Дана Дервиль - Серая Земля

В конце концов, руки заняли свою изначальную позицию и перестали шевелиться. Внимание Рива сосредоточилось на открывшемся проходе и ожидании того, кто должен был оттуда появиться. Высокий и тощий Серый, со своей фирменной пепельной кожей и с таким костлявым лицом, что казалось, его скулы могут порезать, если к ним прикоснуться, медленно спускался по опущенной рампе. Длинный шрам пересекал всю левую сторону его лица, и Рив от всей души надеялся, что этот шрам в свое время принес ему немало страданий. Серый был в грубых кожаных сапогах по колено, в черных перчатках по локоть и в угольно-черном плаще поверх облегающего комбинезона.

– Зойя! – прогремел его голос, отдаваясь эхом в пустом ангаре. – Ты здесь, наконец-то.

Зоя вздрогнула и прижалась к Риву, который выдвинулся вперед, пытаясь создать своего рода щит между ней и чудовищем. Серый как-то особенно произнес ее имя, оно прозвучало по-другому и неприятно, как нечто, не связанное с ней. Но в остальном, он говорил с едва заметным акцентом, голосом, лишенным малейшего выражения.

– Кто ты такой? – спросил Рив, заставляя свой голос звучать авторитарно и яростно. Со своими 185-ю сантиметрами Рив значительно проигрывал пришельцу в росте. – Убирайся отсюда. Что бы ты ни искал, для тебя здесь ничего нет.

Пришелец не обратил на него никакого внимания, как будто его вовсе здесь не было. Его бездонно-черные глаза сфокусировались на Зое. Все в нем было отталкивающим и казалось нечеловеческим.

– Зойя, – повторил он. – Я так давно ждал этого дня. Терпение всегда вознаграждается, говорят. Подойди ко мне, Зойя.

– Зоя, нет! – выкрикнул Рив, пытаясь удержать ее.

Бесполезно. Она рванулась из его рук с такой силой, что он вынужден был разжать их. Ему казалось, что ее тело перестало ей подчиняться, что ноги сами волокут ее к тому месту, где стоит Серый. Она не сопротивлялась, когда он наклонился к ней и взял ее лицо в ладони. И хуже всего, Рив тоже не мог пошевелиться, прикованный к месту злой волей инопланетянина.

– Зойя… прошептал тот с каким-то странным восхищением. – Дитя богини. Совершенная, как и ожидалось.

Зоя отчаянно затрясла головой, словно отбрасывая от себя каждое слово пришельца. Рив в отчаянии напряг всю свою волю, но ни один мускул в его теле даже не пошевелился, чтобы позволить ему сдвинуться с места. Он чувствовал себя мраморной статуей, только глаза еще остались в его подчинении. Что вообще происходит? Чего хочет от Зои этот ублюдок?

– Оставь меня в покое… – выдавила она отчаянным шепотом.

Серый надвинулся на нее еще сильнее, колени Зои подогнулись, и она повисла на его вытянутой руке, как тряпичная кукла. Рив издал яростный крик, затем еще и еще, пока крики не превратились в низкое звериное рычание. Затем его голосовые связки отказались ему повиноваться.

Вокруг Зои было темно, холодно и безжизненно. Не так темно, что хоть глаз выколи, но смутно, сумрачно, беспросветно. Холод она ощущала буквально, когда тело дервенеет, и метафорически, когда нет тепла, чтобы согреть душу. И жизни здесь не было, ничто не дышало, не трепетало, не издавало звуков, не прикасалось. Мир, который ты не захочешь увидеть, даже на короткий миг. Мир без света. Не только солнечного или от электрической лампочки, но света, который существует в пространстве, как его физическая составляющая. Без этого света ее душа не могла жить.

Она почувствовала присутствие Серого за спиной, но не обернулась, боясь снова увидеть это нечеловеческое лицо.

Они стояли на какой-то платформе, словно бы подвешенной в пустоте, их окружал мрачный пейзаж, наполовину скрытый густым туманом. Гнетущая атмосфера, где воздуха было недостаточно, чтобы наполнить легкие. Видение Ада. Да, видение , ключевое слово. Галлюцинация. Гипноз. На самом деле они все еще находятся в Кеннекотте. Только как ей вырваться из этого мрака?

– Ты видишь это, Зойя? – негромко спросил пришелец. Он говорил на хорошем английском, но все интонации были неправильные, как если бы аудио-программа читала абстрактный текст. – Здесь я был рожден.

Она намеревалась быть сильной и храброй. Мрачно сказать ему, что он ее не запугает, что ее не интересует его происхождение. Но от страха она не могла произнести ни слова.

– Теперь ты знаешь, почему мы никогда не оставим в покое твою маленькую уютную планетку, – продолжил Серый. – Жить без света мы уже приспособились. Но мы не можем обойтись без ресурсов и энергии. Всего того, что вы принимаете как должное.

– И это дает вам право вести себя, как бандиты? – спросила Зоя спокойно. Ее голос не дрожал, и она была благодарна за это.

– Права не дают, – пришел немедленный ответ. – Их берут.

Серо-стальное небо нависало над Зоей, она чувствовала себя мухой, пойманной в опрокинутый стакан. Ей не хватало воздуха, звенело в ушах. К глухому страху прибавилось отвращение к этому месту и к этой компании.

– Для тебя здесь нет физической опасности, Зойя. Я бы никогда не рисковал жизнью существа, настолько драгоценного, как ты. Все, что ты видишь и чувствуешь – простая иллюзия. Способ показать тебе, что тебе уготовано. Но чтобы принять судьбу, подобную твоей, ты должна хорошо подготовиться. Ты пока не можешь служить моему народу.

Служить его народу? Мерзким серокожим инопланетянам? Лучше умереть! Но что-то подсказывало ей, что ее согласия не спросят. Так что ей придется быть храброй, мужественно вынести все, что ей готовит этот монстр.

– Я никогда не буду служить тебе, – сказала Зоя глухим голосом. Она догадывалась, что это звучит смешно и наивно, но для того, чтобы выразить свою волю Серому, этого было достаточно. – Я не пойду с тобой, что бы ты ни сказал и ни сделал.

Его смех был гулким, неприятным звуком, настолько нечеловеческим, что Зое даже не с чем было сравнить его. В глубине ее сознания все еще пряталась надежда, что она скоро очнется от очередного кошмара, что монстры ее детства снова уберутся в темные углы ее памяти, что она проснется в реальном мире, которому ничто не угрожает, кроме того, что творят сами люди.

Наступило молчание. Затем Зоя почувствовала, как его холодные пальцы прикоснулись к ее шее. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не закричать. Не показать свою уязвимость.

– Ты дитя, благословленное богиней. Ты хотя бы догадываешься, сколько живущих ожидают твоего прибытия? Осознаешь, сколько надежд связано с тобой?

Его ладони теперь давили ей на плечи, пригибая к земле. Ей нужно было устоять на ногах, удержаться, во что бы то ни стало. Закипевшая в ней ярость придала ей сил, и она тряхнула плечами, сбрасывая с себя отвратительные костлявые руки.

– Не прикасайся ко мне!

Снова этот мерзкий смех.