задачей, предлагая миллион вариантов. Но форма коробки, которую огибал замутненный пакет, была несвойственна аптечным товарам, по крайней мере способным вызвать неловкость, а ведь именно этого избегала девушка. Слава сделал выбор в пользу некоего подозрительного вещества из служебного сейфа анестезиолога. Сразу же мысленно добавил, что оно должно вызывать сильную зависимость, и выделил на фотографии пойманное неестественное выражение лица парня как доказательство этого пагубного влияния. Соединил несколько других фактов и придумал концовку. В голове все выглядело красиво, даже тянуло на годовую премию, но открытый на экране текстовый документ оставался пустым.

Время неумолимо бежало вперед, ослабляя внимание и забирая все больше сил. Он выключил музыку, чтобы не насиловать уставшую голову и сберечь хоть какие-то оставшиеся ресурсы, достал из ящика в стене банку холодного кофе и, подойдя к затуманенному окну, сделал несколько смачных глотков. Убрал мутный эффект, защищавший по ночам от прямого яркого света, и в одно мгновение озарился разноцветным сиянием улиц и соседних домов. Высокие здания жилого района слепили огнями вывесок, белоснежные автодороги уходили вдаль многочисленными артериями, будто на огромном снимке человеческого тела с контрастом. Серая одежда парня и его бледное лицо покрылись отблесками синей рекламы, красных надписей на афишах и даже зеленым мерцанием одной далекой трансляции футбольного матча. Стены темной комнаты позади него стали похожи на глубокий аквариум внутри циркового круга, в толщу которого проникал беспорядочный яркий свет, оседая на дно разноцветными бликами. Город отбрасывал ночь далеко от своих владений.

В соседней комнате еще громыхали звуки концерта, разносились по стенам тупым гулким эхом. Не обращая на это внимания, парень начал собирать воедино слова долгожданной статьи, едва успевая диктовать их под запись текстового редактора. В промежутках между фразами он несколькими глотками допил остатки кофе, продолжая стоять возле окна, любуясь красотами ночного города, такими ровными, аккуратными и логичными, образовавшими идеальный новый порядок посреди бывшего хаоса мироздания. Хотелось влиться в него своими желаниями, долгим упорным трудом, доказать всем право на существование в этом огромном живом организме яркого света и бесконечной переработки материи, создавшем парня из миллионов гун своего информационного поля, давшем очередную путевку в жизнь, такой псевдобожественный дар. Ее не хотелось тратить на ерунду. Несмотря на отсутствие явных талантов, Слава считал, что, если он может усердно размышлять о великих вещах и рьяно хотеть их достичь, значит есть все шансы добиться желаемого успеха и положения в обществе. Иначе зачем он вообще живет в этом городе, так спокойно лежащем под его взбудораженным взглядом, смотрящим с тридцатого этажа на живой суперорганизм, постоянно перерабатывающий вещества во все более совершенные формы. Он посмотрел на свои руки, состоящие из тех же атомов, что и все прогрессивные города, и если он не сможет доказать пользу своей незначительной жизни сегодня, то где гарантия, что в следующий раз этот помешанный на бережливости и развитии мир не переработает и его на более полезные вещи? Например, на топливо для парящих автомобилей или на крохотные алмазы. В мире дефицитного углерода любые существа, даже искусственно созданные, отчаянно борются за свое эксклюзивное право на жизнь. В такой бесконечной схватке за возможность вести за собой эволюцию и пребывал город в любой момент времени. Ночные огни заменяли унылое Солнце, дороги сами создавали себе дневной свет, машины двигались без ярких фар и даже без водителей – им находились занятия куда важнее тупого сидения за рулем. На десятки километров вперед – одинаковое зрелище сверкающей вечной жизни с крохотными отблесками несущих ее существ, борющихся за свое место под искусственным солнцем до тех пор, пока не окажутся переработанными в более полезные вещества на фабриках и заводах. Ради всеобщей жизни и эволюции.