Елена Долгова - Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели

Хиллориан появился, стараясь держаться с достоинством. Пуля Дезета пробила ему мякоть плеча – наблюдатель зажимал рану носовым платком. Впрочем, полковника следовало опасаться даже в таком жалком состоянии.

– Где остальные? Живы? – хрипло спросил Септимус.

– На твое счастье – да. Спокойнее, спокойнее, не оборачивайся, давай, обойдемся без эксцессов. Все уже кончилось, нет смысла ругаться.

– Твоя взяла. Убьешь?

– Я еще не решил.

Полковник брел медленно, шатаясь, кровь обильно проступала сквозь самодельную повязку.

– Жаль, что так получилось, – пробормотал он. – Мне очень жаль, Алекс, что с тобой так получилось. Если бы я мог выбирать… Но не могу. Можно, помедленнее… Я очень устал.

Движения пленника становились все более вялыми, Дезет замедлил шаг, пытаясь понять, что происходит.

Ошибку свою он осознал мгновение спустя. Хиллориан распрямился как пружина и бросился на иллирианца. Удар пришелся в основание шеи. Ошеломленный Стриж не удержал пистолет. Цепкие пальцы полковника намертво ухватили воротник куртки противника. Раненая рука действовала лишь чуть слабее. Толчок – и двое, рухнув на землю, наполовину зависли над краем воронки.

Дезет пытался вырваться, наблюдатель – скатиться вниз, увлекая за собой врага. Обрыв крошился, осыпаясь. Упало еще несколько камней. В конце концов Стриж и Септимус рухнули вниз, увлекая за собою лавину земли и сухих, сломанных веток. В этой лавине нашлось несколько крепких булыжников. Один из камней, катясь в пустоту пропасти, с хрустом ударил наблюдателя в висок. Пальцы полковника разжались, иллирианец освободился.

«Поздно – подумал он. – Слишком поздно». Карниз следующего яруса стремительно приближался. Несколько бесконечных мгновений Стриж смотрел, как навстречу ему несется циклопическая чаша долины, искореженный пластик, чахлая растительность, камни цвета терракоты, резкие изломы уступов…

Проигрыш. Удар о камни. Мир вспыхнул и взорвался, потом рассыпался, погас. Стриж уже не видел, как безжизненное тело полковника, кувыркаясь, полетело дальше – на самое дно Воронки Оркуса.

– Вниз! Живее!

Белочка остановилась перед непреодолимой преградой – обрывом. Внизу, на карнизе, всего в восьми метрах о нее, темнела куртка Дезета. Иллирианца наполовину присыпало слоем мелких камешков. Вокруг валялись разбросанные взрывом ошметки горелого пластика и каких-то органических остатков. Обрыв уходил вниз отвесно, даже хуже того – козырек скалы нависал над спуском.

– Веревку возьми, девушка.

Джу вздрогнула – Иеремия подошел незамеченным. Она только сейчас заметила, что лоб старика украшает приличных размеров кровоподтек.

– Хорошо, сейчас.

Белочка выбрала наполовину утопленный в окаменевшей глине кусок арматуры, завязала конец троса неуклюжим, но прочным узлом, потом, обдирая ладони, съехала вниз. Иеремия махал рукой, что-то приказывая.

– Принимай мешок.

Она с трудом дождалась, когда рюкзак коснется карниза.

Фалиан спускался следом, кажется, спуск получился не слишком удачным – старый луддит приглушенно ругнулся и охнул. Белочка не смотрела – она уже склонилась над Дезетом, убрала кусочки сухой глины с его закрытых век. Иллирианец лежал неподвижно, но, кажется, оставался в сознании.

– Алекс!

Дезет открыл глаза – серые радужки почернели, переполненные расширившимися зрачками. Он попытался что-то сказать, но тут же прикусил губу. Джулия едва не заплакала – лицо Стрижа в несколько минут утратило загар, сделавшись неестественно бледным, даже синим. Правый бок куртки насквозь пропитался кровью.

– Ты меня слышишь, узнаешь?

Он опустил и тут же поднял веки – «да».

– Потерпи, я помогу.

Джулия отбросила пси-барьер, и тут же беспомощно скорчилась. Боль опалила разум, невидимый груз гнул к земле, не давая распрямиться. «Он на грани смерти от шока, но я не должна ничего чувствовать, у него же пси-ноль…»

Она не могла, но почувствовала – в этот раз Белочка, сама не зная об этом, посрамила электронные детекторы давно растаявшего свечкой Центра Калассиана.

Боль вдруг исчезла, отгороженная холодной стеной.

– Эй, не умирай! Держись.

Стриж виновато мигнул. «Я бы хотел, но не получается». Его мысль была отчетливой, как будто сказанной вслух.

Джу вытерла мокрые виски и попыталась снова. Она отчаянно колотилась о стену, беспощадно раня собственную сущность, щедро черпая из запретного и отступилась, лишь исчерпав возможности до дна.

Потом она отошла в сторону, села, охватив себя руками и прижав колени к подбородку. Стриж больше не шевелился. Джу потерла эти сухие глаза и отвернулась в сторону холодных, чистых горных вершин.

Иеремия, который, кажется, остался невредим, подошел к распластанному на камне телу Стрижа.

– Эй! Девушка! Чего сидишь? Давай сюда мой мешок.

Белочка отчаянно замотала головой, давясь непролитыми слезами, но все же нехотя встала, подняла закопченный, грязный, тяжелый рюкзак и волоком дотащила его до старика.

– Тащи бутылку со дна.

Старик сковырнул сковырнул пробку ножом и осторожно разжал ровные, плотно сжатые зубы иллирианца.

– Давай, лей в него сначала немного – полпинты, и не убивайся, парень не стоит того. Головорезы императора – они живучие.

Дезет на миг пришел в себя и кое-как проглотил крепкую жидкость.

Фалиан тем временем быстро и ловко, только затрещала ткань, вспорол куртку и рубашку иллирианца. Белочка отшатнулась, подавляя желание зажмурится поплотнее. Из-под кожи наружу торчали острые, «сахарные» обломки двух ребер.

Старик только пожал плечами.

– Экая ты трусиха, хоть и доктор. Это просто сломанные кости. Позвоночник у него цел. Голова тоже. Тащи сюда сухих веток. Поджигай, возьми у меня котелок, грей воду. Иголку из оранжевого кармана достанешь, нитки тоже там, шелковые. Чистое полотенце. Спирт. Торопись, девушка, но ничего не урони и не запачкай.

Вода вскипела быстро.

– Держи, крепче держи. Он сейчас дергаться будет как форель на леске.

Опомнившаяся Белочка моментально выставила пси-барьер. Очень вовремя – пришедший в себя Дезет взвыл, вырываясь – хирургия старого сектанта не отличалась деликатностью.

– Терпи, паршивец, – буркнул старик. – Больно, знаю, но если повезет, жив останешься.

Белочка изумилась – Иеремия действовал с ловкой профессионала. Руки каленусийского фермера не дрожали – только на загорелом лбу, у основания волос, выступили от напряжения крупные прозрачные капли пота.

Когда все кончилось, старик, не торопясь, вымыл ладони остатками воды.

– Если зараза не прикинется и кашель не начнется, считай, выжил. Возьми вот это… – он протянул Белочке непрозрачную, черного стекла капсулу. – Лей все, что осталось, в воду и дай ему выпить. Оставил на последний случай… Ладно, пускай.