Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 1. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Ну, и кто я теперь? – думал человек, сидя за большим письменным столом и с ненавистью глядя на себя в настольное круглое зеркало. – Ну и рожа! Впрочем, прошлая физиономия была не лучше. Какие жуткие у меня глаза. Сейчас, глядя на себя самого в зеркало, я испытываю ужас перед самим собой. Почему так? Ведь я специально хотел сменить внешность, чтобы меня перестали бояться, а в результате, я по-прежнему вызываю страх. Почему я здесь? Почему за этим столом? Почему я такой, какой я есть? Почему мне неведом страх, почему меня не мучает совесть, почему у меня нет доброты к людям? Странно. Я всё это прекрасно понимаю: и доброта, и страх, и прочее, но ничего этого я не испытываю. Может, это эмоциональная тупость?

Человек встал и вышел на балкон. С пятидесятого этажа открывался шикарный вид ночного Петербурга. Дом, в котором жил человек, стоял на Петроградской набережной, в ста метрах от памятника В. И. Ленину. Человек с интересом наблюдал за тем, как внизу ходят люди, как едут машины, а по Неве плывут корабли.

– Скорее всего это тюрьма превратила меня в чудовище, – рассуждал вслух человек, – десять лет каторжных работ, на которые обрёк меня Гаврилов, кого угодно превратят в идиота, в негодяя, в подонка и мразь. В душе только жажда мести, которая заполняет всего меня. Это не объяснить. Но я чувствую, что это то единственное, что осмысливает моё пребывание здесь.

Человек вернулся за письменный стол и открыл лежащую на столе папку. На папке была надпись: «Дело №1. УБИТЬ ПРЕЗИДЕНТА ГАВРИЛОВА».

– Ну, что, Гаврилов? Пришло моё время? – заговорил человек, открывая папку и глядя на фотографию президента, что была на первой странице так называемого дела №1. – Ведь я тебя предупреждал. Вспомни, как я на коленях ползал, умоляя тебя простить меня. Ты тогда был очень далёк от понимания всего того, что творилось в моей душе. Очень далёк. А ведь тогда у меня ещё была добрая душа. Я не способен был любить, но я был добрым. Я способен был и сопереживать, и радоваться, и плакать, и смеяться. Я способен был испытывать восторг от успеха и своего, и других людей. Я наслаждался жизнью. Я был молод. Совершал ли я ошибки? Безусловно совершал, конечно совершал, но… Я был молод и ты этого не захотел понять. И теперь мне придётся тебя убить. Так надо. Я не могу поступить иначе. Я нахожусь в состоянии ненависти, и ненависть моя требует от меня насыщения и удовлетворения. Насытить ненависть и удовлетворить ненависть способна только смерть. В противном случае, до тех пор пока я не убью тебя, Гаврилов, я не справлюсь со своей ненавистью и не смогу подняться из этого состояния на более высокий уровень. Так учил меня один философ. Возможно, он был прав.

В это время в квартире раздался звонок. Кто-то звонил в дверь. Человек встал и прошёл через анфиладу комнат к входной двери и глянул в монитор. На лестничной площадке топтался полковник Никитин.

Человек открыл дверь и впустил нежданного гостя.

– А я решил сам к Вам приехать. Сейчас заваривается такая каша, что лучше перестраховаться.

– Вы привезли мои новые документы? – сухо спросил человек. – Как Вам моя новая рожа? Не правда ли, она страшит ещё больше?

– Да, – согласился Никитин, – рожа жуткая. Сейчас Вы ещё больше похожи на того, кем являетесь в действительности. Документы вот, – сказал Никитин, доставая из кармана паспорт. – Всё, как просили. Лютый Александр Сергеевич. Но… Александр Сергеевич, дело не только в документах.

– Что ещё? – спросил Лютый.

– Сведения о предстоящем покушении на президента дошли до Имперской Службы Безопасности.

– Полковник, – прервал Лютый Никитина, – давайте не будем называть это покушением. Покушение носит характер авантюры, а то, что задумано мною, я называю просто приговором. Понимаете?

– Не совсем, Александр Сергеевич.

– Я приговорил Гаврилова к смертной казни, вот и всё. Вы же знаете, что у меня есть свой суд, свой парламент, свой мир, в конце концов.

– Да, Александр Сергеевич, хорошо, что напомнили, – прервал Лютого Никитин, – про Ваш мир. Вы в курсе, что к Аф Фабру приехали гости.

– Какие гости?

– Некая молодая девица восемнадцати лет, и молодой человек.

– Вы думаете, что он взял себе учеников?

– Не знаю, Александр Сергеевич, не уверен. Но за пять лет это первые его посетители.

– Когда они приехали?

– Прошлой ночью и прикатили. Думаю, на все выходные.

– М-да… – задумчиво протянул Лютый. – Озадачили Вы меня, полковник. Мне сейчас только не хватало увеличения числа Волшебников. С Аф Фабром, по крайней мере, можно договориться, он очень внимателен к людям, но что касается других Волшебников, то я бы про них этого не сказал.

– Мы следим за Аф Фабром, Александр Сергеевич. Но, боюсь, что вся наша слежка для него более чем забава.

– Следить за ним продолжайте! – сказал Лютый. – Всякое бывает, и Волшебник тоже способен на ошибки. Мне же предоставьте сведения на тех людей, кто у него сейчас живёт. Особенно меня интересует девица. Если это та, про кого я думаю, то… – Лютый замолчал. Он вспомнил, как Раиса бросила его прямо у дверей Дворца Бракосочетания. И тут только до него дошло, что Дворец-то этот находился в пяти шагах от Таврического парка. – По поводу девицы можете ничего не уточнять, – сказал Лютый, – про неё мне всё известно. Это моя невеста – Раиса. Стерва! Она сбежала от меня и поэтому я решил изменить внешность. Давным-давно я как-то проговорился ей о том, что в ночь с тридцать первого июля на первое августа Волшебники в Таврическом саду ищут своих учеников. А ведь именно в этот день мы собирались с ней пожениться. Теперь я понимаю, куда она сбежала и зачем… Наведите справки только о молодом человеке.

– Слушаюсь, Александр Сергеевич. Разрешите, я пойду?

– Идите, полковник.

Никитин нерешительно направился к двери. Затем остановился и обернулся.

– А Вы меня когда убьёте? – спросил он.

– Тебе осталось жить пять дней, – равнодушно ответил Лютый. – Пять тёплых августовских дней.

– Спасибо, Александр Сергеевич, – поблагодарил Никитин, – спасибо за всё.

– Не за что, – ответил Лютый. – Ты это заслужил. А скажи мне честно, полковник, ты доволен своей жизнью?

– Я устал от неё. Просто устал, – ответил Никитин. – Устал от жизни, как устают от неё все, независимо от рода и вида деятельности; как устают от неё банкиры и уборщицы, инженеры и писатели.

– Чем думаешь после заняться в следующем воплощении? – спросил Лютый.

– Пока не решил, – ответил Никитин. – Отдохну какое-то время, а… там видно будет. Александр Сергеевич, а на кого переводить банковские счета, недвижимость и прочее.

– Я подумаю. Намечается большая игра. Я подал заявку на участие в конкурсе религий. Финансисты даже собираются опустить нефть, а чиновники про это узнали. Драка будет смертельная. Скорее всего придётся весь капитал концентрировать в одно время и в одном месте. Я подумаю.