Роман Дальний - По вашему слову память: да будут их грады построены

Субтильненькая вся такая. Тоненькие ножки с забавно выпирающими при определённом угле зрения коленками девочки-подростка. Что ничуть не мешает им, однако, быть вполне красивыми и стройными. Ручки может и не плёточки, но возникает острое желание помочь донести на край света всё, что крупнее клатча. Кто ж знает, что, если очень нужно, она и сотку на бицуху вытянет. Грудки-единички, но совершенно сформованные.

А от напрашивавшихся вроде к образу грудок-дуличек отказались по двум соображениям. Первое: всё же одна из функций Лели подразумевает вполне взрослые дела, а срываться в дружелюбного медведя мне как-то не улыбалось. Вторая: требовалось производить на людей впечатление природной невинности, но ни в коем случае не сорваться туда, где Лелю будут воспринимать ребёнком: агу-агу, сюси-пуси, и кто тут у нас такая лапуся в ситцевом платьишке мненьице имеет? К чести дизайнеров, соблюсти баланс вполне удалось: Леля говорила – её слушали.

И в её случае тоже много сил ушло на лицо. По понятным из вышеизложенного причинам. Требовалось создать такое сочетание черт, которое совмещало бы в себе едва тронутую зрелостью свежесть ранней юности эдакой девушки-весны и в то же время придать ему некоторую серьёзность, достаточную для того, чтобы её в тот же момент не начинали слепо любить обладатели внешних половых органов и не менее слепо ненавидеть обладательницы внутренних. Но как ни крутили, ничего не выходило. Точнее, выходило, но до определённого предела, за которым невинность начинала сползать, как позолота, а сама Леля постепенно превращалась всего лишь в сексапильную молодку.

В конечном итоге я начал несколько психовать, а дизайнеры – прятаться. Но потом у кого-то хватило отваги прислать два изображения будущей Лели: одно без очков, а другое – как раз в декоративных очках. Решение оказалось насколько простым, настолько и эффективным: без очков, элементарного аксессуара, Леля выглядела так, как её изначально и задумали, а вот, надев элегантные очки в строгой оправе, превращалась в серьёзную мадмуазель может и юных, но вполне годных для обложки мнегазина лет. И не только в категории «для мужчин». Её фото в очках вполне могло бы сопровождать статью под заголовком: «Юная аспирантка научного подразделения „ГенТеха“ бла-бла-бла» в каком-нибудь профильном журнале.

Так что все выдохнули и расслабились. А Леля очень скоро в совершенстве научилась дозировать свои ипостаси. Иногда применяя свои умения и ко мне: начнём бодаться по некоему произвольному поводу, а она берёт вдруг и снимает очки. И, хотя я всё понимал, понимание не особо помогало: переключение происходило практически моментально. Чисто гипотетически я каждый раз мог вернуть контроль, но ни разу ещё ни одной веской причины не нашёл. Из-за чего как-то пришёл к выводу, что, кажется, создал чудовище. И чудовищем у нас получилась вовсе не Лилит. Та всего лишь не забыла по случаю наддать парку, заметив, будто ни к кому не обращаясь: «По образу и подобию…» – А когда я поинтересовался, кто же именно, бросила: «Обе». На том разговор иссяк. Не потому, что чушь, наоборот – замечание показалось мне не лишённым глубины и остроты.

Но в самом деле: условно выражаясь, каждый Творец творит вокруг себя в первую голову свои отражения. Так не подразумевает ли сие, что каждый раз, когда в нашем скромном menage a trois приключается интим, с моей стороны сие суть нарциссизм, возведённый в такую крайнюю степень, что его даже извращением не назовёшь? Вам может смешно сейчас, а я эту мысль так и не додумал: в самый разгар мыслительного процесса меня отвлекла Леля, чем укрепила мои подозрения на свой счёт, а потом я этой мысли ловко избегал, как мясоед без малейших умственных усилий избегает мысли о том, что его стейк ещё вчера может мычал и откладывал лепёхи. Ни к чему – решило за меня моё бессознательное, приняв лелин облик – одно беспокойство и томление духа. На том тему и закрыли.

И как вы уже наверняка поняли, мои юные радиослушатели, и Лилит, и Леля – биолемы с глубокими модификациями. Как же я обошёл запрет? А вот так. Обе сестры после своего «рождения» честно прошли процедуру тщательного генетического сканирования в лаборатории при Наблюдательном Совете. И сканирование никаких нарушений не выявило. А потом, в уютной домашней обстановке на Острове, я создал может и скромную, но торжественную атмосферу и, взяв обоих сестёр за руки, произнёс кодовую фразу: «Incipit viva nova!» Активаторный рекомбинантный ген, замаскированный под то, что и сейчас в человеческой генетике отчасти считается «мусорным ДНК», сработал в лучшем виде и перепаял таких разных близняшек в полном соответствии заложенным подпрограммам. Да, я применил к своим красавицам маленький упыриный секрет. Но – тсссссс! – только между нами.

Я стоял и бесился на берегу полноводной реки. Мне до зарезу требовалось попасть на другой берег, но плавают-то вампиры также, как лазают по деревьям. Дело в несколько другой микроструктуре тканей. Костей там, мышц, связок и прочей требухи. Они у нас несколько плотнее. Совсем немного, но вполне достаточно для отрицательной плавучести. И хотя я мог бы, при желании, добросить камень до противоположной стороны и даже там кого-нибудь им убить, задержать дыхание настолько, чтобы пёхом дойти по дну, не мог.

А до ближайшего брода, как подсказывала мне мицелиевая карта, предстояло пилить и пилить. Вот и бесился: с моей стороны реки мы всё сожрали подчистую, а ел я последний раз уже достаточно давно. И речь я тут веду не про оленяшек и кабанчиков, здесь у меня как раз всё оказалось схвачено: трудно, знаете ли, быть плохим охотником, когда точно знаешь – где и кто находится в пределах дневного перехода. Вот только в тот момент я стоял и смотрел на подтверждение того, что дневного масштаба маловато для уровня глобальных миграций.

Мы оказались хороши. Ох, как мы оказались хороши. Сколько вас было, когда нас сбросили вам на погибель? Миллионов восемь, плюс-минус. А сколько осталось? Всего-ничего. Пара тысяч Праймов выполняла задачу медленно, но верно. Несмотря на то, что по мере продвижения на юг еды, во всех смыслах, нам требовалось меньше – меньше тратили на внутреннее отопление. Несмотря на то, что мы отключались по любому удобному поводу и тем самым снижали энергопотребление до совсем уж смешных значений. Несмотря на то, что развлекаться вам особо нечем было, и вы старательно воспроизводились. Так что я угадал с популяционным давлением, но не сразу осознал его источник: людей-то как раз становилось всё меньше и меньше, несмотря на более плодородные края, а вот количество вампиров не менялось – нам становилось попросту тесно. И голодно . По нарастающей.