Мария Ковальски - Черное эхо: «Эдем»

– Да, я помню твое кредо, что смысла жизни не существует, и нужно самому создавать его. Только до меня никак не доходит, почему ты вдруг решил поискать вдохновения в Богом забытой глуши, так далеко от цивилизации, да вдобавок еще уговорил концерн раскошелиться на кругленькую сумму.

– Не ворчи, Карл, – собеседник аккуратно отвел в сторону лиану, с интересом разглядывая полураспустившийся голубой цветок на ней. – Для моих исследований это место подходит идеально – никакого лишнего народа болтаться не будет.

– Да, но с чего ты решил забраться именно в Конго? – Левенхауз отмахнулся от назойливого комара, негромко выругался по-немецки. – Здесь же агрессивна не только фауна, но и чертова флора, невозможно дышать, невозможно… а, ладно! Тебя все равно не переубедить, я это давно понял. И раз уж ты решил окопаться здесь, то что поделать, – он горестно вздохнул. – Я с тобой.

Стефано молча кивнул, по-прежнему улыбаясь, и включил мощный фонарик, когда они свернули в темный коридор.

– Потрясающе, – обронил он, обвел рукой прорвавшиеся внутрь лианы, практически перекрывающие путь. – Природа всегда побеждает.

– Может, это знак, что нам не следует сюда соваться? – Левенхауз произнес это с намеком на надежду, пригнувшись и проходя под сплошным занавесом из переплетающихся растений. Из-под ног с возмущенным писком разбежались мелкие грызуны. – Центр в Кайлахуне – вполне удобное место, и…

– Центр давно не может дать мне то, что я ищу, – прервал его Стефано, толкнул дверь в одну из комнат. Дерево давно прогнило и было изгрызено термитами, поэтому малейшего толчка оказалось достаточно, чтобы преграда рассыпалась на куски. Кордиале первым зашел внутрь, шаря лучом фонарика.

– Да, я в курсе твоих амбиций, – пробормотал Левенхауз, потер подбородок. Какой-то шустрый москит все-таки успел его укусить, и теперь место укуса чесалось. – Ты начал рассказывать о мифах, когда мы сюда зашли. Продолжай лекцию – убеди меня, что я не зря покинул Германию.

Луч фонарика неспешно прошелся по стенам, освещая почти полностью развалившуюся деревянную мебель, рассыпающуюся буквально на глазах штукатурку, завалы макулатуры. Стоял характерный запах затхлости.

– Кое-какие туманные сведения позволяют мне надеяться, что концерн «FRC» не зря потратил деньги на покупку этого старого завода, Карл. Африка всегда была богата мифами, и на первый взгляд то, что я слышал, может показаться очередной легендой.

– Но… – выжидающе протянул Левенхауз. – Ты никогда не был восторженным идеалистом, готовым верить на слово чему бы то ни было, так что причина наверняка весомее местечковых легенд.

Стефано ответил не сразу. Он осторожно вытащил из ящика стола старую бумажную папку, раскрыл ее. На стол высыпалось содержимое, практически уничтоженное сыростью и насекомыми.

– В 1721 году португальский мореплаватель Диогу Моуриньо, приплывший в Конго за партией рабов, которых он затем переправлял в Бразилию, сообщил, что потерял пятерых своих человек в этих джунглях. Они подхватили какую-то лихорадку, и в течение четырех дней скончались.

– Здесь повсюду лихорадки, что удивительного?

– В 1880 году граф Пьер де Бразза, основавший нынешнюю столицу страны, отправил сообщение во Францию, что в ходе экспедиции вглубь страны, в целях объединения местных племен, ему рассказали немало удивительных и жутких историй. Решив проверить слухи (мало ли, что может оказаться полезным для Третьей республики), он отправил группу в джунгли. Из пятнадцати человек вернулись трое, на грани смерти, и все твердили о тьме из леса.

– И Бразза понял, с чем имеет дело?

– Ему в то время было не до прогулок по лесам, – Стефано прошелся по комнате, заглянул в шкаф, набитый пожелтевшими бумагами. – Да и сложно, наверно, упомнить всех погибших, когда столько других забот в колониях.

– Так или иначе, что-то там было? И ты хотя бы примерно знаешь, что именно, верно?

– В 1905 году здесь побывали бельгийцы, – Стефано продолжал свою лекцию по истории, неторопливо, как будто рассказывая студентам. – Сунулись в джунгли – и опять история повторяется, опять смерть от неясных причин, и запрет на посещение этих мест. Куча мифов, к которым никто не хочет прислушиваться, но в которых прослеживается нечто общее.

– Коллективное бессознательное? – с насмешкой предположил Карл.

– Я бы не был слишком удивлен, окажись это привычным Эбола, но вынужден отказаться от этой заманчиво простой вероятности. И Моуриньо, и Бразза, а позднее бельгиец Якобс довольно точно описали симптомы загадочной лихорадки, причем практически одинаковыми словами. Сперва похоже на Эбола, но быстро перерастает в нечто иное.

– Думаешь, что-то новое?

– Как минимум, неизученный штамм филовируса, – откликнулся собеседник. – Думаю, он где-то затаился… вполне вероятно, в каком-то анаэробном организме, и когда его гнездо разворошили, вылез на свободу и развернулся по полной.

– Ты намерен его найти, – это был не вопрос.

– Лучше исследовать вирус в его естественной среде обитания, не так ли? К тому же, здесь нам не помешают надоедливые зеваки, журналисты и борцы за что бы там ни было.

– Да уж, – проворчал Левенхауз, – никому и в голову не придет, что в таком месте можно работать.

Они вышли из комнаты и продолжили осмотр здания. Сорок лет назад здесь находился центр завода, и большинство комнат были кабинетами. Жилые помещения, судя по старой карте, находились в соседнем здании, которое пребывало в таком же полуразрушенном состоянии.

– Придется снести все это, – задумчиво заметил Стефано, когда они вышли наружу. – В той стороне был плавильный цех, а еще дальше – заброшенный рудник. Ты в курсе, что мы сейчас находимся на своего рода плато, цех – уровнем ниже, а рудник, так вообще почти в ущелье? Это изумительно.

– Слышать от тебя слова, которыми люди обычно выражают эмоции – вот что изумительно, Стефано, – насмешливо протянул подошедший к ним мужчина в белой рубашке и брюках. – Раз уж Конго сумел тебя так впечатлить, я почти не сомневаюсь, что игра стоит свеч.

Кордиале повернулся к нему, подарил широкую усмешку:

– Поль. Твоему скепсису не под силу убить мой идеализм.

– Я давно бросил эти бесполезные попытки, – небрежно отмахнулся Жан-Поль Фламини.

Кроме них, на территории были только несколько человек, сейчас занятых осмотром зданий. Жара стояла ужасная, и на миг Левенхаузу захотелось вернуться в чуть более прохладные коридоры, но при воспоминании о пауках и мышах он нехотя отказался от этой затеи.

– Что ж, – Фламини сунул руки в карманы, оглядывая окружающие их джунгли. – Раз ты уверен, что здесь сможешь найти ответы на свои вопросы, тебе и карты в руки.