Айя Рин - Фазеры. Часть первая. Фаза сна

Будучи маленькими детьми, мы до слез отказываемся ложиться в шесть вечера. Однако, вырастая, мечтаем поскорее вернуться в постель. Ведь истинный смысл события возможно познать, лишь проведя параллели с другим.

Как только дверь за тобой захлопнулась, на потолке, потрескивая, загорелось множество лампочек. Заполонивший всю комнатку ослепляющий свет показался тебе неестественным после полумрака, стоя́щего в коридоре. «Это лучше, чем сидеть в темноте, – заметила ты, внимательно оглядывая помещение. – Мало ли какую лазейку тут можно найти».

Это была удушающе узкая камера. Пол, потолок и стены, вымощенные белой плиткой, давили на тебя со всех сторон, словно намеревались превратить в лепешку. Кроме лампочек и приборов неизвестного предназначения на потолке, в помещении ничего не оказалось: только голая пустота.

Ты прислонилась к стене от усталости и резко отпрянула: плитка оттолкнула тебя колючим морозцем. Пришлось встать посреди комнаты и обнять себя за плечи. Ты, как назло, не успела надеть обувь и что-нибудь теплое поверх легкой футболки. Вскоре ноги затекли, и ты начала подпрыгивать, чтобы размять их и согреться.

В голову лезли самые непредсказуемые мысли: «Сколько раз я бывала в этой комнате раньше? А АК-2?»

Кажется, не прошло и часа, а ноги стали подгибаться, и ты оперлась о стену, которая моментально оставила на коже морозные поцелуи. А еще через пять минут ты сползла по ней на пол.

Замогильный холод монстром подступался к тебе осторожно, и не получив сопротивления, стал нагло атаковать, забираясь в нос и рот вместе с дыханием. Он обнимал руки и ноги, щекотал волосы, облизывал щеки и вскоре оказался внутри. Он завладел твоим телом и управлял им, заставляя плечи дрожать, а зубы стучать. Еще через какое-то время ледяной монстр взялся за внутренние органы: начал сворачивать желудок в тугие узлы, и тот сразу завыл от голода. «Какое жуткое наказание. И чего он хочет добиться? Моей ненависти к нему?» Когда живот промычал еще раз, ты заскучала по Эмнайтику. Ты бы и станцевала сейчас перед ним, лишь бы он въехал сюда на ногах-колесиках и привез свою пересоленную яичницу.

«А это еще только… Кстати, сколько уже прошло?» – ты потеряла нить времени. И ожидание стало еще тягостнее, ведь гораздо легче, когда ты знаешь, сколько еще остается терпеть.

«Интересно, что стало с парнями? – в очередной раз задумалась ты. – Выходит, РК не из совета. А значит, им, наверно, попало за то, что не удержали меня». Ты вздрогнула. Все твои размышления вели лишь к одной неприятной мысли: «За что меня заморозили?»

– Что со мной будет, а?! – вскочив, ты закричала в надежде, что кто-нибудь услышит, но слова лишь отразились о металлическую дверь и вернулись, громко зазвучав на всю комнату.

И ты уже не понимала, эхо это или голос в твоей голове. Отчаявшись, ты со всей силы, что осталась, плюхнулась на пол.

Так и сидела, прижавшись спиной к холодной плитке, и смотрела в стену напротив. Глаза стали слипаться без твоей воли, но ты держалась – спать было нельзя, ты замерзла бы до смерти. Как вдруг слух уловил скрежещущий звук. Обездвиженная холодом, ты еле поднялась и подошла к двери. В душе зажегся огонек надежды. Ты прижалась ухом к двери и прислушалась: звук доносился не из-за нее. Но откуда?

В ответ на твой вопрос большая плитка выехала из стены, образуя ящик. Едва передвигая одеревеневшие ноги, ты подошла ближе и осторожно посмотрела внутрь: там был поднос, полный еды, и лист бумаги. Заглянув в отверстие, ты не увидела ничего, кроме пугающей тьмы, что смотрела на тебя из глубины. «Да уж, вылезти через это окошечко я вряд ли сумею. Ну спасибо хоть за еду». Ты взяла поднос, осторожно поставила его на пол, почти целиком заглотила хрустящую корочку хлеба, которая обжигала руки своим теплом, и только тогда вспомнила о записке. Развернуть ее получилось не с первого раза: онемевшие пальцы не слушались. Но когда послание наконец было раскрыто, ты погрузилась в мир каллиграфических букв:

Возможно, я показался тебе тираном, но голодом морить тебя не собираюсь: это против любых воспитательных мер. Ты провинилась, но, все обдумав, я понял твое негодование: ты ничего не помнишь, и тебе страшно в этом неизведанном мире. Моя вина в том, что я не смог ничего объяснить. Но учти, кидаться на всех подряд, а тем более, на сестер, в нашем доме не принято. За это ты и наказана. Хорошенько отужинай, ибо впереди тебя ждет все самое страшное.

Ты дернулась, словно ударенная током, при фразе «с любовью», сказанной человеком, что запер тебя в холодном помещении. «А может, это Эмнайтик пожалел меня и от имени деда прислал еду?» – предположила ты, но больше размышлять не стала, решив последовать совету из письма и поужинать.

То ли это еда так согрела тело, то ли в комнате кто-то включил отопление, но тебе стало теплее. И к тебе, сытой и согревшейся, подобрался новый зверь – сон: веки потяжелели и стали смыкаться. «Интересно… Как он поймет, что я сплю?» – с этой мыслью ты поддалась манящему желанию прикрыть глаза. Но прошло полминуты, и из прибора на потолке послышался звук повышенной громкости.

Ты очнулась, и звук почти прекратился. Но сразу же появился красный луч, светящий прямо в лицо из датчика на потолке. Видимо, он должен был помочь звуку пробудить тебя, но вышло наоборот: не выдержав света, глаза сами закрылись обратно. Послышался пронзительный звук. Ты открыла глаза. И снова лазер. Звук. Свет. Звук. Свет. Желание спать. Головная боль. И путаные мысли о том, как выжить. Все смешалось в один протяжный вой. И ты точно не помнила, сколько времени провела в таком состоянии.

Когда же дверь с жалобным скрипом наконец отъехала в сторону и в комнате оказался Эмнайтик, он нашел изможденную девочку, свернувшуюся калачиком на полу. Тебе так и не удалось заснуть. Лишившись сна на столькие часы, ты поняла, что он необходим тебе невыносимо.

Ты ощутила прикосновение стеклянных рук робота.

– Сон вам, милая леди.

– Да, сон бы мне сейчас не помешал, – пробормотала ты и вспомнила о своих вечерних предположениях: – Это ты прислал ужин?

– Не понимаю, о чем вы, милая леди, – отозвался Эмнайтик. – Ваш дедушка велел вам отоспаться и привести себя в порядок. К утру он ждет вас на завтрак в свой кабинет.

Всю дорогу к комнате вы шли в тишине. Только под конец ты пробормотала:

– Почему так темно?

– Милая леди, говорите тише: все спят, – полушепотом попросил Эмнайтик. – Поэтому свет и не горит.

– А мне показалось, вчера примерно в это же время здесь были дед и моя сестрица…

– Это было сегодня утром, милая леди. А сейчас ночь.