Юрий Кривенцев - Пентакль. Пять повестей

– Боже! – в крике посетительницы прозвучали истерические нотки. – У нас и кровь синяя?!

– Солнышко, – голос врача приобрел успокаивающие доверительные нотки, – вспомните, разве вы никогда не ранились, не кололи пальчик?

– Конечно. Много раз.

– Ну и какого цвета была выступающая жидкость?

– Красного, разумеется.

– Мда… если желаете, мы можем снова прогуляться в лабораторию. Там у вас возьмут образец крови, и вы сами убедитесь…

– Не надо! – прервала собеседницу девушка. Она была практически уверена, что врачиха окажется права.

– Что-то еще?

– Нет. Ох, да, – клиентка вдруг вспомнила свой приступ. – Сегодня утром мне было очень плохо. Сильнейшая боль, жгучая, по всему телу. Скрутило так, что дохнуть не могла, думала – умру. А потом вдруг все прошло. На что это похоже?

Доктор взглянула на пациентку так, словно перед ней сидела инопланетянка:

– Позвольте, уважаемая, вы хотите сказать, что это случилось у вас впервые в жизни?

– Да.

– И никогда не испытывали ничего подобного по утрам? – голос женщины звенел, как гитарная струна, вот-вот готовая лопнуть.

– Нет, конечно. А что, должно быть?

– Разумеется.

Сердце упало куда-то под диафрагму:

– Но почему?! У меня что, какая-то неизлечимая болезнь? Скажите правду, прошу.

Лариса Николаевна как-то сгорбилась, нервно кашлянула и неожиданно сломала пополам карандаш, который вертела в руках:

– Не понимаю, вы меня разыгрываете, или у вас редкий случай амнезии. Откровенно говоря, я меньше удивилась бы, если б явился пациент с вопросом: «доктор, почему у меня два уха?».

– Клянусь, ничего не понимаю. Объясните, умоляю!

Женщина в белом халате тяжело вздохнула, и, заметно сдерживая себя, начала терпеливо растолковывать, словно педагог туповатому ученику:

– Милая, это известно всем, с малых лет. Но если у вас и впрямь проблемы с памятью… Короче, эволюция наших предков протекала сложно, с некоторыми… проблемами. Примерно двадцать миллионов лет назад (когда еще не было ни человека, ни иных приматов) в развитии высших позвоночных произошла катастрофа: в результате дисбаланса некоторых микроэлементов, связанного с очередным великим оледенением, у многочисленных видов млекопитающих стал атрофироваться гипофиз – важнейшая эндокринная железа, выделяющая в кровь жизненно необходимые тропные гормоны. Результат – сотни миллионов смертей. Натуральное вымирание. Некоторые виды животных исчезли полностью, безвозвратно. Но иногда зло обращается в добро. Произошла спасительная случайность, некий небольшой червь (скорт – его название), который паразитировал в мозге наших далеких предков, научился синтезировать те самые тропные гормоны. Таким образом, паразитизм превратился в симбиоз, взаимовыгодное сосущестование. Выжили те виды, которые научились сожительствовать со скортом, в том числе и предки человека. Так мы и живем, не имея гипофиза, но обладая важным симбионтом, который, за миллионы лет эволюции, превратился из самостоятельного организма в простой придаток, орган, обладающий, однако, некоторой автономией. Его ткани органично срослись с нервами нашего мозга. Когда ты спишь, он спит тоже, но в процессе пробуждения скорт непроизвольно выделяет в нервную систему человека накопившиеся в нем за ночь медиаторы, которые и вызывают болевой синдром.

– Боже! Как вы с живете с подобным? Это невыносимо.

– Живем без проблем. Человечество давно изобрело медикамент – блокатор тех самых медиаторов. Стоит выпить одну таблетку на ночь, и утром вы почти не почувствуете неприятных ощущений, – докторша достала флакончик с лекарством. – Возьмите. Это выдается бесплатно, всем. Только не забудьте – не больше одной таблетки.

Елена вдруг представила, как мерзкая тварь копошится у нее в мозгах. Изнутри поднималась волна гадливости, омерзения:

– Не-е-ет!!! Я не хочу так! Мамочка, верните меня назад!

– Тихо, детка, – Лариса Николаевна мягко взяла ее за руку, – дыши, дыши глубже, успокойся.

Полегчало.

Женщина в белом вновь откинулась на спинку кресла и бросила на необычную посетительницу какой-то странный, настороженный взгляд (так, наверное, смотрит человек на лягушачью ножку, неожиданно оказавшуюся в его тарелке с супом):

Спасибо вам, я, пожалуй…

– Нет, – врач что-то быстро черканула на розовом бланке. – Не торопитесь. Вот вам направление к высококлассному специалисту. Он выслушает вас прямо сейчас, поможет. Не переживайте, это абсолютно бесплатно. Поверьте, вам станет легче. Это здесь, рядом. Кабинет 38. Вас проводить?

– Нет, спасибо, Я сама.

Вот она, белая дверь с блеклым числом 38 на пластике.

Ошеломленная, потерянная, забыв постучаться, она распахнула створку:

– Здрасьте. Можно?

– Разумеется. Проходите, садитесь.

Мужчина ей понравился сразу. Невысокий, поджарый, с аккуратно подстриженной седоватой бородкой и добрыми серыми глазами.

– Я только что имел телефонную беседу с Ларисой Николаевной, – начал он. – О вас, разумеется. Меня чрезвычайно заинтересовал ваш случай. Буду рад познакомиться поближе.

Было в нем что-то… Вид, взгляд, тембр голоса, убаюкивали, побуждали довериться, раскрыться.

Она улыбнулась, зачарованно глядя на находящийся в постоянном движении сложный настольный антистрессовый маятник.

Взгляд расслабляется, ползет и… натыкается на шикарную медную табличку с выгравированной надписью: «Орлов Олег Анатольевич; врач-психиатр».

«О, Господи!» – она словно очнулась от ступора. Глаза затравленно шарили по сторонам. – «Куда меня занесло?!».

– Тихо, тихо, девочка, – мягкая мужская ладонь легонько коснулась ее предплечья, – я не волк и не доктор Менгеле 5 5 Йо́зеф Ме́нгеле – немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны (прим. автора). . У тебя вид, как у птички в клетке. Пойми, ты совершенно свободна. Если хочешь, можешь покинуть мой кабинет прямо сейчас. Никто тебя не будет удерживать. Но я вижу в твоих глазах много вопросов. У меня одно желание – поговорить, выслушать и, если пожелаешь – помочь советом. Ничего более.

«А почему бы и нет, карамба! Лоботомию, похоже, мне делать не собираются», – усилием воли Елена стряхнула с себя остатки паники и постаралась расслабиться:

– Хорошо. Я готова. Спрашивайте.

– Спрашивать? Зачем? Думаю, будет больше пользы, если ты сама поведаешь мне обо всем, что беспокоит тебя в последнее время. Все, до мелочей. Как на духу. Постараюсь помочь.

Пауза.

Она вновь уставилась на маятник-антистресс. Движения его многочисленных серебристых окружностей гипнотизировали, вводили в некое подобие транса. Все пугающее, непонятное, что накопилось за сутки, просило выхода, разумного объяснения. В какую-то секунду слова сами полились из глотки: